Шпионаж и любовь

Фрэнсис Кэммертс дожил до очень преклонных лет. В 1948 году он стал первым директором Центрального бюро образовательных визитов и обменов, органа ЮНЕСКО, созданного для поддержки послевоенного энтузиазма в отношении культурных обменов и строительства международных мостов. Позже он стал членом Комитета за мир во всем мире и работал в сфере образования в Великобритании, Кении и Ботсване. Хотя он любил свою семью, он также стремился к независимости и, наконец, поселился на юге Франции, где и умер, в возрасте девяноста лет, жители всего поселка пришли проводить его. По словам его племянника, писателя Майкла Морпурго, он был «очень почитаемым и любимым человеком» [38].

Анджей Коверский-Кеннеди жил в Германии, но сохранял квартиру в Лондоне. «По большей части он проводит время, путешествуя по континенту на быстрых машинах, их у него две, останавливается у друзей, которых легион, или в небольших гостиницах, он, кажется, знает минимум одну особенно хорошую в любом городе, селе или деревеньке, где бы ни оказался», – написал о нем Билл Мосс в 1956 году [39]. В течение всей жизни Анджей сохранял любовь к быстрым машинам и в 1975 году все еще гордо водил невероятно скоростной красный «феррари» [138] *. Хотя он никогда не был женат и всегда сохранял на стене своей спальни эскиз портрета Кристины работы Анели Павликовской, он обрел новую любовь, разделив жизнь с Анжелой фон Кёлихен, с сыновьями которой он подружился. Он всегда смеялся и шутил, его очень любили молодые люди, включая его племянницу Марию, которой он подарил несколько украшений Кристины, в том числе браслет из золота и слоновой кости, который он когда-то сам ей купил. Однако фамильное кольцо Кристины досталось дочери Яна Скарбека, Элизабет, так как она считалась самой дикой в следующем поколении девочек Скарбек. Дочь Билла и Зофьи Тарновской Мосс, Кристина Изабель, также обожала Анджея, которого она помнила как человека в «порше», наполненном подарками. Когда в возрасте шести лет она спросила, почему у него деревянная нога, он сказал ей, что он пират, а когда она взглянула в его «мерцающие-мерцающие глаза и на удивительно щетинистые усы» и сказала, что хочет выйти за него замуж, он ответил, что она должна есть больше каши, чтобы поскорее повзрослеть [40]. Он редко говорил о Кристине, в честь которой она была названа и на которой он когда-то надеялся жениться. Анджей умер от рака в Мюнхене в декабре 1988 года. Ему было семьдесят восемь. В соответствии с завещанием его прах был доставлен в Лондон и захоронен с Кристиной. Мемориальная доска была добавлена к подножию ее могилы: «смиренное и верное положение», – прокомментировали некоторые, но также и глубоко романтичный жест [41].

138

Анджей любил рассказывать историю о том, как в 1960 году его остановили, когда он ехал домой через контролируемую британцами зону Германии, выпив перед этим бутылку виски. На станции полиция заметила, что на его машине были американские номерные знаки, и, увидев, что его зовут Кеннеди, его отпустили, предполагая, что он праздновал победу своей семьи той ночью в США. В другой истории в Лондоне Зофья Тарновская однажды, не глядя, распахнула дверцу своего «порше», и ее тут же сорвала встречная машина. Она была так расстроена, что Анджей почувствовал необходимость купить ей духи, чтобы восстановить ее хорошее настроение.

Неизвестно, видел ли когда-нибудь Анджей законченный портрет Кристины, написанный маслом, работы Анели Павликовской. В 1971 году отель «Шелбурн» перешел под новое польское управление, которое очистило складские помещения от мусора, накопившегося за двадцать лет. Среди находок оказался тяжелый морской сундук Кристины, все еще незапертый и полный одежды и бумаг, ее беспроводной радиопередатчик УСО и стандартный нож для коммандос. Опираясь на него, потерянный на двадцать лет, стоял ее законченный портрет [139] .

139

Портрет, радио, нож и некоторые бумаги были подарены Польскому институту и Музею Сикорского в Лондоне, где картина теперь экспонируется над лестницей.

Мои поиски Кристины Грэнвил: замечание об источниках

Изучение жизни секретного агента сопряжено с трудностями. Сама Кристина хранила мало записей; я видела только одиннадцать писем, написанных ее рукой, и одно из них было всего лишь запиской на бумаге в клетку, используемой для кодирования радиосообщений. Многие официальные и неофициальные документы, касающиеся ее, были уничтожены случайно или преднамеренно, какие-то могут по сей день оставаться закрытыми. Те документы, которые доступны, часто противоречивы. Письма, общеизвестно, ненадежны, а отчеты и допросы во время и после войны нередко имели скрытое значение. Даже когда доступно свидетельство из первых рук, сама Кристина не стеснялась придумывать хорошую историю, а иногда и грубую ложь – от использования ножа коммандос до даты своего рождения, поэтому иногда бывает трудно провести границу между фактами и вымыслом. Я не первая, кто борется с этими проблемами. Было написано уже три ранее опубликованные биографии Кристины и две неопубликованные. Из них две являются самопровозглашенными «биографиями», хотя обе они основаны на первоисточниках.

Первая биография Кристины была написана Биллом Стэнли Моссом, ее другом и бывшим агентом УСО. Начиная работу над ней, Мосс был уже хорошо известен как автор книги «Ночная засада», рассказывающей об успешной миссии его и Пэдди Ли Фермора по похищению немецкого генерала Генриха Крайпе на Крите во время войны, и ходили разговоры о превращении истории Кристины в сценарий для кинофильма, в котором главную роль сыграет актриса – дочь Уинстона Черчилля, Сара. Однако верный спутник Кристины и посмертный защитник Анджей Коверский отклонил рукопись. Местонахождение работы Мосса в настоящее время неизвестно, но его дочь Кристина Изабель (названная в честь Кристины) позволила мне просмотреть записи отца, полные юмора и оригинальных суждений, а также его сборник статей, касающихся Кристины, в том числе невероятные любовные письма, польский паспорт Анджея Коверского и фальшивые французские документы, удостоверяющие личность Кристины.

Граф Владимир Ледоховский, еще один герой войны и один из польских возлюбленных Кристины, начал свой рассказ о ней двадцать лет спустя. Незаконченная рукопись представляет очень лирический и предельно восторженный взгляд на Кристину, и она также была отвергнута Анджеем. Сын Ледоховского, Ян, любезно предоставил мне копию рукописи наряду с другими документами (и одолжил мне свою варшавскую квартиру во время моего исследования, рядом с которой меня однажды «задержало гестапо» во время съемок польского фильма). Хотя подзаголовок этого сочинения «Биографическая история», ясно, что Ледоховский провел тщательное исследование как на месте, так и посредством интервью с людьми, которые ныне умерли. Первой опубликованной биографией стала «Кристина: поиски Кристины Грэнвил» Мадлен Массон, вышедшая в 1975 году. Массон встретила Кристину на пассажирском корабле в 1952 году, незадолго до ее убийства. Двадцать лет спустя сведения для ее биографии в основном сообщил Анджей Коверский, а также его друзья-мужчины, которые знали Кристину во время войны и поддерживали связь друг с другом после ее смерти. Получившаяся книга бесценна для представления точки зрения Анджея на Кристину. К сожалению, он хотел оставить ее образ в том, что он считал хорошим, но не обязательно истинном свете.

Несколько лет спустя появился роман польской писательницы Марии Нуровской. Несмотря на то что книгу часто игнорируют, как вымысел, она была основана на трех основных источниках: интервью с некоторыми лондонскими друзьями Кристины, рукопись Владимира Ледоховского и воспоминания отца автора, который знал Кристину до и во время войны. Мария встретила меня в Закопане, помогла отделить факты от домыслов и рассказала, как была поражена совпадением между версиями Ледоховского и воспоминаниями ее отца.

Наконец, полковник Ян Ларецкий, бывший разведчик послевоенного коммунистического правительства в Польше, опубликовал свое произведение: «Кристина Скарбек: Агент со множеством лиц» – полезное изложение фактов и статистики жизни Кристины с несколькими новыми теориями на ее счет. Полковник Ларецкий согласился встретиться со мной в Варшаве, чтобы обсудить истории и источники. В жизни не часто мне целовали руки бывшие коммунистические шпионы; он курил, пил кофе эспрессо, и, надо признаться, я была очарована.

До сих пор иногда говорят, что еще один опубликованный портрет Кристины можно найти в первой книге Иена Флеминга «Казино Рояль», изданной в 1952 году. История о том, что у Кристины и Флеминга был роман, привлекательна. Кристина, безусловно, была прообразом его персонажа, и описание темного и загадочного восточноевропейского агента-женщины, то лежащей на солнце, то активно действующей, отлично подходит Кристине. Но хотя у Флеминга и Кристины было несколько общих друзей, и он говорил о ней после того, как ее смерть на мгновение сделала ее знаменитой, нет надежных доказательств того, что они когда-либо встречались. Более серьезная и основанная на фактических данных, хотя все еще короткая, запись о Кристине появляется в романе Кейт О’Мэлли и ее матери Энн Бридж «Место, где надо выстоять», основанном на их военных подвигах в Будапеште.

В Национальном архиве Великобритании есть много файлов о Кристине, ее коллегах и операциях, которые были опубликованы за последние несколько лет, и Закон о свободе информации позволил мне получить доступ к некоторым другим. Некоторые документы доступны в Имперском военном музее, который также утверждает, что у них хранится ее пистолет. Клуб спецназа сохранил принадлежавший Кристине образ Мадонны, а Польский институт и Музей Сикорского экспонирует единственный известный портрет Кристины маслом, а также получил ее беспроводной радиопередатчик, нож коммандос, медали и несколько документов, включая ее карманный дневник 1949 года. В архиве Лидделла Харта в Королевском колледже Лондона содержатся документы, касающиеся работы Кристины во Франции и Италии. Существует значительная контекстная информация в Исследовательском фонде Польского подпольного движения (Лондон), Национальном институте памяти и Центральном военном архиве (Варшава), а также в музеях Веркора во Франции. Гораздо больше частных архивов позволило собрать дополнительные фрагменты информации, равно как и невероятный диапазон британских, польских, французских и американских книг из вторичных источников, переведенных хорошими друзьями во всех этих странах, включая Мацека и Ивону Хельфер, Яна Ледоховского, Кристофера Каспарека и Альбертин Шарплз.

Однако именно люди, которые знали Кристину и ее друзей, и их дети предоставили мне самые яркие источники новых историй и информации. На ежегодной церемонии поминовения во Франции я встретила ветеранов Сопротивления, которые сражались вместе с Кристиной в Веркоре. В Польше Мария Пенковская, племянница Анджея Коверского, показала мне его медали и позволила примерить коралловое ожерелье Кристины и красивый браслет из золота и слоновой кости, который когда-то купил ей Анджей. К сожалению, моя рука оказалась слишком крупной, чтобы пройти в ее деревянный браслет – Кристина, судя по всему, обладала очень тонкими запястьями. Я также осмотрела дом ее детства в Тшебнице, в Центральной Польше, теперь заросший растительностью, с разрушающимися прекрасными лепными потолками, и встретила священника римско-католического прихода, который показал мне запись о ее крещении, но настоятельно советовал не продолжать работу над этой книгой. Однажды вечером за вишневой водкой, после долгого дня в Польском национальном институте памяти, мы с моим польским другом и переводчиком Мацеком Хельфером поняли, что через несколько лет после того, как моя мать увидела, как покраснело от пожаров небо над Лондоном, а мой дедушка отправился добровольцем на ночные дежурства во время налетов нацистской авиации, его бабушка наблюдала, как во время восстания горит небо над Варшавой. А тем временем дедушка моего мужа погиб, сражаясь с немцами в Сталинграде.