Символы русской государственности
Шрифт:
Нет, похоже, не понимает, иначе не стал бы этого делать.
Алекс же облегчённо выдохнул и мягко улыбнулся.
— Это залог моего возвращения… — прошептал он. — До встречи, Лок…
— Я дам тебе людей, чтобы проводили тебя… — начала я, но эльф отрицательно мотнул головой и вынул из-за пазухи странного вида амулет.
— Брат прислал вместе с посланием, — пояснил он. — Это амулет единоразового портала. Наша семейная реликвия…
Алекс активировал амулет, просто проведя по нему ладонью, и тот вспыхнул, подобно солнцу, после чего в воздухе образовалась отчетливая рябь.
— Жди меня… —
Я больше минуты стояла истуканом, тупо смотря на место его исхода. Словно ждала, что он вот-вот вернется…
— Господин! — жалобный голос Дина ворвался в мой ступор, вырывая из него. — Нам пора выдвигаться!
Я тяжело выдохнула, ощущая в душе болезненную пустоту, но, когда оглядела свой поредевший отряд, поспешила скрепиться.
— Вы нашли тела Арно и остальных? — поинтересовалась напряженно.
— Да, командир, — ответил Скотт, выступая вперед. — Они преданы земле со всеми почестями.
— Хорошо, — ответила я, сжимая зубы и чувствуя, как внутри рвется на части душа. — Поехали. Нам нужно обстоятельно потолковать с Антонио…
Вскочила на коня и умчалась вперед, ощущая, как ветер охлаждает разгоряченное тело до озноба, и только в районе магического перстня до сих пор разливается тепло. Тепло чужого обещания вернуться, на которое я, честно говоря, совершенно не надеялась…
Глава 26
Тоска и надежда
Три недели спустя…
Солнце играло на клинке, слепя глаза, но я продолжала тупо пялиться на него, хотя перед глазами плавало больше десятка темных слепых пятен. Я смотрела и при этом ничего не видела, ощущая, как притупившаяся боль ворочается в глубине, угрожая прорваться в самый неподходящий момент.
Я искренне пыталась ни о чем не думать, намеренно законсервировав свои чувства в какую-то скорлупу, из-за чего потеряла радость, живость характера и вообще какие-либо в цели в жизни. Просто жила или, скорее, существовала, вяло интересуясь окружающим миром вокруг.
Даже к воспоминаниям о позоре кузена Антонио не хотелось возвращаться, хотя его падение с вершины собственного величия оказалось просто фееричным.
В день возвращения в поместье у нас в руках было уже больше десятка пленников, которые являлись свидетелями и участниками преступлений кузена. Несмотря на своё крайне подавленное и тяжелое состояние, я решила перестраховаться и, прежде чем бросила Антонио обвинения в лицо, съездила в город неподалеку и нашла одного знакомого судью.
Тот задокументировал показания пленников, связался с дознавателями, которые буквально за час накрыли еще несколько субъектов, с которыми работал Антонио, и только после этого я возвратилась в родное поместье.
Там меня уже встречали: Антонио, будто хозяин, вышел из дома первым, а отец показался следом — бледный, с болезненной испариной на лбу и явно испуганный чем-то. Я своего грозного родителя вообще никогда таким еще никогда не видела.
Внутри взорвалась ярость, и мне с большим трудом удалось
придержать ее в узде.Кузен выглядел благодушным, хотя легкая тень разочарования всё-таки мелькнула в его глазах.
Ах ты ж гад ползучий! Раздосадован, что я жива-здорова и не освободила тебе место наследника прямо сегодня?
— О, Локарно! — воскликнул он с приторной улыбкой. — А ты возвратился раньше, чем я ожидал. До границы минимум дней пять добираться надо…
— Помешало кое-что, — буркнула я, спрыгивая с коня. — И, боюсь, это твоих рук дело…
Антонио весь подобрался, нахмурился и собрался возмутиться. Отец позади него отчаянно замотал головой: мол, не трогай его, нельзя!
Но я расплылась в зловещей улыбке.
— Ты допрыгался, Тони! На сей раз я не стану закрывать на твои преступления глаза. Думаешь, я не знал, что та магическая сфера в нашем лесу — твоих рук дело? Но тебе всё мало! Решил нанять убийц, чтобы те быстренько прикопали меня на чужой территории? Ты реально перешел все границы!!! — я все больше распалялась от гнева, но потом заставила себя замолчать и подала знак дружинникам, которые намеренно прятались за воротами, чтобы раньше времени братца не спугнуть…
Когда кузена взяли в кольцо, он начал ругаться, как пьянчужка из трущоб. Сбежавшиеся головорезы — его наглая охрана — с еще не обсохшей пивной пеной на губах выхватили мечи, но показавшийся в воротах пристав развернул приказ с печатью судьи, и мордовороты были вынуждены отступить.
Когда Антонио повязали и потащили к выходу из поместья, он посмотрел на меня исполненным лютой ненависти взглядом и прорычал:
— Так или иначе я уничтожу тебя, ничтожество! Будешь лежать в гробу уже через неделю!!!
— Заткнись! — прикрикнул на него пристав. — Так просто не отделаешься, так что поумерь свою прыть, идиот! Каждое слово добавляет твоей вины, чтоб ты знал…
Антонио замолчал и через мгновение с охранниками скрылся за воротами. Я же повернулась к отцу, разом обессилев…
Тот подошел ко мне с посеревшим и постаревшим лицом.
— Локарно… — прошептал осипшим голосом. — Что случилось?
— Антонио нанял убийц, — ответила, болезненно выдыхая. — Арно и еще пять ребят погибли…
— О Боже… — прошептал отец, и я поняла, как сильно он устал от всего этого.
В сердце родилась неожиданная жалость.
Мы никогда не были с ним близки. Я всегда была всего лишь средством для достижения его целей, но сейчас… сейчас в сердце проснулось искреннее сострадание, потому что вместо властного старшего члена семьи я увидела перед собой больного старика…
Подошла ближе и осторожно его обняла, пытаясь поддержать, а отец вдруг вцепился в меня, как в последнюю надежду, и очень горько вздохнул.
— Слова Богу, ты жив, сын… — пробормотал он, а я с горечью подумала, что в этих слова кроется мое проклятье.
Потому что я НЕ ХОЧУ быть сыном.
Уже не хочу…
Но буду! Куда же я от этого денусь?..
В течении трех недель после всего этого произошло немало хорошего.
Во-первых, Антонио действительно угодил за решетку, и никакие связи ему не помогли. Дело дошло до короля, и жадному кузену напророчили пожизненное заключение с лишением всех прав…
Во-вторых, дома всё пошло на лад.