Следы говорят

Рослый, широкоплечий человек Василий Федорович, а по лесу пройдет, как невидимка,

скорее рысь заметишь, чем его. Ничем не выдаст себя, без хруста шагнет по валежнику, не

качнет ветку в густом хвойнике. И по чащобе бесшумно проберется, хлесткий прутняк по

нему не стегнет. Дядя Вася носит мягкую, шинельного сукна, куртку, поэтому гибкие

хворостины, коснувшись его, не шуршат. Идя по воде, лесник ногу опускает пяткой, а

поднимает носком вниз, вот и скатывается вода, не булькая. Такой прием годится и в ходьбе

по вязкой слякоти, – сапог не чмокает.

Как-то поздней осенью Василий Федорович позвал меня поохотиться на лисиц.

Посоветовал одеться в защитное. Выезжаем. С нами нет ни собак, ни снасти какой, одни

ружья. Недоумеваю. Василий Федорович улыбается:

– Ничего, зверь сам к нам придет!

Попадаем в смешанные леса с еловым подседом. Тишина. Бывают такие осенние дни,

когда в неподвижном воздухе ничто не шелохнет. Где-то простучал дятел... Останавливаемся.

Выбираем плотные кусты, обламываем лишние ветки, чтобы можно было повернуться без

шороха. Удобно усаживаемся и затаиваемся. Вдруг как заверещит дядя Вася, ни дать ни взять

– заяц подбитый. Сходство так велико, что сорока, и та поверила: прилетела, стрекочет, не

замечая нас. Если вблизи лисица держится, обязательно явится, – такой уж у нее нрав:

попытается проверить, в какую беду угодил заяц. От сильного врага незаметно улизнет, а у

слабого противника сама бесцеремонно отнимет добычу. . Прошло четверть часа. Опять

закричал «раненый заяц». Раза три так повторялось... Вдруг шагах в тридцати слева от меня

зашевелилась трава. Показалась рысь. Припадая, подкрадывается к нашей засаде. Лесная

кошка точно определила место, где находится «косой». Делаю едва уловимое движение

ружьем, и рысь мгновенно, гигантским прыжком кидается назад. Успеваю заметить и вторую.

Она сразу шмыгнула в ельник. Навскидку посылаю заряд в прыгнувшего зверя. Падает

тяжело раненная лесная кошка и сразу переворачивается мордой ко мне. Затихла, будто

неживая. Пришлось пристрелить. По всему видно, взяли мы молодого зверя.

Захотелось нам добыть и старую рысь, скрывшуюся в ельнике. Приметили мы, что

ростом она была с большую собаку, только короче её.

Через неделю возвращаемся в эти места с гончими. Пускаем Буяна и Найду в мрачный

еловый остров. Здесь должен прятаться угрюмый зверь. И место подходящее – глухое: уже на

опушке бурые стволы елей, поваленные ветром, ощетинились сухими ветками. Их

вывороченные с землей корни заслоняют путь, будто огромные щиты. Широко стелются

почерневшие лапы старого ельника, космами развешан на них серый лишайник. Мягко тонут

ноги в зеленом мху, а на светлых прогалинах растет узорчатый папоротник, ставший к осени

желтовато-красным.

Долго ходим попусту. Молчат рыскающие псы. Наконец-то!.. Злобно залаяли собаки. Так

они подают голос только по крупному зверю. По зайцу иначе отзываются – заливисто, с

подвизгиванием. В ельнике недалеко от нас в сторону просеки промчались собаки. Слышим

– на одном месте лают. Бежим туда. Выгнув спину, на пне стоит рысь, наклонив голову,

угрожающе урчит. В ярости прижав уши, зверь скалит клыки и, сверкая глазами, выпускает

когти – обычный кошачий прием для устрашения псов! Но гончие только сильнее злятся.

Увидев нас, зверь прыгнул, пытаясь удрать.

Однако не так-то легко уйти от Буяна. Кинулся пес на хищника, а рассерженная рысь

перевернулась на спину и взмахом задних ног так ударила его, что он отлетел с распоротым

боком. Убежал хищник, преследуемый лишь одной Найдой. Огорчился Василий Федорович.

Снял шапку и размотал спрятанную там суровую нитку на иголке. Подошел к раненому

Буяну...

Не терпит гона лесная кошка, быстро утомилась. Опять лай на одном месте. Осторожно и

скрытно приближаюсь. Рысь прижалась, запав в развилке толстой сосны. В сучьях не сразу и

заметишь её.

Накоротке заряд крупной дроби намертво уложил хищника.

Подошел и Василий Федорович с Буяном. У гончей туго забинтован бок рубахой

лесника. Буян ласково помахивает хвостом, глядит на нас виноватыми глазами, будто

смущаясь за свою оплошность.

В ту пору много интересного рассказал мне Василий Федорович о повадках лесной

кошки. А уж он поделится с другим только тем, что сам хорошо знает...

Пожалуй, не найти второго такого врага дичи, как рысь. Даже сытая, она нападает на

зайцев, коз, молодых лосей, глухарей, тетеревов, рябчиков.

Лютый хищник – непревзойденный мастер скрадывать добычу. Затаясь, рысь своей

голубовато-пепельной или рыже-пятнистой шерстью отлично маскируется в сером осиннике,

среди ольх, сосен, в жухлой траве. Смешанный, переходящий из тона в тон окрас рыси

сходен с любой расцветкой в лесу, чему не мешают ни черные кисточки на острых ушах

зверя, ни короткий, точно обрубок, темный на конце хвост. Ступни у лесной кошки большие,

круглые, а зимой ещё и опушённые шерстью. Как широкие лапти, они почти не тонут в

глубоком и рыхлом снегу, Словом, рысь на редкость приспособлена к скрытной охоте.

Искусно прячась в засаде на земле или дереве, она часами терпеливо ждет. И не зря...

...Осторожно ступает копытцами горбоносый лосенок. Ловя шорохи, он прядает ушами,

нюхает воздух, но не замечает пристально следящего за ним с ветки врага. Лесная кошка чуть

свесила с дерева круглую голову. Толстые пружинистые ноги мускулистого зверя вот-вот

готовы оттолкнуться. Мощный бросок – и рысь на горбу лосёнка.

...Беззаботно ковыляет вприпрыжку беляк. Подкараулив его, огромными прыжками

кидается к зайцу гибкая рысь. Промахнувшись, она не преследует улепетывающего от страха

косого, лишь ткнет тупой мордой, украшенной усами и бачками, в свежие заячьи рытвины...