Слой 3

– И немцы верят этим бумаженциям?

– Они верят государственным краткосрочным обязательствам. Государственным, заметь! У них принято с уважением относиться ко всему государственному. Сняли вопрос?

Кротов подумал и утвердительно кивнул. В конце концов, почему бы и нет, если тупые немцы согласны. А городу деньги нужны позарез, особенно сейчас, на грани выборов...

– Хорошо, – сказал он, – принимается. Слесаренко в курсе?

– Конечно же, нет. Это станет приятным сюрпризом. Да и тебе, Сережа, не мешает продемонстрировать начальнику, как ты умеешь работать.

– Премного благодарен, – Кротов усмехнулся и достал из кармана авторучку. – Подписываем.

– Печать не забудь, – сказал Сигалов.

– Где у вас факс? – спросил Валерий Павлович, забирая у Кротова бумаги. Чемагин брякнул по столику кофейным подносом и указал глазами в потолок.

Про экспортную фирму с неблагозвучным названием «ИТЭК», что расшифровывалось, как «Инвестиции в топливно-энергетический комплекс», Кротов был наслышан изрядно. Появившись из ничего, скромная фирмочка в считанные месяцы оседлала практически весь экспорт самого доходного российского энергоносителя, и Кротов был бы этому весьма и весьма удивлен, если бы не знал, чья именно дочь возглавляет «ИТЭК». И тот факт, что Юрий Дмитриевич уже успел встать под ее знамена, говорил о собачьем нюхе бородатого и его вхожести в высшие деловые круги московского истеблишмента. Но даже там, в этих заоблачных сферах, никогда не платили авансом за еще не прокачанную нефть, скорее наоборот, гнали сырье мегатоннами, а расплачивались, когда вздумается, и никто не задавал глупых вопросов, потому что вопрошающий мог легко замолкнуть навсегда. Нынешняя «итэковская» благотворительность внешне вписывалась в кампанию по поддержке Слесаренко, этакий подарок в красивой упаковочке, однако Кротов никак не мог избавиться от подозрений, что ежели дернуть за ленточки – сюрприз окажется с душком. Очевидно, что-то назревало, покамест сокрытое от его понимания. Сбрасывают рублевые наличности? Затыкают «нашей» нефтью кем-то сорванный контракт? Решили спрятать валютную выручку за границей? Или в самом деле просто помогают будущему мэру снять «напряженку» в городе накануне выборов?

Или все вместе – и первое, и второе, и четвертое? Кротов подумал было, а не поторопился ли он с «автографом», и почему решили, что подписывать ему, а не мэру, но если деньги в самом деле вдруг появятся на городском счету в полном объеме, тогда мы залпом перекроем все долги по «социалке» и даже выплатим детские пособия – впервые за полгода, и закончим опрессовку теплотрасс, достроим два последних этажа муниципального жилого дома...

Он вздрогнул от резкого хлопка и поднял голову. Юрий Дмитриевич разводил ладони, словно для объятия, и смотрел на Кротова веселыми глазами.

Почему не вижу радости или, на худой конец, чувства глубокого удовлетворения на лице спасителя и победителя? Я уже представляю себе колонны счастливых бюджетников с транспарантами: «Слава товарищу Слесаренко, лучшему мэру всех времен и народов! Да здравствует товарищ Кротов, верный сподвижник великого мэра! В день выборов – все как один!..».

– Веселишься, Юрик? – Кротов поднялся из кресла и вытянулся с хрустом. – Меня пугает, когда ты такой веселый.

Юрий Дмитриевич подпрыгнул на месте и через мгновение оказался в двух шагах от Кротова, ладонь со свистом рубанула воздух и зависла у самой переносицы; Кротов увидел, как дрожат от напряжения сомкнутые пальцы, и тут ладонь исчезла, и сам бородатый тихим вихрем отлетел на край ковра, опустил руки и поклонился.

– Ты в хорошей форме, – уважительно прогудел Чемагин.

– Предлагаю спарринг на песке, – сказал Юрий Дмитриевич. Чемагин уныло вздохнул и шлепнул себя по кругленькому брюху.

Зажрались вы тут, залежались, – сказал бородатый.

– Ну как, отпразднуем событие последней рыбалкой в сезоне?

– Какая рыбалка? – удивился Кротов. – Мне в город надо. В пять часов – бюджетная комиссия, Соляник проводит, мы с Федоровым приглашены.

– Кто такой Соляник? – вежливо поинтересовался Юрий Дмитриевич...

– Председатель городской Думы.

– Вот я и говорю: кто такой Соляник? Кто такой Соляник, когда друзья приехали?

С верхнего этажа спустился Валерий Павлович, кивнул утвердительно: все в порядке, уселся пить кофе, изредка поглядывая на Кротова с каким-то удивленным одобрением. Они не виделись давно, почти что год, и ныне Валерий Павлович как бы выявлял и оценивал случившиеся за это время с Кротовым внешние перемены и, судя по взгляду, был ими доволен. «Впереди второй этап полезет в душу», – решил Кротов. Он хорошо знал, зачем и в каких случаях Юрий Дмитриевич возит с собой Валерия Павловича.

– Сделаем так, – сказал Кротов. – К пяти я уеду, в семь вернусь, и в вашем распоряжении хоть до утра.

– Ты смотри, каким упрямым стал, – сказал Юрий Дмитриевич. – Что, понравилось рулить, людьми командовать?

– Еще как понравилось, – сказал Сигалов. – Первый взвод налево, третий взвод направо... Вы бы видели, как он с Вайнбергом себя ведет, ну просто по-хамски.

Кротов подошел к сидящему в низком кресле Сигалову и склонился над ним, заложив руки за спину.

– Ты же в армии, Андрюша, не служил, ты от нее бегал, мальчик, так что не хрен тут... налево и направо. И вообще, встань, салага, когда с тобой сержант говорит!

– Ну сами видите! – пискнул Сигалов. – Просто по-хамски!..

– А ты встань, Андрюша, встань, – ласково сказал Юрий Дмитриевич. – Сержантский гнев – это страшная сила.

– Да как я встану! – вскричал обиженно Сигалов. – Он своей тушей меня задавил совершенно... Сережа, отойди, ну что ты, в самом деле! А вы, Юрий Дмитриевич, свои кадры не распускайте, а то ведь... Надо же соблюдать, право слово... Фу, Сережа, от тебя табачищем воняет!

– Мальчику не нравятся мужские запахи? – вкрадчиво поинтересовался Кротов и распрямился. – Или наоборот?

Какая пошлость! – воскликнул Сигалов, отворачивая лицо. – За такие шутки в кадетском корпусе...

– О, мальчиков-дезертиров так и тянет на военное! Знаете, Андрюша, что бы с вами сделали в кадетском корпусе?

– Перестаньте, прошу вас, – с легкой гримасой сказал Валерий Павлович. – Они всегда так пикируются, или это концерт для гостей? – спросил он, обращаясь к Чемагину. Тот пожал плечами: какая разница, мое дело – сторона, мне барские причуды тихо по фигу.

– Я бы чего-нибудь съел, – сказал Кротов.

– Или кого-нибудь, – буркнул Сигалов.

– Допивайте кофе, – посоветовал Чемагин. – Минут через двадцать все будет готово. Сюда подавать или выйдем на берег?

– На берег и всенепременно! – Валерий Павлович изобразил энтузиазм. – Иначе стоило лететь в такую даль...

В сенях Чемагин выдал каждому по легкой куртке с капюшоном и эмблемой «СНГ» слева на груди и на спине, и Кротов в который раз усмехнулся совпадению аббревиатуры «Севернефтегаза» с позывными некоего содружества якобы независимых вроде бы государств, которые Лузгин давно уже расшифровал не иначе, как «самое настоящее говно». Впятером они спустились с деревянного крыльца и двинулись вверх на пригорок по узкой тропинке: впереди шел Чемагин, за ним Юрий Дмитриевич с Андрюшей, замыкали шествие Кротов и Валерий Павлович.

– Что нового в высоких сферах? – спросил Кротов.

Идти рядом по узкой дорожке было неловко, и Кротов из вежливости пропустил Валерия Павловича немножко вперед и теперь спрашивал как бы в затылок, что тоже было неловко, и Валерию Павловичу приходилось оборачиваться и отвечать через плечо, отчего разговор приобретал до смешного заговорщицкий оттенок.

– Высокие сферы определяются.

– Все еще определяются?

– Процесс перманентен.

– Как дела у Шафраника?

– Проблемы с господином Евтушенко.