Скопа Московская

— Плевать на тех татар, — отмахнулся Ян Пётр. — На них лишь сам царёк полагается, в настоящей драке от них никакого толку. Тупы, ленивы и боязливы что твои зайцы, наши липки им сто очков форы дадут.

— Так или иначе, но у него не осталось союзников, — заявил Лев.

— Зато полно казаков, — рассмеялся Ян Пётр, — и с каждым днём их всё больше. Ходят по базарам, чубами трясут… — Он всё же захмелел от токая и язык его развязался. — Шляхту из себя строят, хлопы.

— Так царёк и без тебя обойдётся, — усмехнулся, прикрыв нижнюю половину лица Лев, однако кузен легко догадался обо всём по глазам старшего родича.

— В Калуге все они ходят гоголями, — снова отмахнулся тот, — только бой покажет каковы они.

— И когда же тот бой будет? — поинтересовался Лев, уже не скрывая своего скепсиса в отношении царька. — Или будете ждать, когда к вам Шереметев придёт или Скопин?

— Слыхал я он, Скопин, то есть, — захмелевший Ян Пётр снова приложился к кубку, — побил вас дважды. Сперва Жолкевского, а после вовсе сбил со Смоленска.

— Верно, — взгляд Льва стал ледяным и предельно сосредоточенным, — побил он нас крепко, да только урок мы тот выучили. И теперь его величество через земли литовские идёт на Калугу.

Вот и сказано то, что должно быть сказано. Над столом, с которого расторопные слуги убрали остатки еды, повисла тишина. Такая, что слышно было как ссорятся какие-то бабы на заднем дворе усадьбы.

— Уймите их, — велел раздражённый даже отзвуками ссоры Лев Сапега, — всыпьте обеим плетей, чтобы знали как орать, когда паны беседу ведут.

Здесь не московская земля, здесь теперь Великое княжество Литовское и хлопки должны привыкать к ярму.

— Чего ты от меня хочешь, брат? — наконец, поинтересовался Ян Пётр, чтобы иметь полную ясность.

— Чтобы Калуга, как прежде неё Рославль, сама признала себя королевским городом, — ответил, отбросив политесы и пренебрегая латынью, как делал всегда в серьёзные по-настоящему моменты, Лев, — тогда мы формально не нарушим условий перемирия, заключённого с князем Скопиным. Ну а лучше всего, чтобы ваш царёк куда-нибудь делся и казаки Заруцкого перешли на службу к королю.

— Царька удавить проще простого, — проговорил Ян Пётр, — даже свалить есть на кого. Он в ссоре со касимовскими татарами, но держит из них себе охрану, которой до сих пор руководит Пётр Урусов.

— И у короля есть те, кого от татар не отличить, — вкрадчиво добавил Лев.

Ян Пётр усмехнулся, пригубил вина, но пить не стал. И без того в голове шумело, потому он только мочил губы в токае, чтобы не захмелеть ещё сильней.

— Царёк любит охотиться на зайцев, — заметил Ян Пётр, — если знать, где это будет, то лихие люди могут налететь и порубить его вместе с татарами, так что и маскироваться не придётся.

— Тем лучше, — кивнул Лев, однако кузен покачал головой, всем видом показывая, что не всё так просто, как кажется его старшего родичу.

— А с Маришкой что делать? — спросил он, и прежде чем Лев начал уточнять, что тот имеет в виду, высказался сам. — Думаешь, брат, это царёк всем правит в Калуге? Как бы ни так. Вот она где его держит. — Ян Пётр продемонстрировал кузену кулак. — И крепко держит. Перед Заруцким хвостом крутит, но к себе не допускает. Сперва передо мной крутила, — не без бахвальства заявил Ян Пётр, — да только не вышло со мной ничего, вот на него и переключилась. А тот же не шляхтич, казак, считай, хлоп вчерашний, стойку как тот кобель и сделал, как только такая вельможная панна на него внимание обратила. Маришка ж даже веру сменила, теперь ходил в русинском платье, а именовать себя требует не иначе как императрицей Российского.

— Вот же баба, — с досадой произнёс Лев, — совсем ума лишилась.

— Лишилась не лишилась, — развёл руками Ян Пётр, — да только её, как царька, не уберёшь. Ссориться с её отцом себе дороже выйдет.

Тут спорить с кузеном Лев не стал. Зачем? Он и сам понимал, что ссориться с таким магнатом, как Ежи Мнишек не стоит, тем более что того король держал при себе, чтобы иметь рычаг давления на дочь. Он и под Клушином был, однако сам не сражался, Жолкевский оставил его в тылу, даже во время последней атаки. Немолод был сандомирский воевода, чтобы самому в бой кидаться, да и не рвался особо, хотя и предлагал возглавить левый фланг после пропажи полковника Струся. Вот только было это когда Жолкевский твёрдо решил отходить.

— Наш королевич Владислав ведь ещё не просватан даже, — задумчиво произнёс Лев, — так отчего же не пообещать императрице Российской брак с ним. Возраста они почти одного, да и Марина, что и говорить, настоящая красавица, она верит в силу своего очарования. Владислав станет царём русским, а брак с ней, как с бывшей супругой царевича Дмитрия, — он усмехнулся, — даже двух сразу, если подумать… Так вот, этот брак укрепит личную унию двух государств. Как считаешь, брат, умница Марина поверит?

— Может и поверить, — кивнул Ян Пётр, — ей царёк не особо по нраву. Груб он и неотёсан, а ей приходится привечать его. Она и рада бы избавиться от него и пойти за Владислава, да только в тягости Маришка, сам ведь, поди, знаешь, брат. И давно в тягости, не избавиться уже.

— Младенцы, — протянул Лев, — они ведь так часто мрут, и ведь никогда не знаешь отчего именно. Замолчал в колыбельке — и всё.

— Отец её будет недоволен, — заметил Ян Пётр, — когда выяснится, что вся история с предложенным браком была нашей выдумкой. Король, даже если в известность поставить, открестится. А нам что же, с сандомирским воеводой воевать?

— Обещать не значит жениться, брат, — рассмеялся опытный дипломат Лев. — Сколько королевских помолвок было разорвано по самым разным причинам. Пока же нам нужно, чтобы Марина сама согласилась устранить царька, а ещё лучше переманила на нашу сторону Заруцкого с его казаками.

— Это можно устроить, — согласился Ян Пётр. — Нужно лишь несколько писем, лучше всего чтобы среди них было и от её отца. И конечно же одно самое туманное, но обязательно скреплённое королевской печатью.

— Ты никогда не думал оставить военную карьеру, братец, — одобрительно заметил Лев, — из тебя вышел бы дипломат не хуже моего.

— Марс мне ближе Афины, брат, — покачал головой Ян Пётр, — а руке моей привычней сабля нежели перо, и ум свой предпочитаю оттачивать для решение задач военных.

— Что ж, братец, — почти с сожалением высказался Лев, — тебе видней.

На следующее утро Лев Сапега отправился в Рославль, где временно расположилась ставка короля Сигизмунда. Кузен же его поспешил вернуться в Калугу, чтобы начать там вести политичные беседы с Мариной Мнишек, супругой второго самозванца, подготавливая её к переходу на сторону короля. Дорогой же он обдумывал, как бы поудобнее и поскорее избавиться от самого самозванца, который вельможному пану уже основательно надоел.