Скрипач

Пока Ганс разучивал этюды, Тесса прочитала его записку и, открыв шкатулку, испуганно, но восхищенно рассматривала ожерелье. Что-то неизменно пугало девушку в этой истории. Записки от таинственного незнакомца, дорогие подарки, постоянно ощущаемый взгляд… Но вместе с тем, незнакомец не делал ни единой попытки встретиться или поговорить лично. Он не преследовал никаких целей… это-то и пугало.

Перечитав записку в очередной раз, Тесса задумалась. Ей хотелось, очень хотелось, чтобы это был Ганс, но девушка боялась признаться себе в этом и упорно доказывала невозможность этой встречи.

Она ещё помнила тот ужас, который связывал её с этим человеком, помнила его жестокость, хладнокровие, и тут же дрожь пробегала по всему телу, будто бы подтверждая мысли. А ещё Тесса помнила, как нежно и трепетно он когда-то относился к ней.

Эти два чувства – страха и привязанности – долго боролись в ней, и в итоге победило последнее. Дождавшись конца спектакля, девушка отправилась домой, а в полшестого вечера уже спешила в парк рядом с городской площадью.

Ганс, увлеченный игрой на инструменте, неожиданно очнулся после того, как в зале раздались громкие овации. Поняв, что представление окончилось, юноша опустил инструмент и присел на диван. Он не мог сказать наверняка, придет ли она на встречу. Так же не мог сказать, сможет ли он предстать перед ней, хватит ли ему смелости…

Решив не размышлять об этом, Ганс поглядел на наручные часы – его недавнее приобретение, а затем снова принялся играть гаммы и арпеджио.

Время пролетело быстро. В четверть шестого юноша зачехлил инструмент и, оставив его в коморке, поспешил в парк.

Подняв углы воротника-стойки, юноша угрюмо шел по узким улочкам, изредка встречая таких же угрюмых прохожих. Небо хмурилось, начал накрапывать мелкий дождик. Ганс поднял голову и поглядел на нависшие над ним тучи. Первый раз в жизни, глядя на эти бесформенные громады, беспрестанно движущиеся по небу, он почувствовал себя лишь мелкой частичкой мира, находящейся перед чем-то бесконечным, неосязаемым, но великим. Всматриваясь в причудливые узоры, вырисовывающиеся среди скомканных туч, Ганс чувствовал, что он будто бы находится где-то на грани реального мира и другого, неизвестного, манящего, и что вот сейчас ему откроется неведомая никому, высшая тайна существования. Но небеса молчали. Печально ухмыльнувшись, он поспешил в парк.

Городской парк состоял из нескольких рядов дорожек, окруженных жидкой порослью деревьев и низкого кустарника. Ганс свернул с улицы на небольшую тропинку. Пройдя несколько шагов он вдруг заметил худую женскую фигуру, сидящую на скамейке под фонарем. Остановившись, он прижался к стоящему ближе всего дереву и, боясь быть замеченным, выглядывал из своего укрытия, внимательно наблюдая за движениями девушки.

Тесса, придя в парк, в полной мере осознала глупость и неосторожность своего поступка. Девушка боялась незнакомца, и вида совершенно пустынных тропинок парка ей хватило, чтобы постигнуть эту простую истину. Некоторое время побродив по тропинкам взад-вперед, она немного успокоилась и стала ждать.

Девушке то и дело казалось, будто бы по соседней тропинке движется какая-тотемная фигура, но каждый раз оказывалось, что это лишь игра света и воображения. Вдруг послышались тихие шаги. Испугавшись, девушка присела на скамейку, тщетно стараясь унять дрожь в коленях. Звук приближающихся шагов смолк так же неожиданно, как и возник из тишины. Тесса напрасно прислушивалась и вглядывалась в темноту, стараясь уловить признаки постороннего присутствия.

Ганс, притаившись рядом с деревом, наблюдал за ней, не в силах выйти из темноты и быть увиденным. А время шло.

Тесса вынула из кармана легкого пальто изящные маленькие часики и взглянула на время. Полчаса назад должна была состояться встреча с незнакомцем, но его все не было. Лишь тусклый свет фонаря, смутные отблески, отбрасываемые кованными в виде кружева ножками скамьи, качающиеся ветки деревьев и шуршание кустарника.

Она поднялась со скамейки и быстрыми шагами направилась прочь из парка. Ганс хотел было, вынырнув из своего укрытия, броситься вдогонку за жавшись спиной к дереву, съехал вниз. Закрыв лицо ладонями, он прислушивался к воцарившейся вокруг тишине, и слух самопроизвольно раскладывал это мнимое беззвучие на сотни различных шорохов, скрипов и свистов. Становилось все темнее. Дождь усиливался. Уткнувшись в воротник рубашки, Ганс поспешил вернуться в театральную каморку, а Тесса, промокшая до последней нитки, отправилась домой, где, выпив горячего чая, легла в постель. Все тело девушки била крупная дрожь, а зубы зловеще стучали в окружающей тишине. Она пыталась согреться, но было очень холодно. В конце концов, встав с кровати, она оделась и спустилась на первый этаж, где в камине ещё догорали дрова и, устроившись на кресле перед тлеющими углями, вскоре заснула.

Ганс, убедившись, что театр пуст, выбрался из своей комнатки и длинными пустыми коридорами вышел на сцену. Зал был пуст и безмолвен. Посреди пьедестала сцены стоял рояль. Ганс нашел за кулисами канделябр с огарками свечей, зажег их и поставил на крышку инструмента. По старой привычке вскинув скрипку на плечо и склонив над ней голову, Ганс играл разученные ранее произведения. Он постоянно останавливался, повторяя один такт по несколько раз, затем соединял такты во фразы, а фразы в мелодию. Очнувшись от очередного музыкального забытья почти под утро, скрипач спустился в подвал, где, устроившись на маленьком неудобном диване, погрузился в сон.

Проснувшись позднее девяти, юноша вдруг вспомнил, что ночью впопыхах забыл убрать канделябр с рояля. Поднявшись, он первым делом прислушался. Шагов наверху не было слышно. Тогда Ганс, взбежав по ступенькам, оказался в коридоре, ведущем за кулисы. Вдруг за поворотом показалась женская фигура. Испугавшись, Ганс нырнул за драпировку, которая скрывала вход в гримерную госпожи Айхенвальд. Внутри, как показалось юноше, никого не было. Тогда он осторожно взялся за ручку и толкнул дверь. Та подалась назад.

Юноша оказался в темной гримерной – плотные портьеры, не пропускавшие солнечный свет, были плотно задернуты. Прислушиваясь к шагам в коридоре, Ганс медленно прохаживался по комнате. Вдруг взгляд его остановился на бумаге, оставленной на столе. Юноша присел небольшой мягкий табурет и развернул бумагу. Узнав почерк Тессы, он начал читать.

«Вы не пришли вчера в парк. Прошу, простите меня, если это Вас обидит, но мне не нужны более подарки и поздравления с успешным спектаклем. Пожалуйста, не оставляйте более лестных записок в этой комнате».

Дальше Ганс увидел зачеркнутую фразу, но за прямыми горизонтальными линиями сумел разобрать: «Я боюсь Вас».

В этот момент прямо за дверью раздался шорох шагов. Скомкав в ладони записку, Ганс скользнул к шкафу и вжался в стену так, что входящий бы не заметил его.

По привычке бесшумно отворив дверь, Тесса вошла в гримерную и отворила дверцу широкого шкафа и, достав ящик с гримом, обернулась к столу. Ей показалось, что чего-то не хватало. По спине медленно пробежали мурашки, и в лицо ударил холод. Записка, которую девушка написала по приходу в театр с утра, пропала, а значит, он был здесь.

Пройдя до стола, чтобы убедиться, что записка действительно пропала, а не слетела со стола, подхваченная сквозняком, девушка заметила скользнувшую у неё за спиной тень.

Ганс, поняв, что каждая секунда промедления – смерть, решил отчаянным рывком добраться до двери, нов эту секунду Тесса обернулась.

– Вы?.. Ты?.. – прошептала она.

В этот момент ноги девушки подкосились, и она слегка накренилась вперед. Ганс сделал пару шагов ей навстречу и подхватил её как раз в тот момент, когда сознание покинуло девушку.