Школа остроумия, или Как научиться шутить

плясали во время религиозных церемоний, как плясал царь Давид

перед ковчегом Божьим. Однако, согласно Писанию, когда

священник Оза в пляске потерял равновесие и схватился за край

ковчега, Господь тут же поразил его молнией. В еврейской

истории, полной невеселых обстоятельств, смеялись в основном

от удивления, когда случалось что-то хорошее. Так, праотец

Авраам, узнав, что у его 90-летней жены Сарры будет ребенок,

начал смеяться. Поэтому его сын, родоначальник евреев, получил

имя Исаак — "он смеется". А самый веселый иудейский праздник

Пурим учрежден в честь древнего торжества евреев над их

врагом Аманом. Иудеи радуются не тому, что Аман был

повешен вместе со всей своей родней и сторонниками, а

счастливому повороту судьбы, благодаря которому они из

гонимых стали победителями. Суть праздника — в словах

"венаафох ху" (все перевернулось).

Впрочем, правоверные евреи, ожидая подобных поворотов,

все же приберегали радость на потом. Талмуд предлагал им

радоваться только тогда, когда закончится изгнание и будет

восстановлен храм в Иерусалиме. Правда, благочестивый человек

мог посмеяться в день своей смерти, ведь он должен был попасть

в рай. В остальных случаях рекомендовалось воздерживаться от

лишнего веселья и думать о Божьем наказании за нарушение

каждого из 365 запретов иудейской религии. Евреи с осуждением

относились к весельчакам, и в Ветхом завете можно найти

немало ругательных слов в их адрес. В то же время радость

вполне одобрялась — но это была тихая радость, возникающая от

любви к Господу.

Смех и христианство

Ветхозаветная серьезность была с энтузиазмом подхвачена

молодым еще христианством. Во-первых, оно отвергало все, что

было присуще язычеству, включая воспевание веселья и

плотской любви. Во-вторых, ранние христиане каждую минуту

ожидали конца света, что не очень-то располагало к земным

радостям. Из доктрины и практики церкви нещадно изгонялось

все, что напоминало о веселье и смехе.

Если в священных книгах кто и смеется, так это

отрицательные герои, безбожники и маловеры. Например, в

Евангелии "смеются" и "усмехаются" только фарисеи, не верящие

в Христа, или распинающая Его толпа. Спаситель и его апостолы

так серьезны, что даже сам вопрос "смеялся ли Христос?"

воспринимался как ересь и кое-кого привел на костер.

Суровый монашеский дух заставлял считать любой смех

преступлением, достойным адских мук. Святой Ефрем Сирин

писал: "За какую вину Ханаан подпал вечной клятве? Не за то ли, что посмеялся над праведником? Ибо не за худое какое-либо дело

осужден , но за один смех подвергся он страшной

ответственности... Кто не побежит со страхом от шуток,

которыми приобретено проклятие? Если дьявол внушает тебе

повеселиться и смеяться под видом любви, то и Ханаан, веселясь ,

посмеялся и стал под клятвою. Послушай премудрого Соломона, который вопиет и объявляет тебе о вреде, сокрытом в смехе".

Отцы церкви любили цитировать Евангелие от Луки: "Горе

вам, так смеющимся ныне, ибо восплачете". Смех называли

"грехом Хама", проявлением дерзкого самомнения и неуважения

к другим.

При этом от смеха полагалось отличать веселость и

безобидные шутки, которые помогали сохранять бодрость и

предохраняли от уныния. Так шутить любили многие святые и

даже основатель монашества Антоний Великий. Когда кто-то

осудил его за такое поведение, Антоний подозвал этого человека

к себе, дал ему в руки палку и велел согнуть — сначала немного,

потом больше. "Палка сломается", — возразил противник юмора.

"Вот видишь, — сказал тогда Антоний. — Так и человека нельзя

заставлять нести подвиги сверх силы. Если бы я не шутил иногда

с моими учениками, они бы впали в уныние и лишились той

бодрости, которая поддерживает их теперь." Вот еще образцы

монашеского юмора.

Один монах был недоволен монастырским верблюдом.

Старец сказал ему: "Хоть он и ленив, но все же работает целую

неделю и ничего не пьет, А сколько людей на свете пьют и потом

целую неделю не работают!"

И еще:

Старец, сорок лет живший в пустыне, рассказывал: "Когда

саранча попала мне в похлебку в первый раз, я все вылил на

землю. Во второй раз я выбросил саранчу, а похлебку съел. В

третий раз я съел и похлебку, и саранчу. А теперь сам ловлю

саранчу для похлебки".

На Западе и Востоке христианство пошло разными путями.

Католичество нашло компромисс с земными радостями, в том

числе со смехом. На праздники священники и аббаты устраивали

в храмах спектакли и шутовские церемонии и сами принимали в

них участие. Некоторые богословы убеждали, что в смехе и

радости нет ничего плохого, если человек угождает этим Богу.

Знаменосцем такого движения выступил святой Франциск из

Ассизи, который радовался буквально всему на свете. Даже к

диким зверям он обращался "брат заяц" или "брат волк". Из круга

последователей Франциска вышла легенда о клоуне, который,

зайдя в храм и став перед иконой Пресвятой Богородицы,