Собирай и властвуй

Над одним из кресел вьются оранжевые искры, обрисовывают фигуру, через мгновение в кресле человек. Он мог бы походить на Аристарха, если бы не был гораздо ниже, гораздо уже в плечах - всё равно что виверна против дракона. Поправляет баснословно дорогой, из шкуры аспида, плащ, поднимает капюшон, отстёгивает и снимает маску, предназначенную для защиты от вредных воздействий Дыры. В кресле юноша, и он красив, очень красив, ослепляет: тёмно-золотистые волосы, алые губы, бархатисто-нежная кожа. Это Дарлин, глава Дома Дайсанидов - самого могущественного из Домов Плеяды. В голубых глазах его, обрамлённых густыми ресницами, холод расчёта, холод презрения к любой другой жизни, кроме своей. Фигура примечательная, одним своим существованием опровергает мнение, что покупается и продаётся в пределах Разделённого мира всё. Иначе на пике власти было б не трое, а только один. Ко всему прочему, Дарлин и архимаг Тверди, возглавляет во Внутреннем круге отделение стихийных магов. Обычно волшебники Тверди огромны, крепки, будто камень, и Регане хотелось смеяться, узнав, какой элемент представляет это ничтожество в ложе, вот только ничтожество оказалось не таким уж ничтожеством: каменным у Дарлина была не наружность, каменным было сердце...

Киты - так они себя называли, троица, управлявшая миром. Подразумевались, конечно, киты, на спинах которых, по одному из древних преданий, стоит мир. На взгляд Реганы, пауки подошли бы лучше, но раз Киты, пусть будут Киты.

Вторым в комнате-кубе появляется облачённый в серый балахон старик. Лицо тёмное, морщинистое, похоже на кожуру высохшего инжира; волос на шишковатом черепе не осталось, глаза странные, белые, будто у рыбы. Это Хиамас - патриарх патриархов бесформенных, старец старцев. При первых своих наблюдениях через Ментал Регана опасалась его глаз - а ну как увидит, почувствует?
– но нет, не прозрел. Зато прозревала она, видела тот фундамент, благодаря которому Дом Дайсанидов возвысился над остальными. И Дарлин улыбается Хиамасу, приветствует радостно, принимается щебетать сладеньким голоском. Старец старцев ограничивается лёгким кивком, после чего перестаёт Дарлина замечать. Регана завидует его выдержке, самой ей хочется этого женоподобного слизняка раздавить...

Объединений, подобных Китам, хватало во все времена, начиная от Разделения, однако же ни одному не удавалось вознестись столь высоко. Регана видела их узор, опутавший мир паутиной, понимала, что её троице пока не тягаться, долго ещё не тягаться, сколько б преимуществ не давал ноонит. "Но если кому и под силу свергнуть Китов с пика власти, - думала она, - то лишь нам, аборигенам острова Ноос..."

Последней прибывает женщина в строгом комбинезоне из ткани-хамелеона. Дарлина легко спутать с девушкой, её - с мужчиной, типично женская форма глаз - миндалевидные, с приподнятыми венчиками - ничего не меняет. Всё потому, что глаза слишком жёсткие, похожи на два камешка. Каштановые волосы острижены коротко, тонкие губы стянуты в нить, морщинки в уголках глаз, в уголках губ, самая глубокая залегла между бровями. Это Каванга, архимаг астрального волшебства, глава магов Сопряжения во Внутреннем круге. Она же родная тётка Реганы, она же заклятый враг. Почему наилучшие враги получаются именно из родственников? Некий механизм, заложенный в узор крови, срабатывающий, когда элементы не соотносятся, не совпадают? Похоже на то. Знать бы ещё, при каких условиях и допущениях в пределах одного узора рождаются элементы, исключающие друг друга полностью...

Над призмой кристалла вспыхнула астральная сфера, Киты начали обсуждать насущное, корректировать курс, которым надлежало следовать миру. Регана внимала, не упускала ничего, внутреннее пространство "яйца" пестрело от нитей. Был ли у её троицы план? Да, наметилась и основная линия, и второстепенные, но действовать следовало осмотрительно, осторожно, выплетая узор Китов по ниточке, замещая нитями своего.

– Что будем делать с архимагом Пламени?
– шелестит Каванга.
– Меня, скажу честно, она утомила, хотелось бы эту фигуру с доски убрать.

– А меня её выходки забавляют, - хихикает Дарлин, - такая потешная! Нет-нет, я решительно против убийства! К чему столь интересную фигурочку убирать, когда можно насадить на извилину?

– Дыре она безразлична, - говорит Хиамас, - безразлична и мне. Решайте, какая из нитей ей больше подходит - нить кристалла или же нить червя - а дети мои позаботятся.

– Хорошо, - идёт на уступку Каванга, идёт с неохотой, - попробуем насадить, но если ничего не получится, насадим уже не на извилину...

"Хотелось бы эту фигуру с доски убрать?
– думала Регана.
– Боюсь, ничего не получится, боюсь, у меня на неё планы". Родом Стелла - такое у "фигурочки" имя - с севера, появилась на свет в посёлке Искорка, одном из многих и многих вдоль русла Горячей. Рыжая, своенравная, готовая вспылить в любой миг, она и сама подобна искре. Из архимагов Стелла самая молодая, лишь тридцать лет, однако, что называется, и тёрта, и в щёлоках мыта. В продвижении наверх никто ей не помогал, всё своими усилиями, что само по себе исключительный случай. Характер, конечно, имел значение, но главное для Реганы заключалось в другом - став архимагом, Стелла вернулась на родину, резиденцией её был ледяной дворец в Тёплой Гавани. А для извилины нет хуже места, чем материк Хлада, теряет здесь хватку, становится вялой. Дело не столько в холоде, сколько в реке Горячей, как выяснила Регана, взяла на заметку.

Что есть извилина? Преобразованный червь астральный нитевидный, воздействующий уже не на эфирное тело, а на ментальное. Догадаться, кто этого "старого знакомого" преобразовал, Регане было несложно - дражайшая тётя. Те, кому червя подсаживали - насаживали на извилину, как называли это сами Киты - оказывались под ментальным контролем, полагая внушения Китов своими мыслями, а их решения - своими решениями. Таких было много, все без исключения из высших слоёв общества - узлы паутины, опутавшей мир. Мимикрировала извилина ещё лучше, чем астральный червь, на планах Сопряжения было не определить, только на ментальном.

"Что же, действуйте, мои дорогие, подсаживайте своего паразита, - вспыхивали в "яйце" Реганы нити жёлтые и оранжевые, - а я его встречу, подправлю узор. Да так ловко подправлю, что Стелла меня с полуслова поймёт, когда обращусь, сама в двойные агенты попросится..."

[3]

Человек в ванне-раковине время от времени вздрагивает, вместе с ним вздрагивает желеобразная масса янтарного цвета, которой ванна заполнена.

– Больше похож на зомби, чем на живого, - качает головой Самшит.
– Здесь кожа да кости, обморожения да гнойные язвы, в Эфире сплошные искры...

– Клянусь оберегающей маной, с таким и хаома едва ли справится!
– кивает Маска.

– Ничего, справится, - заверяет Регана, - главное, чтобы справился ноонит.

Прозванная Гарпией проверяет пирамидку, укреплённую в держателе на стене, над головой человека в ванне. Когда-то и сама так лежала, пускала слюну, вращала невидящими глазами, но Аристарх не растерялся, отправился за минералом, образовавшимся на восточной стороне острова, чутьём алхимика уловив, что помочь может лишь он.

– Нет... не надо...
– бормочет человек в ванне, - отпустите меня, отпустите!..

Ментальный всплеск бьёт в ноонит, тот поглощает удар не полностью, остатки изливаются на Регану, Самшита и Маску. Сознание их туманится, каждый слышит своё: Аристарх - гудение пламени, Самшит - голоса мёртвых, Регана - стоны саламандр, писк змеёнышей.

– Ай, играем с огнём, - некромант сжимает и разжимает деревянные пальцы.
– Разве сможем его контролировать, когда вручим ноонит? Не вручим ли тем самым и власть над нашими жизнями?

– Я видела его узор, - отвечает Регана твёрдо, - я в нём уверена.

Как есть понятия и вещи, суть которых не меняется со временем, так есть и страны, уклад которых неизменен на протяжении веков. Самый яркий пример, несомненно, Северная Лента: всё тот же холод, пробирающий насквозь, всё так же ссылают арестантов, всё так же мчит свои тёмные воды Горячая. Однако вплетается в узор неизменного уклада и новое, нежданное, меняет, подобно лёгкому прикосновению тепла к снежинке. Самый яркий пример, несомненно, движение светочей.