Смерть ростовщика

– Наверное, правильно, – неуверенно произнес Хамра Рафик. Но все лицо его говорило о душевном колебании и недовольстве.

– А что скажете вы? – обратился наиб к Кори Ишкамбе.

– Скажу, что ваши расчеты неправильны! – резко ответил тот.

– Как так?

– Видите ли, когда я даю в долг горожанину, то получаю с него проценты каждый месяц. Деньги эти я также пускаю в рост. А по вашему расчету получилось, что проценты за первый месяц – сорок две тенги – пролежат без пользы для меня и не будут приносить мне доход одиннадцать месяцев; проценты за второй месяц пролежат без всякой пользы десять месяцев и так далее. Мне это принесет большой урон!

Уразумев всю тонкость этих расчетов, заместитель казия сказал:

– Теперь я понял. А сколько же составят проценты на проценты в течение года?

– Если несколько округлить и говорить так, чтобы было понятно дехканам, проценты на проценты с этой суммы – я их зову внуками своих денег – составят сто шестьдесят тенег в год.

– Значит, если Хамра Рафик получит от вас семьсот тенег, он должен будет дать вам документ на тысячу триста шестьдесят тенег, – подытожил наиб.

– Почти что так! – ответил Кори. – Однако есть еще одна тонкость в расчетах, по которой Хамра Рафику следует дать мне документ на тысячу четыреста тенег.

Хамра Рафик до сих пор сидел молча, печально раздумывая, чем же кончатся для него все эти подсчеты, которых он совсем не ожидал. Но когда Кори Ишкамба назвал полную сумму его долга, Хамра Рафик вспыхнул, словно огонь, который дымил, разгораясь, и вдруг под свежим ветром загорелся ярким пламенем.

Поднявшись со своего места, он закричал, обращаясь к собравшимся:

– Если уж вы хотите сжечь мой дом, подожгите его сразу, продайте и поделите между собой мою землю, а меня самого прогоните из кишлака! Если вам и этого покажется мало, посадите меня в эмирский зиндан, а то и вздерните на виселицу! А по своей воле согласиться с такими подсчетами я никак не могу!

Неизвестно, что он хотел сказать еще, но от волнения у него перехватило дыхание, и он запнулся.

Члены почтенного собрания расхохотались, а когда смех утих, арбаб Хамид сказал мягко:

– Братец мой Хамра! Не хочешь соглашаться, на надо – дело твое! Никто тебя силой не заставит. Ты не волнуйся понапрасну, сядь-ка послушай, что я тебе скажу.

– Уф! – тяжело перевел дух Хамра Рафик, садясь на свое место. Понурив голову, он уставился в землю, а арбаб Хамид продолжал:

– Разве это несчастье на твою голову призвал я, или арбаб Рузи, или их милость наиб, или господин Кори?

Хамра Рафик ничего не ответил на эти слова. Может, ему нечего было ответить, а может, и было что сказать, да он не осмеливался теперь, когда гневный порыв его стих.

Арбаб Хамид невозмутимо продолжал:

– Мне известно только, что, когда ты во время праздника Красного Мака решил пойти на могилу святого Бахауддина Накшбенда, с тобой пошел и батрак арбаба Рузи – Турамурад. А когда ты на следующий день вернулся, Турамурада с тобой не было. Когда тебя спросили, куда он делся, ты ответил; «Я не знаю. Дорогой он расстался со мной, мы пошли в разные стороны». А среди людей прошел слух, что ты убил Турамурада и забрал у него деньги. И все же мы с арбабом Рузи не потащили тебя по одному лишь подозрению к казию, мы помнили пословицу: «Подозрение лишает веры!». Их милость наиб хотели замять это дело, чтобы не волновать народ, но слух дошел до ушей казия и миршаба Бухары, и они приказали схватить тебя. Поневоле пришлось их милости наибу отправить тебя в город, и ты попал в тюрьму по обвинению в убийства. А наша вина – арбаба Рузи и моя – только в том, что мы несколько дней хлопотали за тебя и освободили за пятьсот тенег. Когда б не мы, тебя казнили бы, или заставили выплатить за кровь убитого десять тысяч тенег, или ты сгнил бы в тюрьме.

– А другая наша вина, – прервал слова арбаба Хамида арбаб Рузи, – в том, что мы согласились на посредничество и заняли у содержателя чайханы при канцелярии казия пятьсот тенег и освободили тебя.

– Как видишь, ни я, ни арбаб Рузи не причинили тебе никакого зла. А разве к господину Кори мы тебя послали? – спросил арбаб Хамид у Хамра Рафика.

Хамра Рафик будто и не слыхал этого вопроса, он ничего не ответил и не поднял глаза.

– Может быть, я послал тебя к господину Кори? – присоединил свой вопрос и заместитель казия. Хамра Рафик продолжал молчать.

– Эй! Посмотри-ка на меня и отвечай! – закричал разгневанный наиб. – Я, что ли, послал тебя к господину Кори?

– Нет! – пробормотал Хамра Рафик, но лица так и не поднял.

– Кто послал тебя к господину Кори? Ну-ка отвечай, скажи внятно, чтобы все слышали!

– Сам пошел!

– Врешь! С каких это пор ты знаком с господином Кори?

– Я знаю, его послал имам кишлака. Уж он-то знаком с господином Кори. Имам сказал ему, что он сможет взять долг с меньшим процентом и тем самым освободиться от притязаний почтенных жителей кишлака, – сказал арбаб Хамид.

– Позовите имама! – приказал наиб. – Как посмел он вмешаться в дело этого кляузника!

– Мы уже побранили его за этот поступок. Не знаю – то ли он обиделся, то ли ему стыдно стало, но куда-то уехал, бросил свою мечеть! – ответил арбаб Хамид.

– Тебе, видно, не понравилось, что я к процентам присчитал проценты на проценты? – сказал Кори Ишкамба. – Если так, можешь каждый месяц приносить мне сорок две тенги – тогда тебе не придётся платить мне лишних сто шестьдесят пять тенег!

– Где же мне их взять?! Круглый год копаешься в земле, откуда же будут наличные деньги каждый месяц? – вскричал Хамра Рафик. – У меня ведь только раз в год, когда созревают пшеница и дыни, бывают в руках деньги!

– А если так, чего же ты негодуешь? Вспомни-ка, ведь ты оторвал меня от дел, просил и молил приехать сюда! А теперь жалуешься на всех и на меня тоже. Если ты отказываешься от своего намерения, скажи – и я сейчас же вернусь в город. А что будешь делать дальше – знаешь сам да тот чайханщик.

Сказав это, Кори Ишкамба приподнялся с таким видом, будто тут же собирался ехать. Нет, Хамра Рафик не мог отказаться от денег. Через неделю или через десять дней его долг чайханщику достигнет такой цифры, что ему не останется ничего, как тут же продать землю арбабу Рузи. Вот почему голос его зазвучал примирительно:

– Я понял все ваши расчеты дядюшка Кори, мне ничего не остается, как согласиться. Да уж очень обидно стало, когда вы взяли да ни с того ни с сего прибавили к тысяче тремстам шестидесяти девяти тенгам еще какие-то тридцать одну тенгу и довели мой долг до тысячи четырехсот!

– И эту сумму я прибавил не без причины, – объяснил Кори Ишкамба. – Ведь в городе я каждый день или, по крайней мере, через день угощаюсь у моих должников. Не стану же я ходить сюда из города и требовать угощения от тебя! Вот в счет этого я и прибавил тридцать одну тенгу! Если ты будешь угощать меня каждый день или через день – как это делают моя должники-горожане, – за год это обойдется много дороже. Я пожалел тебя и избавил от тяжелых расходов, присчитав к долгу всего тридцать одну тенгу!