Слабость плоти

…Сангвиний лежал на его руках, пока тела его сыновей остывали на земле в нескольких метрах от него. Его брат пусть и являлся сильным пророком, но порождения варпа умели лучше всех защищаться от подобных провидцев. А потому хватило одного навождения, одного удара в спину и одна неожиданной атаки потока чистых спокойствия и умиротворения с использованием всех способностей Ангрона, и Ангел упал на землю, погрузившись в мир снов.

Ну или кошмаров, если верить словам той сущности, которую видел в собственных снах и с которой заключил одну выгодную сделку. Того демона, который дал ему достаточно сил, чтобы одним ударом сразить Ангела и затуманить его взор.

А Ангрон ей верил — сущность другого измерения, которая даже на внешний вид походила как порождение из самых жутких человеческих идей, вряд ли вообще будет пытаться обмануть того, кто уже был готов предать своего отца и сжечь его деспотичную Империю до тла.

Он всей душой желал убить того тирана, который даже не позволил ему умереть вместе со своими братьями, когда они сражались за свою свободу — даже если яркие эмоции причиняли ему вред, Ангрон был готов терпеть мучительную боль ради того, чтобы чувствовать ненависть. Отец забрал его в решающий момент с поля боя и заставил наблюдать за тем, как гибли его люди и боевые товарищи, вместо того, чтобы потратить несколько часов на помощью собственному сыну.

И по какой же причине он бросил его? Потому что Ангрон разочаровал «великого Повелителя человечества». Потому что не смог совершить невозможное и уничтожить всех врагов в одиночку. Не смог сделать то, с чем без проблем бы справились Робаут, Хорус или Сангвиний…

Двенадцатого Примарха уже даже не волновали понятия вроде его собственной жизни или благополучия остального человечества — это всё не важно тому, кто желал лишь отомстить своим врагам, а затем покинуть мир, уйдя на долгожданный покой. Ангрон лучше умрёт, но более не будет ни чьим рабом. Будь он прежней машиной гнева и боли, то, быть может, и продолжил бы свою агонию в попытках забрать с собой побольше душ, но теперь? Обладая чистым разумом, он желал только страдания тем, кто причинил их ему. В первую очередь — тирану, который уничтожил тысячи цивилизаций и поработил миллиарды. Весь Империум был построен на крови и костях падших империй, а потому Ангрон считал, что его месть — это простая реакция вселенной все страдания, причинённые ими.

И вестник из снов уже дал ему первый инструмент для совершения мести — он заключил сделку и научил тому, о чём не позаботился его отец. Дал знания о том, как превратить его способности влиять на чужие эмоции в лучшее оружие из возможных. Но Красный Ангел чувствовал, что вестник скрывал больше знаний и таил силу, которую можно было получить за достойное преподношение — и Ангрон считал, что нашёл лучшее из возможного.

Символ Великого Крестового похода и один из самых любимых сынов его отца — если он падёт первым, падут и остальные. Ну а если выдержит пытку, то станет инструментом, который в нужный момент заберёт с собой других братьев. В обоих случаях, Ангел получит то, что заслужил.

Пусть и не сразу, а один за одним, на протяжении многих лет, пока Ангрон будет по каплям вливать в них нужные эмоции, но его братья восстанут против отца, чтобы свергнуть его диктат. Это была его месть и его главный план, который ударит по самому слабому месту его отца — по его гордыне.

Глава 72. Пути

Машина в несколько десятков метров высотой замертво пала на землю, стоило молниеносной тени пронестись прямо по воздуху и пройти через грудь металлического гиганта. Десятки тысяч тонн стали и адаманта с грохотом ударились на камень и землю, вызвав небольшое землетрясение, которое, однако, вряд ли бы смог ощутить кто-то другой на поле боя, сейчас простиравшегося на сотни километров. Однако даже слепец бы уже заметил десятую павшую титаническую машину, с которым расправлялся безудержный сын Императора, вызволявший свои эмоции наружу.

Внутри машины людей, не согласившихся с диктатом Имперума, больше не было жизни — каждый из воинов, сражавшихся за свой дом, сейчас лежал с оторванной головой и вырванным хребтом. Невидимая простому глазу сила разорвала их на части быстрее, чем кто-либо вообще мог осознать. Еретики погибали от силы, которую никто не мог даже осознать, отчего их страх неизвестного рос с каждой секундой.

Их цивилизация была одним из маяков демократии и прогресса в этом отдалённом участке космоса, где каждый, и человек, и пришелец, были равны между собой. Они были объединены мечтой об общем светлом будущем для всего Млечного пути… До того момента, как не пришёл Примарх с его легионом, что нёс нерушимую волю Повелителя человечества.

Корвус ненавидел себя за то, что творил собственными руками. Он, прозванный Освободителем, презирал собственную сущность за то, что он сам стал клинком тирании, срезавшем ростки свободы по всей галактике. Его дары и блестящий разум использовались не для процветания культуры и помощи нуждающимся, а для бесконечного цикла смертей, которым не было конца.

Его сдерживала клятва, годы назад данная отцу, однако с каждым днём после встречи тех странных крылатых королей-чародеев, он всё больше начинал сомневаться в ней, тяготясь весом своих цепей. Их слова, которые сначала казались простыми насмешками и попытками наставить его против остального Империума, стали той каплей яда, что начал уничтожать его дух и саму веру идеалов Великого Крестового похода.

Ранее Коракс мечтал о том, что все нынешние трудности и вся кровь окажутся оправданы эпохой длинного мира после завоевания галактики, однако все новые открытия показывали лишь то, что враг будет всегда. Будь то империя Некронтир, какие-то ксеносы из другой галактики или вечные обитатели Имматериума — его отец всегда мог найти новых противников, как бы далеко они не находились, чтобы продолжить свой кровавый диктат.

Да и какие у Корвуса вообще были гарантии, что Повелитель человечества просто не устроит последнюю кровавую битву с теми же орками, чтобы сократить число Астартес, а затем превратить их из великой силы, с которой считалась вся галактика, в очередной пережиток истории, оставшийся лишь на блеклых страницах книг?

Повелитель воронов проверил слова колдунов, и те оказались, к его сожалению, правы — Громовые воины, первые прототипы космических десантников, что превосходили Астартес качеством и личной силой, все до единого «удачным образом» погибли к концу объединения Терры. На их место сразу же пришли куда более легко управляемые войска, полностью верные своим отцам, и при этом обладавшими куда меньшими проблемами для массового производства и постоянного пополнения. Их всех просто заменили, стерев всё наследие и все их жертвы.

И пусть можно было считать сказками все речи о будущей замене главного оружия человечества, однако Коракс уже своими глазами видел заводы, где начинали массовое производство «Уравнителей». Каждая броня сделает обычного человека равным где-то трети среднего Астартес, но и штамповать их можно десятками и сотнями миллионов…

Тот факт, что подобная стройка началась к самому концу похода также не могла не смущать, как и факт увеличения числа его братьев, открыто недовольных действиями отца. Казалось, словно с каждым днём они всё сильнее приближались к эпохе, когда внутренние проблемы и конфликты внутри государства людей наберут критическую массу. И что произойдёт дальше Корвус даже боялся представить.

Пока что нелояльным элементам вроде Ангрона или Мортариона дают жить исключительно из-за их высокой эффективности на поле боя, а также потери уже двух Примархов, не лучшим образом сказавшейся на скорости похода, но что произойдёт, когда Империуму больше не будут нужны все восемнадцать полубогов войны?

Даже десятка хватит, чтобы уничтожить любого врага при помощи безграничных ресурсов целой галактики — но куда деть остальных? Не готовых вечно мириться с диктатурой отца, а также неспособных спокойно сидеть на месте и охранять уже бескрайние завоёванные просторы?