Сказка о Берте и Берти

– Подлая… Как ты могла лишить меня внучки?

В комнату гордо вошла хрупкая тонкая девушка со светло-рыжими волосами, почти русыми. Она действительно была сильно похожа на Берту внешне. С любопытством глядя на свою «подмену», Анна Нилл проговорила:

– Она точно не может быть моей сестрой?

– Нет, крошка, – съежился на полу от боли Берти, начиная приходить в себя: – Эта девушка имеет несколько другое происхождение, чем твои сказочно-именитые корни…

– Уведите их, – махнул рукой адмирал: – Не желаю видеть этих людей в своем доме. Офицер, – он обратился к одному из военных, вошедших в комнату через окно: – Я уже обговорил вчера этот вопрос с судьей Коллином. Он уже вынес приговор для неё. Убийство офицера не может оставаться безнаказанным.

– А для него? – Кивнул военный в сторону Берти, которого держали, перевязав руки за спиной, два солдата: – Что нам делать с ним?

Адмирал Нилл подошел к арестованному, вглядываясь в его лицо:

– Я знаю этого человека. Это так называемый Счастливчик Берти, проходимец и вор. У него столько карточных долгов, что даже у меня не хватило бы денег расплатиться за них, – он выразительно взглянул на офицера: – То же самое.

Камера, в которую их привели, показалась Берте ужасной. Это было подземелье под оборонительной башней, расположенной в порту. С потолка капала вода, хлюпаясь мерно и звонко на каменный пол. По углам была настлана сырая солома, пахнущая гнилью. Перед тем, как запереть их, солдаты обыскали обоих пленников, забрав все, чем можно было хоть как-нибудь открыть замок.

– Шляпу? – Вопросительно сказал Берти, когда военные уже собирались выходить. Солдат протянул ему сквозь решетку его холщовую шляпу с круглыми полями, которую держал в руке.

Счастливчик поднял с пола и отряхнул свой пиджак, подошел к девушке, сжавшейся, сидя, возле стены, и набросил его на плечи Берты, присаживаясь рядом:

– Теперь ты понимаешь, о чем я говорил, когда упоминал то, что Сказочник не дает права персонажам изменить свою судьбу? – Спросил он, глядя на крохотное окошко возле самого потолка: – Меня приговорили к смерти за одно только имя. Они, конечно же, не могут не знать, какие преступления я совершал или не совершал. Для них Счастливчик Берти – карточный должник и вор.

– Имя ты себе это сам выбрал, – жестко ответила ему Берта, снимая с себя его пиджак и протягивая его Берти обратно: – Да и образ жизни ты ведь ведешь именно такой, какой и был назван, разве не так?

Берти протестующе отодвинул от себя ее руку, протягивающую пиджак:

– Ты сердишься?

– Я говорила – нам нужно уходить. Ночью, помнишь? А теперь…

Кивнув, Счастливчик вытянул ноги на полу:

– А теперь утро, дорогая Берта. Никогда не сожалей о том, чего уже не изменить.

Берта озлобленно посмотрела на него:

– Почему, когда эта девушка спросила, не можем ли мы быть сестрами, ты сказал эту глупость про мое происхождение? Испугался, что я смогу выкрутиться из всей этой истории, а ты – нет?! Ты испугался, Берти?

– Просто хотел поволочь тебя за собой, моя радость, – оскорблено ответил он, поднимая ее лицо за подбородок: – Но ты бы не выкрутилась, за это я ручаюсь тебе. У тебя смекалки бы не хватило ловко придумать историю на ходу…

– Зато тебе хватило ума провозиться всю ночь в постели, чтобы утром попасть в тюрьму! – Выкрикнула девушка, ударяя его по руке, чтобы он ее отпустил.

– Если ты не заметила, то адмирал сказал, что с судьей он беседовал вчера, стало быть, то, что что-то не так, не заметила ты сама. Не мог же он ночью узнать о том, что его любимая внучка – лицемерная тварь.

Влепив ему затрещину, Берта поднялась и пересела в другой угол камеры возле решетки.

– Чему ты определённо научилась в доме адмирала, так это раздавать пощечины, – сердито сказал Берти, потирая щеку.

Следующие несколько часов они молчали.

У лестницы наверху кто-то загремел ключами, и по длинному коридору, идущему вдоль камер, раздались гулкие шаги. Очень высокий человек с белым красивым властным лицом прошел мимо. В соседней камере слышались разговоры, Берта прижалась ближе к решетке, чтобы слышать их:

– Опять он высматривает ее…

– Надо же, сколько лет его уже здесь вижу…

– Эй, – негромко крикнула Берта соседям, как только шаги в коридоре стихли: – А кто это?

Разговаривать через стену было не очень удобно – собеседника не было видно вовсе, но ответ последовал незамедлительно. Какой-то сухой женский голос проговорил:

– Это Жан Штормель…

– Кто?! – Переспросила девушка, повышая голос от удивления: – Жан Штормель? Владелец замка на холме?

За стенкой раздался надрывающийся смех:

– Он же почти владелец всего этого города. Очень влиятельный человек…

– А зачем он ходит здесь?

– Говорят, он высматривает, не арестовали ли какую-то ведьму… Я не помню, как ее зовут…

– Зачем? – Берта вспомнила, с каким холодным незаинтересованным лицом он прошел мимо камер, и усомнилась, что этот человек может здесь кого-то искать.

– Я здесь уже восемь лет, – проскрипел голос за стеной: – Каждую неделю в один и тот же день он появляется в коридоре, каждый раз проходит мимо, кого бы мне ни подсаживали. Еще когда я была на свободе, я слышала слухи, что он преследует ведьму, которая была когда-то влюблена в него. Она убила его невесту, и теперь Жан Штормель хочет отомстить ей, но не может ее поймать.

– А кто была та девушка, которую убила ведьма? – Берта представила, какой необыкновенной красотой должна была обладать та, что могла бы составить пару такому человеку.

– Ее звали Элисон, – ответили ей: – Этот город построен на деньги графа Штормель и назван в ее честь…

– Романтика! Но вряд ли мне будет важно, в честь кого назван город, в котором мне отсекут голову! – крикнул Берти с противоположной стороны камеры, и Берта замолчала.

Молчание между ними продлилось всю ночь. От свежести прохладного утра болели застывшие пальцы и колени. Сырость спутала темно-русые волосы Берты и насквозь промочила шляпу Берти.

Утром услышав снова шаги в коридоре, девушка сначала испуганно оглянулась на Берти, но вспомнив, что она злится на него, тут же сконфуженно отвернулась. Мужчина в форме офицера безмолвно подошел к двери и, загремев ключами, открыл дверь.

Поднявшись, Берти ловко нахлобучил на себя свою шляпу, не говоря ни слова, подошел к двери и пожал руку офицеру.

– Ты бы знал, чего мне это стоило, – тихо сказал ему военный скрипучим голосом: – Никакого здоровья не хватит пить так, как эти тюремщики…

– Рад видеть тебя, Одди, – криво улыбнулся Берти: – Теперь мы можем идти.

Он сделал шаг, остановился, поднял указательный палец вверх и повернулся назад:

– А нет, не можем.

Берта продолжала сидеть в углу на гнилой соломе, даже не смотря в сторону пришедшего освободителя. Счастливчик подошел к ней и молча протянул ей свою ладонь. Она подняла на него взгляд. Его глаза были веселыми и чистыми, без намека на обиду.

Когда она приняла его руку, он рывком поднял ее на ноги.