Синяя летопись. История буддизма в Тибете
Шрифт:
И отправился туда.
Там собралось много монахов. Лхачже-Пёчунва и Пондова наметили большое
строительство и за восемь дней заложили фундамент. Он и сказал им: «Мы не
останемся здесь! Монахов станет много, и мы не сможем разместить их здесь. Я сделаю
Таглун местом, где будет собираться много ослов с грузом ячменя».
Они покинули это место.
После этого обитатели трех монастырей — Дара, Дэ, Рона
Таглун. В 39 лет, в год Железа-Мыши (1180), его приветствовали в Лавран Нагпо
(Черном доме), там он и поселился. Вороны обычно приносили куски дерева и земли,
где бы ни находили, и оставляли их на том месте, где ныне расположен Янгён. Тогда он
переселился в то место, а через несколько лет из Кама приехал лама Да-вёпа
пригласить его. Он настаивал, чтобы он поехал. Затем Учитель с учениками, всего
пять-шесть человек, пошли на вершину перевала Ланлинпа. Попробовав воду с той
стороны горного перевала, он сказал:
— О, Вансэн! Приготовь крепкий чай и наколи сахар на этом куске льда, который
служит нам столом. Я же двинусь в Куюнган.
Он провел там ночь, повернувшись лицом к востоку. Восточная часть неба была
облачной, а небо на западе чистым. [94а] Они заинтересовались этим, и он ответил:
— Это признак сильного снегопада в Танкья.
На следующее утро Таглунтанпа провозгласил, что будет трудиться на благо живых
существ в восточной стороне, и начал проповедовать три нераздельных предмета
памятования (Учитель, смерть и обеты). Вернувшись, он остановился в Кокьиме.
Пондова велел посланцам, приехавшим встретить Таглуна, не увозить его в Кам, и они
согласились. Затем его пригласили вернуться.
Лето следующего года он провел в Табтине. Примерно в это время был убит Шепа-
даррэ, и его пригласили разрешить спор между обитателями Дар-юла и Рона. Они
предложили ему голову Даррэ и освободили многих узников, приговоренных к смерти.
Так он стал управлять и Даром, и Роном. Затем, когда его пригласили обитатели Тэпа,
они тоже признали его авторитет.
Вот его повседневная жизнь: каждый месяц с первого до последнего дня он вставал
рано утром и умывался. Затем возглашал приветствия, молитвы и подносил мандалы.
После восхода солнца его слуга менял поставленные перед ним подношения и
обращался к нему: «Молю нарушить молчание! В добром ли Вы здравии?» Затем он ел,
а слуга сообщал о действиях (приходах и уходах) монахов и о других делах. Ни с кем
другим он не виделся. Закончив есть, он хранил молчание до полудня. Когда наступало
время еды, слуга менял подношения и говорил: «Молю нарушить молчание». И снова
спрашивал о здоровье. Затем подавал горячий суп.
Когда важный человек приглашал его, слуга передавал послание. Закончив
полуденную еду, он поднимался на место проповедника, принимал посетителей и
проповедовал. Когда приходило время пить чай, ему подавали суп. Затем он удалялся в
свою комнату и хранил молчание. Когда суп был готов, он снова нарушал молчание.
Слуга подавал суп, приглашались другие, и их угощали. Позднее, когда число его
учеников выросло, он хранил молчание после полуденной еды, а затем поднимался на
место проповедника. Вечером он чая не пил. [946] Совершив подношения, хранил
молчание. Слуга подавал ему чай. Когда приходили посетители, их провожали внутрь.
После этого он зажигал светильники и менял подношения. Затем съедал немного супа,
после чего, если был здоров, долго проповедовал. Во время отхода ко сну ему подавали
еду, а затем он хранил молчание. Таковы были его повседневные труды.
Когда ему нездоровилось, он воздерживался от проповеди Учения. В добром же
здравии он проповедовал в период нарастающей луны. С 16 дня и до конца месяца он
ни с кем не встречался, если о встрече не было договорено заранеее. Вообще же, став
монахом, он не употреблял ни мяса, ни вина, никогда не заходил в палатки и дома
мирян и никогда не распускал свой пояс. Живя в Пагмоду, он никогда нигде не гулял и
никогда не пропускал даже одной шлоки, прочитанной Пагмодупой. Он не допускал в
своем доме ни мяса, ни женщин. Там никогда не угощали мясом посетителей из Янгёна
и Нагцана. На улицах монастыря вино было запрещено, а женщинам не разрешалось
оставаться в пределах монастыря более трех дней. В его резиденцию в Нагцане должны
были докладывать обо всех делах, таких как приготовление супа для монашеской
общины, о звоне колокола, сигнале к пробуждению трубящей раковины по утрам, об
украшении труб серебряной насечкой и другой деятельности монахов.
Вот некоторые чудесные видения монахов: Данрава Човодэпо (Старый) из Тэпа