Сказания о Тёмной Реке

— Я не возражаю, если вы желаете отведать лучшие вина или провести ночь в обществе самых прекрасных дам, но меня беспокоит ваше стремление насладиться музыкой. Последний молодой человек, посетивший это место ради музыки, увёл самую ценную из моих девушек.

— Что? — Су Мую не был уверен, следует ли ему понимать это как отказ или разрешение.

Су Чжэ легонько подтолкнул Су Мую своим посохом, и тот, слегка покачнувшись, поспешил за женщиной в фиолетовом, которая уже поднималась по лестнице.

На втором этаже их ожидала приподнятая площадка, окружённая белой тканью. На ней восседала женщина, играющая на цитре. Лица её не было видно, но музыка, звучащая из-под её пальцев, была столь нежной и мелодичной, что невольно наводило на мысль о том, что сама музыкантша, должно быть, столь же прекрасна, как и струящаяся вода.

— Молодой господин разбирается в музыке? — с улыбкой спросила женщина в фиолетовом.

— «Немного», — негромко произнёс Су Мую.

Они приблизились к краю платформы, где оставалось лишь несколько свободных мест, остальные же были заняты. Среди слушателей выделялся один человек, который был поглощён музыкой, его голова покачивалась в такт мелодии.

Когда музыка стихла, этот человек открыл глаза, отправил в рот орешек, а затем повернулся и увидел Су Мую. Его удивление было столь велико, что он едва не упал со стула.

— «Это ты», — Су Мую был приятно поражён, узнав в этом человеке второго мастера Ту с Платформы тысячи золотых, который следовал за ним несколько дней назад.

Второй мастер Ту посмотрел на Су Мую, его голос слегка дрожал:

— «На этот раз я тебя не понимаю».

— «Не волнуйся», — Су Мую сел рядом со вторым мастером Ту, — «Я здесь просто чтобы послушать музыку».

— Молодой мастер Су, — второй мастер Ту на мгновение задумался, подбирая слова, — у вас действительно изысканный вкус.

— Где ты отыскал столь восхитительного молодого человека? — спросила женщина в фиолетовом, спустившись вниз и легонько похлопав Су Чжэ по груди своим шёлковым веером.

— Он мой младший брат, — с улыбкой ответствовал Су Чжэ. — Я желал удостовериться в его надёжности.

Женщина в фиолетовом была поражена.

— Что ты имеешь в виду? Разве мужчины, которые проводят время в моей пагоде, ненадёжны? И зачем тебе проверять их?

Су Чжэ достал трубку и раскурил табак.

— Я позабыл сообщить тебе. Я нашёл свою дочь.

Лицо женщины в фиолетовом озарилось радостью.

— Это чудесно! Разве это не было твоим самым заветным желанием все эти годы?

Су Чжэ кивнул.

— Да, это так. И моя дочь встретила молодого человека, которого ты только что видела. Я чувствую, что она могла увлечься им. Этот юноша — я видел, как он рос. Во всём остальном на него можно положиться, но в сердечных делах он совсем не разбирается.

Дама в одеянии цвета фиалки, обратив взор к небесам, вопросила: «Итак, сей отрок выдержал испытание?»

Су Чжэ, затянувшись табачным дымом, с удовлетворением изрёк: «Посещение красочной пагоды Ста цветов и наслаждение музыкой — сие умиротворяет меня».

— Но, взирая на его лик, я узреваю, что он обречён на существование, исполненное отрешённости, — тихо вздохнула дама в одеянии цвета фиалки.

— «Разве ты не говорила, что мне суждено умереть в пути? И всё же я стою здесь, и у меня даже есть дочь», — с улыбкой произнёс Су Чжэ.

— «Наша организация переживает большие перемены. Этот молодой человек, несомненно, сможет изменить свою так называемую судьбу».

Наверху, заметив нервозность второго мастера Ту, Су Мую решил завязать разговор.

— «Второй Мастер часто приходит сюда послушать музыку?»

Второй мастер Ту выпрямился и ответил:

— «Раньше я часто приходил. В те времена музыкантом была госпожа Фэн, национальный мастер. После того как госпожа Фэн ушла, я долгое время не приходил сюда. Теперь мисс Ван играет на цитре, и мои друзья говорят, что её музыка соперничает с музыкой госпожи Фэн, поэтому я и пришёл послушать».

— «Ох? И как ты находишь эту игру?» — спросил Су Мую.

— «Хотя в глубине души она всё ещё не соответствует игре госпожи Фэн, это действительно необычно», — ответил второй мастер Ту. — «А что думает молодой мастер?»

«Ах, в музыке я не сильна», — с сомнением покачала головой Су Мую. «Не мне судить о других».

Раздался резкий звук «чжэн», и женщина на платформе резко дёрнула за верёвку. Второй мастер жестом призвал к тишине: «Если мы продолжим разговор, госпожа Ван может разгневаться».

Су Мую едва заметно кивнул и погрузился в раздумья.

Второй мастер Ту с облегчением вздохнул, подумав, что этот, по слухам, искусный воин на самом деле не так уж и страшен и даже кажется вполне дружелюбным. Он задался вопросом, были ли эти слухи преувеличены или этот человек становился настоящим воином только тогда, когда обнажал свой меч. Лучше пока насладиться музыкой, а потом незаметно ускользнуть.

В зале воцарилась тишина, и женщина снова заиграла. Но на этот раз мелодия внезапно изменилась. Прежняя мягкость исчезла, сменившись напряжённым воинственным духом. Музыка стала быстрой и страстной, словно перенося всех на поле битвы под грохот копыт. Второй мастер Ту слушал, закрыв глаза, и постепенно его тело начало покрываться потом, а дыхание участилось. Он понимал, что это не просто результат музыкального таланта — скорее всего, музыкант использовал свою внутреннюю силу через музыку, чтобы контролировать всех в зале.

Второй мастер Ту, хотя и осознавал происходящее, не мог освободиться от оков этого контроля.

Остальные присутствующие в зале, не имея возможности противостоять, погрузились в сон.

В этом сновидении сверкали клинки и шпаги, а тысячи копыт грохотали в унисон. В самом сердце битвы восседала женщина, держа в руках цитру. Она не обращала внимания на смертельный поединок, разгоравшийся вокруг неё. Её пальцы порхали по струнам всё быстрее и быстрее, и музыка наполняла пространство вокруг неё. Порыв ветра приподнял вуаль, скрывавшую её лицо, и взору предстала картина, поражавшая своей красотой и необычностью.

— «Восстань!» — внезапно воскликнул Су Мую, поднимаясь и взмахивая обеими руками. Все мечи, находившиеся в зале, взмыли в воздух и закружились вокруг него с невероятной скоростью. Су Мую поймал длинный меч, упавший с высокой платформы, и, подпрыгнув, использовал его, чтобы нанести удары сразу пятью другими мечами.

— «Динь-динь-динь-динь-динь», — прозвучал чистый и мелодичный звон сталкивающихся клинков. Мечи взмыли в воздух, образуя в пространстве узор, подобный цветку. Су Мую, словно в танце, плавно развернулся на месте, его одеяния развевались, источая невероятную грацию. Он превратил своё искусство владения мечом в песню и танец, словно отвечая на музыку, звучавшую в душе женщины.