Сказ про Игната-Хитрого Солдата

– Значит, клада и не было никакого, - задумчиво произнёс Яков.

– Дружба - чем не клад?
– удивился Игнат.

– На дружбу дома не построишь, коней не купишь, - пробормотал Яков.

– А ты пробовал?
– спросил Василий.

– Попробуй, Яков, - лукаво ухмыльнулся Демид.
– Попытка - не пытка. Не пойдёшь же ты теперь князю пятки чесать да пьявок по углам вылавливать!

– Куда перстень спрятал?
– спросил Игнат Якова.
– Не хочешь сказать, не надо. Только тогда у тебя один путь останется; к Спирьке на поклон идти, своему убийце сапоги лизать.

– У тебя в избе перстень княжеский схоронен, - пробасил Яков, глядя в глаза Игнату.

– Поедем, покажу!

– Чёрт подговорил?
– схватился за бороду Демид.

– Он, - кивнул Яков.

– Ах, отпустили змея!
– закачался всем телом Демид.
– В болото бы его бросить!

– Придёт срок - он сам сгинет!
– произнёс Игнат сурово.
– Теперь от него князю прок не велик - жало вырвано! Идём к коням! Пока Спирька до села добежит, уже и месяц посветлеет... Эге-гей! Дедушка! Где ты?

Здесь, в лесу, неподалёку от болота, жара не была такой злой. Слышно было, как живёт земля: как колышет травами, журчит ручейками, дышит цветочными запахами.

Дед Данилка вышел из лесу, оглядел мужиков, всё понял, ничего спрашивать не стал, пошёл по тропке за солдатом.

Спирька и Яков привели с собой трёх коней - третьего для сундука с золотом. Василий перепрятал их и ждал друзей в условленном месте.

– Пятерым на троих конях уместиться надобно, как в сказке, - сказал Игнат.
– Ну, дедушка, держись за меня! Демид с Василием, а Якова одного конь едва держит...

... Когда Игнат и Яков прискакали к избёнке бабки Ульяны, то на небе уже сверкали звёзды. Яков соскочил с коня, полез под крыльцо.

– Чего ищете?
– спросила Стёпка.
– Пальцы с рук потеряли?

– Не мешай, - дёрнула девчонку бабка Ульяна.
– Не только малые дети в прятки-захоронки играют.

Яков раскопал ямку, вынул завёрнутый в тряпицу княжеский перстень.

Игнат взял его, повертел в пальцах. Бриллиант в перстне засверкал, замерцал, как звезда.

– Пойдём к князю, - сказал весело Игнат.
– По дороге перстень перепрячем, а князю-батюшке скажу: привиделось мне, что алмаз схоронен злыднями в таком-то месте.

– Ну, теперь всё хорошо будет!
– облегчённо вздохнул дед Данилка. Беда миновала.

– Авось потише князь-то нынче будет, - вздохнула бабка Ульяна.
– Ох, боялась я, не сыщешь ты, Игнатка, кольца этого!

– Другая беда идёт, - глухо пробасил Яков.
– Продал князь ваше село и деревню графу Темитоиу. Всех мужиков да баб граф с собой в холодные края увезёт... Идёт Темитов с солдатами, скоро здесь будет. Потому и подати князь собирал среди лета, потому и хотел всё подчистую у мужиков забрать... А сам князь-батюшка Данила Михайлович в Москву уедет, деньги графские проживать.

– Как же это?
– произнёс после долгого растерянного молчания дед Данилка.
– Одно хлеще другого... Пришла беда - отворяй ворота... Что теперь будет? Погибнем теперь, все как есть погибнем.

12. Пусто в клети, хоть шаром покати

... Говорил князь сладкие слова,

Да не верил ему добрый молодец..

Из былины

Вечером Игнат и Яков явились в усадьбу. Они пришли к князю, когда Стоеросов завтракал с попом Парамоном. В два рта хлебали кисель, жевали пироги. На глиняном блюде лежал мёд сотовый - любимое лакомство князя. По стенам сводчатой палаты бегали тени, блики.

– Где кисель, там и сел, где пирог, там и лёг, - сказал Игнат.
– Не серчай князь - это про Парамона. Я давно приметил: только где за стол сели - поп тут как тут. Отчего бы это?

– Но-но, потише!
– насупился Парамон.
– Не твой хлеб ем.

– Что про кольцо узнал?
– мрачно спросил князь.

– Заклятье-то, Данила Михайлович, верное, - улыбнулся солдат.
– Вот теперь можно уже шерстинку-чертинку развязать.

Игнат снял с посоха завязанную нитку.

– Чёрт поиграл перстнем да и отдал!
– глядя на обалделого Парамона, продолжал Игнат.
– Должен он лежать под крыльцом церкви, лопухом накрытый, травинкой перевитый.

– Дурында!
– приказал князь, в волнении утирая жирные руки о халат. Немедля иди туда и принеси перстень! Недаром нынче кошка хвост ловила на заре! Верная примета - к радости великой! Да беги же, олух! Чего уши развесил!

Яков выбежал на двор, вскочил на коня и помчался к церкви, где они с солдатом только что спрятали княжеское кольцо.

Игнат, спокойно покручивая ус, наблюдал за попом.

Парамону уже в рот ничего не лезло: схватился за пирог - выпустил, к киселю потянулся - назад ковш поставил.

– Не рад, что ли, находке?
– спросил Стоеросов попа.
– Снимай пьявок!

– Как не рад... как не рад, хех-хе...
– забормотал Парамон, снимая из-за ушей князя пиявки.

Только, князь-батюшка, ведь нет ещё кольца-то... А вдруг Игнатик промашку дал?
– Поп размахнулся и выбросил пиявок в окно.

Стоеросов снял со свечи наплывший воск, начал катать его в пальцах, мять.

Один Игнат был спокоен. Брови его весело изогнулись, он даже барабанную дробь начал выбинать пальцами по столу.

Наконец раздался за окном топот копыт.

– Дурында вернулся!
– воскликнул князь и отбросил воск.

Быстрые, тяжёлые шаги раздались в соседней горнице.

– Вот он, князь-батюшка!
– протягивая перевязанный травинкой лопух, сказал Яков.

Стоеросов рванул зелёный лист, разодрал его пополам. Оттуда выкатилось на ковёр сверкающее камнем кольцо.

Парамон упал на четвереньки, ухватил его, поднёс к глазам, рот разинул:

– Оно! Чудо дивное!

Князь нежно взял перстень пальцами, повертел, полюбовался его звёздным мерцанием.

"За сельцо - кольцо, - вспомнилось Игнату.
– А на этот раз сколько колец князь купит на графские деньги?"

– Я добрый, я хороший, - сказал Стоеросов разнеженно.
– Помню, в старые времена, верных слуг награждали скакунами, дворцами... Да, было время... Я подумаю, чем тебя наградить, солдатик.

Медаль моя у кого сейчас?

– Спирька её носит, - сказал Яков.

– Где он?
– спросил Стоеросов.
– Почему не явился?

– Не ведаю, князь-батюшка, - развёл руками Яков.