Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни

Шаньто обрадовалась доверию государя. Прощаясь с ним — а он был уже в преклонных летах, она успокоила: «Вашему Величеству не стоит тревожиться. Для укрощения бессмертного есть я! Скоро на земли нашей страны вновь прольются ливни! Когда пойдут дожди, я придумаю, как вернуться домой верхом на бессмертном, будто он олень! Он нанесет визит Вашему Величеству, поклонится в ноги и признает себя вассалом, этого добиться несложно!»

Государь не был в этом уверен.

Вернувшись домой с дарованными государем драгоценностями, Шаньто раздала их слугам, направив гонцов в разные уголки страны. Слуги должны были собрать пятьсот роскошных экипажей, пятьсот красавиц и пятьсот грузовых повозок с разной утварью. Экипажи и повозки стройной колонной отправились в горы. Четыре тысячи буйволовых ног топтали землю, поднимая пыль. Две тысячи буйволовых рогов растянулись на несколько ли. Красавицы в экипажах были милы и нежны, очаровательны и приятны, обучены этикету и искусны в поддержании беседы; статью они были разные, а красотой равные. Груз в повозках не поддавался описанию. Там было прекрасное крепкое вино, по цвету и вкусу неотличимое от чистой воды, но быстро пьянящее во время застолья. Были снадобья радости из смесей разных лекарственных трав. Снадобьям придавали форму и цвет фруктов и смешивали их с настоящими фруктами. Съев лишь один такой фрукт из чудодейственных трав, человек впадал в безудержное веселье. Погрузили в повозки разнообразную посуду и ткани. Взяли многоствольные флейты-пайсяо в форме крыльев феникса и продольные флейты-шусяо из зеленого нефрита. Звучание этих инструментов напоминало пение феникса. Были флейты-ди из аметиста, бронзы и керамики, каждая уникальна по тембру. Если голос флейты совпадал с характером играющей на ней девушки, то через семь отверстий инструмента изливалось все, что было у этой девушки на сердце. Не забыли взять с собой каменные перезвоны на стойках, именуемые шицин: пятицветные из нефрита, другие из метеоритного камня, третьи — с нанесенным на каменные пластины орнаментом. В повозках нашлось место для драгоценных мечей и самострелов, раковин размером с колесо, золотистых бабочек с размахом крыльев в целый чи. Здесь же была всякая мебель и все предметы обихода, какие только можно себе представить — все, что способно создать атмосферу покоя и комфорта. Их сделали искусные мастера по образу и подобию мебели и убранства дворца повелительницы Запада — богини Сиванму.

И вот весь этот караван прибыл в горы. Шаньто приказала разгрузить повозки и первым делом распорядилась, чтобы плотники построили неподалеку от жилища бессмертного дом, крытый соломой: внешне простой, без излишеств, и в то же время красивый.

Когда дом был готов, Шаньто велела садовникам позаботиться о гармоничном расположении деревьев и цветов вокруг нового жилища. Обустроив сад, Шаньто приказала работникам отвести воду из горного ручья и сделать так, чтобы она, огибая домик, текла без остановки. В воду запустили лебедей, уток-мандаринок и других птиц. Когда все было сделано, Шаньто распорядилась, чтобы повозки как можно скорее отвели в укрытие на расстояние десяти ли и больше не показывали.

Работы завершили за одну ночь, к рассвету все было готово.

Шаньто условилась с девушками, что одни наденут платья из травы, обнажающие белую кожу ног и рук, и притворятся духами гор, другие облачатся в длинные белые одежды, легкие и прозрачные, позволяющие рассмотреть очертания их тел. Красавицы должны были гулять в лесу, рвать цветы и ловить бабочек; взявшись за руки, петь под луной; без стеснения сбрасывать одежду и купаться в горных ручьях; забираться на деревья и, срывая фрукты, бросать их для забавы другим девушкам. Всего и не перечислишь. Достаточно сказать, что таким образом Шаньто хотела целиком и полностью завладеть вниманием бессмертного. Все должно было выглядеть так, будто это не имеет никакого отношения к будущему небожителю, и он своим появлением лишь мешает девушкам. Заинтересовать бессмертного можно было, только если не обращать на него никакого внимания. Это могло пробудить в нем любовную страсть. Сменив безразличие, она рано или поздно должна была выйти из-под его контроля.

Будущий небожитель каждый день бродил по горам, заглядывая в разные уголки леса и возвращаясь только к вечеру. И на глаза ему повсюду стали попадаться девушки. Новые соседки совсем не обращали на него внимания. В горах водилось всякое зверье, каких только не было там чудесных созданий, и будущий бессмертный решил, что девушки — один из видов обитающих в горах живых существ. Они пели красивые песни, красиво занимались своими делами и, хотя обладали магическим очарованием, не причиняли вреда. Но вскоре бессмертный с изумлением обнаружил: куда бы он ни пошел, куда бы он ни бросил взгляд, повсюду его окружает красота. Для будущего небожителя каждый день стал казаться праздником. Не прошло и месяца, как при виде девушки он уже замирал с глуповатым выражением лица — точно так же, как любой мужчина, встретивший хорошенькую женщину.

Шаньто полагала, что еще не пришло время для активных действий, она никуда не спешила. Каждый раз, гуляя в горах, девушки знали, что в укромных уголках леса, среди листвы прячется бессмертный. Красавицы вели себя так, словно за ними никто не наблюдал. Они пели, резвились, танцевали, аккомпанировали себе на разных музыкальных инструментах. Музыка лилась всегда и повсюду. И утром, и вечером горные долины были наполнены звуками музыки и голосами поющих девушек. Песни их казались неземными — так могла петь только птица феникс. У бессмертного от этих звуков замирало сердце.

Шаньто, зная, что будущий небожитель наполовину олень, ночами с помощью трубочки, скрученной из коры тунгового дерева, имитировала голос самки оленя, чтобы вызвать в его сердце нежные чувства.

Когда вновь наступило полнолуние, Шаньто поняла, что время пришло. Она занялась приготовлениями. Красавицы обладали разными достоинствами, поэтому им определили разные места. Высокие и стройные отправились к ручью; полненькие притворились, что собирают хворост; играющие на флейтах сели в бамбуковой роще; играющие на губных органчиках поодиночке устроились на высоких каменных выступах; играющие на нежных арфах привязали их к своим поясам и прогуливались по окрестностям. Ловкие в движениях девушки качались на подвесных качелях, девушки с красивыми зубами часто смеялись. Все расположились на своих местах согласно плану Шаньто, каждая красавица имела возможность проявить себя с лучшей стороны и быть полезной. Девушки играли свои роли, готовые в любую минуту оказаться в поле зрения бессмертного.

После завершения приготовлений оставалось лишь дождаться, когда бессмертный попадется в ловушку.

В один прекрасный день будущий небожитель, проходя мимо дома Шаньто, невольно остановил взгляд на дверях и проникся доселе неизвестным ему чувством приязни. Когда он оглянулся, перед ним была Шаньто в окружении двенадцати молодых красавиц. Притворяясь, что видит его впервые, она изобразила удивление и легкое негодование. Шаньто спросила бессмертного: «Зачем ты, незнакомец, пришел к нашему жилищу и смотришь лукавым взглядом? Следишь за нами?»

Будущий небожитель поспешил улыбнуться и сказал: «В этих горах я единственный живой человек. Меня поразило, что я не знаю, откуда вы пришли и куда идете. Я хозяин этих гор. Хотел бы осведомиться у вашей предводительницы, почему перед тем, как прийти в горы, не спросили разрешения у того, кто за всем здесь смотрит?»

Шаньто выслушала бессмертного, изобразила понимание и поспешила принести ему извинения, выбирая самые приятные и чарующие слова. Остальные девушки проявили гостеприимство и остановили порывавшегося уйти бессмертного. Мягкими голосами они убеждали его остаться, ласковыми взглядами смотрели на него, нежными руками обвивали его. Всеми правдами и неправдами девушки заманили будущего небожителя в дом, где преподнесли ему цветы с дивным ароматом. Они отнеслись к нему с вниманием, заботой и таким почтением, словно он был Буддой Шакьямуни.

Девушки были приветливы, почтительны и наперебой расспрашивали бессмертного о всяких пустяках, не давая тому возможности спросить, откуда они появились в горах. Они привели его в красивую комнату и усадили на мягкую постель. В комнате было тепло, она была наполнена ароматом свежести, будто бы цветочным, а может быть, не цветочным — неясно было, откуда именно он исходил. Девушка в одежде служанки принесла на маленьком подносе из агата нефритовую чашу, наполненную прозрачным вином, и подала ее бессмертному вместо холодной воды для утоления жажды.

На вкус и цвет прозрачное вино было не отличить от воды, но по силе воздействия ему не было равных. Выпив вина, бессмертный произнес: «А вода неплоха на вкус!»

Другая девушка принесла на подносе снадобья радости, замаскированные под фрукты. Съев необычайно приятное на вкус угощение, тот развеселился и воскликнул: «Фрукты прекрасны на вкус, в жизни таких не ел!»

Пока бессмертный пил вино и вкушал снадобья под видом фруктов, девушки окружили его со всех сторон. Они улыбались ему, нарочно обнажая жемчужно-белые зубы. Обычно бессмертный был умерен в еде и занимался получением разнообразных знаний, погружаясь в медитацию. Сейчас же, после возлияний и обильной пищи, он растерял всю свою мудрость. Кровь прилила к голове, он стал улыбаться девушкам, а затем во всеуслышание сказал: «За всю свою жизнь не видал я таких вкусных фруктов и такой прекрасной воды!» и немного смутился.

Шаньто нашлась что ответить: «Не стоит удивляться, я от всего сердца творю добро и никогда не жалуюсь, поэтому Небеса помогают мне получать чистую воду и хорошие фрукты. Если тебе что-то нравится, всегда делись этим с другими и не смей скупиться».

Бессмертный прочел множество священных книг, в них не было ничего недоступного его пониманию. Но кроме содержания этих трактатов он ничего не знал. Поэтому он поверил лукавым словам женщины, ничуть в них не усомнившись. Будущий небожитель смотрел на девушек: у всех были изящные манеры, тонкие талии, белые зубы, красивые фигуры, мягкая молочная кожа, их тела источали аромат фруктов. Бессмертный спросил девушек, почему все они такие красивые, что один их вид заставляет забыть все печали и заботы.