Шесть с половиной ударов в минуту

Для Нахиирдо это означало только одно: ещё не всё потеряно. Если Lux Veritatis не охотится за ней, а Катрия не располагает неоспоримыми доказательствами, что некая девочка Умфи на самом деле приходится Сайтроми дочерью, она может считать себя относительно свободной. Главное, чтобы Lux Veritatis ничего не знали, а от Катрии она убежит. А Рандарелл… Он, возможно, никогда не узнает, что это его подруга убила Ташефа, и не отвернётся от неё. Мир не раскололся на куски, лишь дал небольшую трещину.

– Где мы? – осматривая окружавший её лес, спросила спасённая.

– Далеко от обители. Но тебе нельзя терять бдительность. Отныне и никогда, - посоветовал Созерцатель, в то время как второй уполз змеёй в траву.

– Вы оставляете меня? Вот так?

Какой смысл в помощи, если девушка всё равно не выйдет из леса? Ей не хватит сил позаботиться о себе. А Созерцатели как будто только и ждали момента улизнуть, вновь став лишь бестелесными наблюдателями.

– Не беспокойся. Я провожу тебя до дома поверенного. Этот человек не раз помогал Спустившимся и осуждённым людям. Давать кров сбежавшим от гнева Церкви – его работа.

Нахиирдо неуверенно кивнула, но задавать вопросов не стала.

__

– Вы опоздали.

В голосе настоятельницы не было ни затаённой злости, ни досады - лишь пустившая глубокие корни усталость. Саратох молча взирал на обмотанную тряпками и платками женщину, сжавшуюся в комочек на постели и напоминавшую нахохлившегося воробья. Осветитель не был в этой комнате тройку лет, однако в ней ровным счётом ничего не изменилось: давящая атмосфера болезни всё так же витала в воздухе.

– Дела и дорога забирают всё время, - отчеканил мужчина. Саратох сам не знал, почему откликнулся на зов обезумевшей провидицы. Надеялся ли, что за прошедшие годы в ней что-то переменилось к лучшему? Или что Катрия, в самом деле, способна принести пользу Церкви? Сейчас же мужчина отчётливо видел бесполезность своей поездки, которая, словно дорога иллюзий, привела его в потерявшее актуальность прошлое.

Настоятельница продолжала молчать, не то определяясь с дальнейшей речью, не то собираясь с силами.

– Полагаю, мне лучше зайти позже, - обратился Саратох к одной из служительниц, замершей в углу.

– Нет!
– выпалила Катрия.
– Позже, говорите вы, когда вас просят поторопиться! Ведь вам ничто не указ, верно? Самолюбие вас погубит, - женщина презрительно поджала губы.
– Мы схватили дитя Короля, что незаметной поступью бродило по миру. Но оно сбежало.

Саратох с минуту не произносил ни звука. Настоятельница догадывалась, сколько скептических и недоверчивых мыслей роилось в голове Осветителя, но решила дать сформироваться им всем, чтобы разом разбить эту кучу.

– Мне известно, о чём вы думаете, - протянула женщина.
– Вы можете расспросить перепуганных служителей, бывших очевидцами недавнего кошмара. Есть погибшие. Один сгорел заживо в белом огне, трое оказались зверски убиты невиданным оружием. Но сейчас не об этом. Девочка… - провидица протяжно вздохнула.
– Мы пытались удержать её, но мощь этого ребёнка невероятна. Она - дочь Сайтроми, в этом нет сомнений.

– Вы не можете утверждать наверняка, был огонь белым или нет, - резонно заметил мужчина.

– Но могут мои подчинённые.

– Я готов довериться вам, уважаемая, но не внушаемым верующим. Их слова - не доказательства. Если бы вы могли видеть огонь своими глазами, я бы ещё допустил…

– Золотые цепи причиняют ей вред, почти как её родителю, - не сдавала настоятельница, отвернувшись от посетителя к окну.

– Сильным демонам они тоже доставляют неудобства, - тут до Саратоха дошёл смысл сказанных женщиной слов, и он сделал несколько шагов в сторону её кровати.
– Вы что, пытали её?

Строгость его голоса повеселила Катрию, но также вызвало горечь во рту. Представитель Lux Veritatis зацепился за ненужную ветку, оставив в стороне корень их беседы. Почему эти упрямцы всегда упускают важные детали?

– Пришлось, чтобы обуздать демонскую кровь, - как можно спокойнее ответила женщина.
– Вас же никогда вовремя не дождёшься…

– Вы в курсе, настоятельница, что для проведения подобных процедур требуется особое разрешение двух старейшин или пяти служителей высокого ранга?
– приглушённо проговорил Осветитель.
– Представителям Церкви не дозволяется устраивать самосуд! За подобное самоволие лишают сана! И это не говоря о том, что в Церкви Терпящей не принято прибегать к насилию.

– Не используй Церковь Терпящей подчас жестокие методы, она бы не продержалась так долго на ровне с Lux Veritatis, - заметила Катрия, решившая быть честной и открытой до конца. Ложь не расположила бы Осветителя к дальнейшей доверительной беседе. Да и едва ли господин Монтоги не знал, что Церковь Терпящей лишь на бумаге да в глазах наивных верующих была чистой и непорочной, “мирной” стопой. На самом же деле даже внутри этого оплота порядка встречалось немало преступлений. Всё ради Матери и удержания института на плаву.
– Поясните одну вещь, Осветитель: мне запрещается идти на крайние меры в особых случаях только потому, что я - представитель Церкви Терпящей? Если бы я была членом Lux Veritatis, вы отнеслись бы к моему поступку благосклоннее?

– Нет, настоятельница. Я зол потому, что вы, вероятно, лишь усугубили ситуацию! – выдавил Саратох.

Дура! Пережив пожар и превратившись для окружавших людей в светоносного идола, Катрия поверила, что ей дозволено творить всё, что заблагорассудится! Если бы не растущая поддержка внутри Церкви Терпящей, эту калеку уже лишили бы привилегий и влияния. Давно следовало так поступить. То, что делала эта женщина, могло в дальнейшем привести к серьёзным проблемам для Церкви.

Саратох всё ещё не верил, что мифическое дитя Сайтроми, за которым гонялась Катрия, существовало. Но пойманная ею девочка, действительно, могла оказаться полукровкой или демоном. Настоятельница обязана была сообщить о своих планах опытным представителям Lux Veritatis до того, как устраивать охоту на хищника. Сколько невинных служителей мирной стопы пострадали из-за самоволия этой ненормальной! Ещё хуже, если девочка являлась полукровкой. Саратох не поощрял бездумное убийство детей со смешанной кровью. Эти несчастные не были виноваты в своём родстве со Спустившимися и подчас жили среди людей, не привлекая к злосчастной половине внимания. Что, если та девочка оказалась такой же? И что сделала Катрия своими пытками? Посеяла семя ненависти к людям в душе существа, которое и без того находилось между двумя сторонами конфликта. Своими поспешными действиями настоятельница создала человечеству ещё одного врага. Осветитель опустил веки, вспоминая, скольких полукровок ему самому пришлось убить потому, что их отвергли в людском обществе, вынудив озлобиться.

– У меня не было выбора, - просто сказала провидица.
– Стоит помедлить - и зверь откусит руку. Как мне когда-то, - женщина кивком указала на то, что когда-то являлось её левой рукой.
– Теперь времени ещё меньше, поскольку девочка в курсе, что на неё ведётся охота. В следующий раз мы не будем брать её в плен, а убьём на месте.

Саратох потёр переносицу, отгоняя недавний гнев. Ему следовало говорить как можно убедительнее, а для этого нужно вернуть самообладание.

– Мне не нравится поспешность ваших действий, настоятельница. И то, как вы пытаетесь решить назревшую проблему. Мне не понравилось ничего из того, что вы рассказали. И не думайте, что я закрою глаза на беззаконное применение пыток! За это вы тоже ответите!

– Значит, вы не поможете мне?
– голос женщины задрожал. По уродливой маске, на которую теперь походило её лицо, невозможно было определить, какие эмоции терзали настоятельницу.
– И отныне станете мешать мне выполнять порученную Терпящей миссию, верно? Я полагала, что в Lux Veritatis ещё остались благоразумные люди, но…

– Успокойтесь, - прервал её тираду Осветитель.
– Я бы уже давно ушёл и более никогда не приезжал на ваш зов, если бы не одно обстоятельство. Как ни странно, я верю, что вы нащупали что-то значимое. Пока не знаю, насколько, но готов потратить немного личного времени, дабы докопаться до сути. Вы, в конце концов, преданная дочь Терпящей, а также носитель особо дара, который грех игнорировать. Возможно, вы что-то неправильно истолковываете, но часть ваших предсказаний всё же окажется верной.