Пан Когито рассказывает про искушение Cпинозы 36/65
Барух Спиноза из Амстердама,шлифуя стеклышки, искал Бога.Он увидел Бога и стал его расспрашивать(и расширился его дух)и о естестве человека(Бог рассеянно поглаживал бороду),и о первой причине(Бог посматривал в бесконечность),и о последней цели(Бог покашливал и похрустывал пальцами),а когда Спиноза умолк,Бог сказал:– Барух, ты хорошо говоришь,и твоя геометрическая латынь мне нравится,но давай-ка лучшео самом главном.Руки у тебя дрожат и в порезах,глаза слезятся,ты голодный,
и кафтан твой в заплатах.А ты купи себе новый дом,не сердись на венецейские зеркала,что они лишь отражают наружности,не сердись на цветы, вино и песни,будь расчетлив, как Декарт, и хитер, как Эразм,посвяти трактат французскому Людовику(он его все равно не прочтет),успокой неистовство разума(от него меркнут звезды и рушатся троны),заведи жену, роди сына —это, Барух, и есть самое главное.Я хочу, чтоб меня любилинеуч и насильник,потому что только им я и надобен.Занавес упал, свет в выси погас,Спиноза – один,только слышен скрип вниз по лестнице.
Иногда пан Когито получает странные письма 25/52
Госпожа NN из Дармштадтапросит помочьнайти прапрадедушку,пропавшего на войне.Имя Людвиг I, фамилии нет,профессия – великий герцог,замечен в последний разв имении Еленя Гура, в 44-м —в раме, в мундире, в лосинах,перед беседкой,опершись на сломанную колонну,небо в тучах и зарево на горизонте.Пан Когито думает:Интересно,сохранил ли он гордый вид,когда ноги его лизнуло пламя?закричал ли, когда его тащиличерез двор и грязь?рухнул ли на колени,когда целилисьв угловатую звезду на груди?Пан Когито беден воображением:он не видит лица, лосин, мундира,а лишь видитнебо в тучах и зарево на горизонте.
Пан Когито ищет поддержки 14/39
В толстых книгах нет мне подмоги,там миры и атомы, но нет меня:в великом знании великая печаль.И вот я бреду в дедовский Брацлавк черным подсолнухам в субботний вечер,когда распахивается новое небо.– Я ищу вас, равви —Его здесь нет, говорят хасиды,он там, в шеоле, он так прекрасен,он бродит, черный, из угла в уголс пылающей торой в костлявых пальцах.– Я ищу вас, равви, – болит мое сердце —Он помог бы мне, равви Нахман,но как найти его в стольких пеплах?
Пан Когито размышляет о последнем
В нижнем круге ада —ни тиранов, ни матереубийц,ни даже эпигонов.Там художники,зеркала, мольберты и лютни,концерты, выставки,что ни месяц, то новый авангард.Сатана гордится искусством:где сияет искусство, там сияети правительство.Скоро будет фестиваль двух миров,и посмотрим,что останется там от Данта и Баха.Сатана покровительствует искусству:всем художникам – покой, стол и доми ни слова о т. наз. адских муках.
РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ, 1
Перевод из Рильке – заказной: «Иностранная литература» печатала серию разных переводов этого стихотворения размером подлинника и попросила сделать точный перевод верлибром в качестве общего знаменателя к ним. Такая практика мне понравилась, и я постарался преодолеть ради этого свое отношение к Рильке. Остальные стихи – отходы от занятий русским символизмом.
ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ
Виланель
Время, пространство, числоС черного неба пали В мертвое темное море.Время, пространство, число Стерты безмолвным Саваном мрака.В
темное недвижное море Праздным грузом Канул разум. Канули в нем и с нимВремя, пространство, число, Память и надежда —В темное недвижное море.
СЮЛЛИ-ПРЮДОМ
Тень 7/14
Я иду, а она пластается,Смотрит слепо, слушает глухо,Как и я, частица той же ночи,Вижу, не разумея, и вторю, не творя.Я – тень ангела, ангел – отблеск Бога,А за мною, в ином небытии,Тень моей тени тянет свою тень.
ШАРЛЬ ВАН ЛЕРБЕРГ
«Вечер. Тени…» 12/29
Вечер. ТениЧерными лебедямиС цветов, с камней, с наших плеч —В воздух: тихо, плавно, гуще, гуще,Скликаясь, сливаясьВ ночь.Но заряВстает во снеСветлорусая, ясноглазая, с факеломНад волнами. Утро, и тени прячутсяВ цветы, в камни,В нас.
ЭМИЛЬ ВЕРХАРН
Дерево у дома 10+7/88+84
Дерево стоит над полями.Те, кто видели рост его, – в гробах.Оно ведает тайну каждой тучи,Оно рвется в будущее, как крик. В ветр, дождь, снег, градОно трудится меж землей и небом,Осенью оно как пожар в синеве. Я касаюсь его ладонью,Его сила льется в моей крови, И я сам – как ветвь.Ибо чтобы жить, надо радоваться:Вот цветы, на цветах роса,Над цветами звенят густые пчелы, Они – как звезды,И целуют нежно, как дождь.Мотыльки овевают меня крылами, И я сам – как мир.
ФРАНСУА ВЬЕЛЕ-ГРИФФЕН
«Добрые часы, ровные часы…» 10/19
Добрые часы, ровные часы,Нежные, бледные, туманные,Как сестры, как инокини,Улыбчиво смотрятНа прошлое, откуда мы встали:Отстраненные, томные, опаловые, —Словно молятся.В их сениРасплывается былое недоброеИ прозрачными становятся слезы.
«Зелень, синь, лазурь…» 9/20
Зелень, синь, лазурь,Золотые звезды, луна в волнах,Полночь как мечта и закат как слава.Мое сердце, ты такое маленькое,Что смеешься от стыда, но ты – это ты,И, рифмуя память о память,Ты не хочешьКрасть в безмерном мире безмерный стих.
«Вечер выцвел, как осенний цветок…» 15/26
Вечер выцвел, как осенний цветок.Что мы скажем ивам, холмам, заливам?Свежий ветер губами коснулся лба.Ночь нежна и душа тиха.Что мы скажем ивам?Ты весною мне цвел, как царь.Мы не знали, что мы играли роли.Смех угас. Берег, будущее, ночь.Мы не знали?Песни, сказки со счастливым концом:«Я люблю, ты любишь, мы любим».Сколько лет нам? Этот смех над собой.Что мы скажем ивам, заливам?В лунную мглуУмирают наши сердца без боли.
На смерть Малларме 16/21
Тебе скажут: Учитель!День встает,Светится заря на востоке,И окно распахнуто в мир. —Ты ответишь: Я сплю.Тебе скажут: Учитель!Вот – мы,Как вчера, на твоем пороге,Сильные, веселые, живые. —Нам ответят: Он мертв.Цветы, как страницы книги, —Зачем?Замирает песня, как падающий лист.Нас мало.Жизнь пред этим гробом – лишь стыд и гнев,И слова, слова.