Скажи мне «нет», любимая
Шрифт:
Стефан резко остановился. Его лоб покрылся холодным потом.
«Дневник!»
Идущий за графом камердинер врезался в его спину. Извинившись, Пауль обогнул Стефана по широкой дуге и поторопился исполнить приказ. Он отправит за бароном Фоком карету. Иначе как везти связанного дворянина? Камердинер, в отличие от милорда, знал, как безобразно «невеста» хозяина выставила Касла за дверь. И никто не встал на его защиту, боясь так же легко оказаться на улице.
Стефан развернулся и чуть ли не бегом направился в библиотеку. Если Хроники попали принцессе в руки, ему придется
Как назло, граф совершенно не помнил, где оставил дневник. Ворвавшись в библиотеку, Стефан кинулся к столу, но не увидел среди бумаг приметную обложку, из–за чего едва не получил сердечный приступ. Он одним махом руки скинул все предметы со столешницы на пол и рухнул на колени, когда из–под карты вылетел дневник. Пролистал его бегло и не нашел каких–либо изменений. Ни загнутых страниц, ни подтеков чернил. Прижал к себе «сокровище» и долго не мог подняться.
– Выходит, Эвхения на самом деле предназначена мне богами? – прошептал он, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
Его отец и дед отметили в Хрониках, что испытали мгновенную любовь и привязанность к будущим женам. Но почему же у него нет никаких чувств к Эве, кроме раздражения? А вот стоило подумать о Луизе, как нежность и трепет горячей волной разливались по его груди. Что за несправедливость? А может, все его чувства извращены только потому, что он не человек, а оборотень? Был бы человеком, сразу бы влюбился в Эву?
Как же он нуждался в совете друга!
Стефан посмотрел в окно. Там опять кружила метель. А значит, Касл, если и появится в замке, то ближе к ночи. Не желая встретиться с Эвхенией, Стефан потащился на кухню. Там вовсю кипела работа.
– Ваша невеста приказала к вечеру накрыть стол в большой столовой. Ожидаются гости, – сообщила ему тетушка Грета.
Стряпуха с утра стояла у плиты, отчего лицо ее сделалось красным, а над верхней губой проступили капельки пота. Накрахмаленный фартук на объемной талии, натруженные, почти мужские руки, рыжеватые волосы забраны под большой чепец – тетушка с годами совсем не менялась.
Граф Хорр давно заметил, чем выше положение служанки в его замке, тем объемнее чепец. Мамушка, например, носила такой большой, что тот походил на зонт. «Мамушка–мамушка. Надо бы ее навестить. Но сейчас совсем не до няньки».
Стефан нахмурился. Не понравилось ему услышанное от стряпухи. Гости приглашали гостей, даже не поинтересовавшись его мнением. Слишком вольно вела себя Эва, словно уже знала, что является суженой, и что ему от воли богов не отвертеться. Стефан похлопал ладонью по карману, куда сунул Хроники, боясь оставлять их без присмотра.
«Читала или нет?»
– На сколько человек готовите стол? – поинтересовался он, видя, как кухарки засовывают в печь индюка.
– На пятерых, – откликнулась Грета.
– Будет еще барон Фок. Его тоже учтите, когда будет расставлять приборы, – предупредил Стефан, разворачиваясь к двери.
– Для Мамушки бульон готов. Нести? – спросила одна из кухарок старшую стряпуху. Стефан резко развернулся к ней. Служанка, получив дозволение от Греты, подхватила
поднос и направилась к выходу.– А что с Мамушкой? – с тревогой в голосе спросил граф. Обычно нянька спускалась в столовую при кухне и ела вместе со старшими слугами.
– Слегла, – вздохнула Грета, вытирая руки о полотенце. – Уже дней десять, как хворает.
Стефану сделалось невыносимо стыдно. Занятый своими странными делами, он так и не нашел времени заглянуть к родному человеку. А Мамушка никогда не навязывала свое общество и ничего не требовала. Правда, всегда незримо присутствовала в жизни замка.
К ней ходили за советами, когда хозяин был в отлучке. Она принимала трудные решения и вела с воспитанником переписку. Если бы у Стефана спросили, где сердце замка, он указал бы на окна покоев Мамушки.
– Дайте поднос, я сам отнесу.
Он взял его из рук служанки и направился в сторону крыла для прислуги. Старшие слуги жили в отдельных покоях, тогда как младшие ютились по несколько человек в одной, пусть и просторной, комнате. Чтобы заполучить привилегии, нужно долго и преданно служить хозяевам.
И опять на него оглядывались. Небывалое дело, чтобы граф сам нес поднос. Правда, служанка, у которой он его отобрал, семенила рядом. Словно боялась, что милорд упадет, и тогда она подхватит «знамя». Он оценил ее помощь, когда застыл у двери, не зная, как изловчиться, чтобы открыть ее и не расплескать содержимое супницы.
Войдя в темное помещение, не сразу сообразил куда поставить принесенную еду, поэтому с легким сердцем поручил всю эту канитель более опытному человеку – сиделке. Та выставила посуду на стол и оставила няньку и ее воспитанника одних.
– Мамушка, как ты? – спросил он, подходя к кровати, возле которой горела свеча. В комнате пахло настойками и старостью. Видимо, давно не проветривали помещение. Шторы плотно закрывали окна. Было душно, и Стефан расстегнул верхние пуговицы рубашки.
– Мальчик мой, – женщина завозилась в одеялах. Выпростала тонкую руку, к которой Сетфан тут же припал губами. Мамушка горела.
– Почему не сказала, почему не послала за мной? Что с тобой? – он встал на колени, позволяя ее пальцам трепать свои волосы.
– Знала, что тебе не до меня.
– Навалилось как–то, – Стефан понял, что от няньки скрыли нападение на него.
– Ты заметил, что из замка ушло тепло? Как камины не топим, а все равно холод до костей пробирает. Может, я из–за этого занемогла?
Стефан заметил. И даже знал причину.
Глава 18. Сумятица в голове
Глава 18. Сумятица в голове
Граф Хорр вздохнул. Мамушке не объяснить, почему все идет кувырком. И совета не спросить.
– А что говорит лекарь? – поинтересовался, лишь бы отвлечь ее и себя от мыслей о несчастье, поселившемся в замке. И ведь не принцесса тому виной. Кодидур перестал радовать задолго до появления Эвы.
– Полагает, что кто–то навел порчу. Но он всегда так думает, когда не знает, как лечить. В прошлом году, когда я споткнулась и разбила колено, тоже так говорил.