Следы говорят

Горностай поскакал к берегу ручья, очевидно на расправу с водяной крысой, но

подвернулась ему куча хвороста и он исчез под ней.

Разроем...

Вот так здорово! Наш зверек воспользовался отлучкой «хозяйки» и проведал её кладовую

– не осталось ли чего из её запасов? Собирался обворовать норку – мастерицу рыбной ловли,

да в логове её ничего не нашлось, кроме рыбьей чешуи...

Опять вернулся он на поляну...

А это ещё что?

Следы горностая накрыты будто ладонями с растопыренными пальцами. Это метки

крыльев. По ним можно догадаться, в чем дело...

Замелькал на снегу черный хвостик белоснежного горностая. Молниеносным броском

кинулся сюда ястреб-тетеревятник и зажал когтями... снег.

Проворней ястреба нет ловца накоротке, а тут он дважды промахнулся, – невидимкой

ускользал от него зверек, оставляя чуть заметную ямку. Взмыл тетеревятник, кругами плавая

над поляной, зорко высматривает горностая. А горностай уже под мягким снежным покровом

пробирается...

На краю поляны взрыхленная ямка, и отсюда вновь начинаются прыжки горностая.

Понятна и эта картина....

Сначала на белом сугробе выступили черные пятнышки. Это показались глаза и нос

зверька. Он проверил, улетел ли враг, и затем выскочил наверх. Но это не всё.

Пока я всматривался в ясные отпечатки и разглядывал их, рисунков на снегу

прибавилось. Оказывается, и сам горностай был здесь же, хотя на глаза мне не попадался.

Ему не хотелось покидать облюбованную полянку, и он со мною как в прятки играл: за моей

спиной показывался, а стоило мне туда повернуться – исчезал. Только снег выдавал его

проделки.

С ружьем за плечами ухожу в глубь леса. На обратном пути заглядываю на полянку и в

упор сталкиваюсь с горностаем. Зверек рылся в торфянике у пня. Там, видимо, зимовала

змея, он и добирался до неё.

Обескураженный встречей со мною, горностай скрылся в хворост. Только зря, – я б его

всё равно не тронул: этого полезного зверька надо беречь.

ОПЛОШАЛ

Лесник Василий Федорович живет в деревне, недалеко от Волховской

гидроэлектростанции – первенца социалистической электрификации. Всю свою жизнь он

провел в лесу, много диковинных историй видел. Однажды он узнал по следам такую

картину лесной неполадки.

Видимо, у рыси были котята, раз она и днем караулила добычу, подстерегая козу на

водопое у болотной ямки. Залегла во мху, за кочкой, и её рыжевато-пятнистая шерсть слилась

с желтеющей мшариной.

Осторожно подходила дикая коза, но не уберегла себя...

Как тут очутился медведь – трудно сказать; может быть, вразвалку шагая к малинпику,

услышал шум и любопытство толкнуло его узнать, что там творится. Врасплох ли он застал

возившуюся с козой рысь и той уж некуда было деваться – волей-неволей пришлось

защищаться? Или рысь, обычно избегающая встреч с медведем, приняв его шаги за

покушение на свою добычу, но этот раз отважилась дать отпор? Не придумаешь, как это

вышло, только случилась на этом месте драка.

Надо полагать, лесная кошка прыгнула в морду бурому зверю. Это кошачья манера –

постараться выдрать глаза могучему врагу, с которым иначе она бессильна справиться.

Разъяренный медведь расправился с нею и зарыл в мох. А козу не тронул. Очевидно, в пылу

схватки не до неё было...

Таким путем Василий Федорович и узнал о медведе в здешних местах. Охоту на него,

правда, придется отложить до зимы, – летом мишку трудно выследить. А на берлогу можно

будет пригласить и друга своего.

Друг Василия Федоровича – зоотехник Юрий Иванович – тоже охотник, но начинающий,

и ему частенько сопутствует неудача.

Как-то по осени сидели приятели в шалашах, охотились на тетеревов. Зарядил дождь.

Юрий Иванович до нитки промок, а лесник сухим остался. Удивляется зоотехник:

– Не понимаю! Шалаши у нас из одинакового хвойника, а в твой ни капли не попало.

А дело простое. Шалаш лесника устроен из еловых веток лапками вниз и непроницаем

для дождя, скатывается с него вода, а у Юрия Ивановича ветки набросаны как попало.

Дождался лесник зимы и собрался искать берлогу. Зашел к зоотехнику, хотел пригласить

его на охоту, а Юрия Ивановича нет дома, – уехал в соседний совхоз на совещание

животноводов.

Вернулся Василий Федорович домой и решил отправиться на охоту один.

У лесника – пара лаек, Шарап и Милка, злобные по зверю. Псы каким-то чутьем

пронюхали, что хозяин сейчас в лес пойдет. Милка, сидя у порога, радуется, хвостом снег

разметает, а Шарап суетливо бегает. Лишь появился из избы дядя Вася с ружьем за плечами, с

лыжами в руках, – так и вскинулись лайки. Милка даже «смеется», морща переносицу и

щеки. Шарап волчком завертелся, подпрыгнул к лицу хозяина, лизнуть хотел...

Бежит Василий Федорович на лыжах. Лайки рядом. Начался лес, собаки оторвались от

охотника и ушли в поиск.

Медленней по лесу идет охотник, тут не разгонишься. Собак не слышно и не видно. Но

они хорошо разбираются, куда правит охотник, – изредка пересекают лыжню, проверяют

направление.

Тишина в лесу. Лишь изредка осыплет с ветки снег потревоженная птица, и опять тихо.

С детства знает этот лес Василий Федорович. Здесь ему всё родное, знакома каждая

тропа и чуть не каждое дерево – от маленькой елки до высоких сосен...

Слышатся взбрехи лаек. Охотник поспешно огибает белые завалы, минует густой ельник

и натыкается на собак.

Сердито ощетинившись и выпрямив хвосты, псы дружно кидаются на снежный сугроб у