Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни

— Погода сегодня так хороша, бог солнца позаботился о том, чтобы господин вышел на прогулку. Если не пойти гулять, это будет серьезное неуважение оказанной богом милости!

Лунчжу сказал:

— Подготовленную богом солнца погоду приму с благодарностью, но твоей лести мне не нужно.

— Изначально императоры не были владыками людей, это не было данностью, и, чтобы выжить, им приходилось опираться на восхваления. Но вы, хозяин — радуга в небе, солнце и дождь, а описывать и воспевать природу излишне.

— Так что ж ты продолжаешь болтать?

— Если уж дикий заяц может научиться танцевать в прекрасном сиянии луны, то и я в сиянии господина многое смогу, ведь я умнее зайца.

— Довольно! Идем со мной к месту, где вчера пела та девушка, может быть, сегодня получится ее увидеть.

— Хозяин, я и пришел поговорить об этом. Я кое-что разузнал. Девушка эта — дочь главы деревни Хуанню. Говорят, ее отец не только делает отличное вино, но и преуспел в воспитании дочерей. У него их три, старшая и средняя редко выходят из дому. Считается, что редко бывающие на людях девушки становятся красивее. Насладиться этой красотой смогут лишь самые удачливые! Мой господин, когда я узнал, что та девушка из этой семьи, я почувствовал себя паршивой жабой. Дочь такой семьи не захочет мыть ноги слуге наследника рода Байэр. Но если господин пожелает, можно послать человека схватить ее и привести сюда.

Лунчжу рассердился:

— Катись отсюда! Как может наследник рода Байэр украсть дочь из почтенной семьи? Как тебе не стыдно говорить такое!

Карлик свернулся в клубок и укатился в угол двора, изображая стыд. А что же Лунчжу? Три девушки живут в соседней деревне на расстоянии менее трех ли, и он совершенно ничего не знает об этом! Это недостойно наследника рода Байэр. Если третья птичка уже может петь вне дома, то старшие две девушки наверняка спелые персики. И надеются на божий промысел: остаются присматривать за домом в ожидании, когда ветром судьбы принесет красавца мужчину в мужья. Но боги бывают забывчивы. Только сейчас наследник рода Байэр осознал, что не нужно ему ни ветра, ни дождя, а нужно встать и идти к ней!

Не обращая внимания на карлика, который ходил на руках, желая развлечь хозяина, Лунчжу побежал прочь. Зная его нрав, карлик быстро встал на ноги и побежал за Лунчжу.

— Мой господин, позвольте слуге пойти с вами! Птички, выращенные в клетке, далеко от нее не улетят. Зачем же вы так торопитесь?

Лунчжу не слушал, словно на крыльях летя в деревню Хуанню.

На подходе к деревне наследника рода Байэр бросило в жар. Он присел отдохнуть на иссиня-сером камне под большим вязом и подумал, что карлик ему все же понадобится, надо его подождать. На расстоянии двух полетов стрелы были ворота деревни Хуанню, сложенные из камня. Рядом с вязом, у дороги, бил источник. Вода переливалась через край и текла ручейком, чистая, как стекло. У источника стояла девушка и, опустив голову, мыла овощи. Лунчжу разглядел прекрасную фигуру и волосы, убранные в большой узел и украшенные маленьким желтым цветком. Его сердце забилось чаще. Не отрывая глаз, Лунчжу внимательно смотрел, надеясь увидеть лицо девушки. Тут на дороге показался карлик, похожий на запыхавшегося тюленя. Он не видел, что у источника кто-то есть, он видел только Лунчжу. Боясь, что Лунчжу пойдет прямо в деревню и ничего не добьется, карлик закричал:

— Мой господин, мой бог, нельзя просто так врываться в деревню, местные собаки подобны леопардам! Пусть наследник рода Байэр — настоящий горный лев и не боится собак, зачем давать роду Хуапа повод говорить, что лев был облаян домашними псами?

Лунчжу не успел остановить карлика, и девушка, которая мыла овощи, услышала его слова и засмеялась. Девушка поняла, что за спиной у нее кто-то стоит, и обернулась к человеку на обочине дороги.

Все стало ясно с первого взгляда. Не нужно было называть имя, девушка сразу поняла, что у дороги сидит наследник рода Байэр, который вчера пел песни, а сегодня добрался сюда. Лунчжу тоже понял, кто эта девушка. Обычно Лунчжу держался величаво, смотрел на солнце, не жмурясь, не отводил глаз при встрече с тигром, но тут, на краткий миг встретившись с ней взглядом, ощутил, что все его тело будто бы сжалось в комочек. Красота волос девушки могла сразить слона, ее голос мог усмирить яростного льва. Наследник рода Байэр был повержен дочерью главы деревни, а для нее это было совершенно естественно!

Карлик подошел ближе, заметил женскую фигуру у колодца и все понял. Это та самая девушка, вчера сраженная пением господина, и сейчас она узнала в сидящем на камне юноше Лунчжу. Растерянно глядя на застывшего Лунчжу, карлик одной рукой зажал рот, а другой указал на девушку.

Лунчжу наклонился и прошептал ему на ухо:

— Ты, смышленый болтливый селезень, сейчас самое время устроить представление!

Карлик громко кашлянул. Девушка наверняка услышала, но не повернула головы. Тогда он очень мягко и мелодично, нараспев, сказал:

— Вчера слуга наследника рода Байэр совершил ошибку, а сегодня пришел к своему господину, чтобы в присутствии девушки принести извинения. Нет оправдания моему поступку, но теперь я хочу направить девушку к тому, с кем она может спеть дуэтом.

Не поворачивая головы, девушка негромко сказала:

— Следующая за фениксом ворона лучше золотого фазана.

— Если у вороны нет рядом феникса, кто-нибудь да захочет выдрать ей перья. — С этими словами Лунчжу схватил карлика за ухо.

Карлик понимал, что надо продолжать играть роль Чжу Бацзе [66] , и поклонился в знак признания своей вины. Девушка обернулась, увидела, в каком положении карлик, и рассмеялась.

66

Персонаж романа «Путешествие на Запад», получеловек-полусвинья, олицетворение глупости, лени, чревоугодия, похоти.

Карлик произнес:

— Мой добрый хозяин, единственный в мире, вы совершаете ошибку.

— Почему? — удивленно спросил Лунчжу.

— Весь народ мяо знает о вашем богатстве и щедрости, поэтому нет нужды в присутствии девушки одаривать меня золотом и серебром, это излишне. Слава о вашей доброте распространилась далеко, и если вы станете так поучать своего слугу, то люди подумают, что вы вовсе не умеете сердиться. Почему бы вам не послать слугу помочь благородной девушке рода Хуапа отнести корзину с овощами, показав тем самым, что вам нужно поговорить с ней наедине? — Наследник рода Байэр и дочь главы деревни рода Хуапа рассмеялись, а карлик продолжал: — Но слуга наследника рода Байэр должен и без повеления господина устроить все наилучшим образом, только тогда он будет по-настоящему хорошим слугой! — не слушая Лунчжу и не дожидаясь, когда девушка домоет овощи, карлик подошел к колодцу, повесил корзину с овощами на согнутый локоть, подмигнул Лунчжу, повернулся и ушел.

Карлик отлично все понимал. Он скрылся из виду, оставив наследника рода Байэр и дочь главы деревни вдвоем.

Лунчжу долго стоял на месте, прежде чем решился подойти к колодцу.

1928 г.

В ЛУННОМ СВЕТЕ

На восьмой день месяца по лунному календарю яркий полукруг Луны зажигается на небе очень рано и уже в середине ночи исчезает на западе.

У подножия хребта Хэндуань, протянувшегося с юга на север на границе с провинцией N, расположилось несколько горных селений, в которых жили потомки одного малочисленного народа, затерявшегося на задворках истории человечества. Эти люди говорили на собственном языке, у них были собственные обычаи и снились им собственные сны. Они жили в этой глуши уже много лет.

Когда сумерки легли на окруженное могучими елями и соснами селение и равнину перед ним, Луна, глядя вниз с вершины горы, на которой стояла сложенная из иссиня-серого камня крепость, заливала все вокруг своим бледным светом. Повсюду виднелись стога недавно скошенной рисовой соломы и амбары из белого дерева. Светились огни, весело резвилось пламя зажженных факелов, слышались едва различимые голоса, двигались выхваченные светом силуэты людей. С казенного тракта доносились позвякивание бубенцов на конских сбруях и торжественно-размеренный звон медных колокольцев на шеях волов. С полей возвращались землепашцы, с ярмарки спешили домой торговцы. Домашние с нетерпением ждали их у ворот. Не было такого дома, где бы не готовили для них горячий ужин и не подогревали в глиняных кувшинчиках крепкую водку.

Сумеречный воздух был теплым и нежным, слабые дуновения ветерка приносили запахи рисовой соломы, спелых фруктов, жуков и земли. Пришло время созревания всего, что появилось и выросло в теплые летние месяцы с их солнцем, дождями и росами. Наступила благодатная пора, согретая радостным праздничным настроением.

Под бледным светом луны четко вырисовывались очертания расположенной на вершине горы каменной крепости. Ее тень лежала на склоне, словно тень великана. В нише крепостной стены, обращенной к Луне, сидел единственный сын главы поселения. Его звали Ною. Этот благословенный богом Ношэнем [67] юноша прислонился спиной к камням и, взирая на полукруг Луны, с улыбкой размышлял о радостях и горестях жизни.

67

В имени бога Ношэня, уберегающего от чумы и мора, и героя рассказа Ною есть общий элемент — первый слог «но» (букв.: «заклинать болезни»), что, несомненно, углубляет заключенные в рассказе-притче смыслы.