Спасите, мафия!
Шрифт:
Почему-то из голоса парня исчезли все детские, язвительные или апатичные интонации. Он не растягивал слова и не пытался скрыть свои чувства. Он говорил то, о чем думал, то, что чувствовал, и впервые в жизни я подумала, что Фран — это не «мальчик для битья» Бельфегора, не доставший всю Варию подросток, не издевавшийся всю жизнь над бандой Кокуё ребенок и не ехидна, мечтающая остаться в детстве. Я поняла, что Фран — это очень рано повзрослевший и глубоко несчастный мужчина, который в свои семнадцать вынес куда больше, чем многие в шестьдесят, и это сделало его мудрым, взрослым человеком, прячущимся за маской безразличия и ехидной ребячливости. Потому что это отпугивало тех, кто мог бы попытаться пробиться сквозь его броню и кто мог причинить ему новую боль. Но это не был побег — это была лишь попытка защититься, а ведь инстинкт самосохранения — самый
— Прости, — пробормотала Маша и прижала ладонь парня к своему лбу. — Извини, я такая дура…
— Ничего, — слабо улыбнулся иллюзионист. — Я понимаю. Не бойся, я вернусь. Просто верь в меня, потому что я не могу исчезнуть. Не сейчас и не так.
— Я в тебя верю, — кивнула Маша и улыбнулась, а Фран потрепал ее по голове странным, учитывая его возраст, покровительственным движением и сел. Моя сестра помогла иллюзионисту подняться, он застегнул куртку и, кивнув мне, сказал:
— Спасибо за помощь.
— Береги себя, — улыбнулась я.
— Непременно, — кивнул Фран абсолютно серьезно. — Потому что теперь мне есть куда возвращаться.
Пламя на его кольце вспыхнуло невообразимо ярко, и он медленно, покачиваясь, двинулся к сражавшимся, а над их головами вдруг начали появляться реальные иллюзии молний, косившие врагов словно чума… Я встала и обняла старшую сестру, а она прошептала:
— Он сильный, он справится. Может, он и выглядит как ребенок, но он куда старше меня в душе. Хотя мне и эта его сторона нравится, и та, которая показывает, что где-то глубоко в душе он еще верит в чудо и надеется на лучшее — ведь что-то от ребенка он всё же сумел сохранить нетронутым. Наверное, доброту и абсолютную чистоту.
Я улыбнулась, кивнула и перевела взгляд на небо. Вспышка. Оранжевая огненная вспышка озарила небеса, взрывая воздух ревом пламени. Я вздрогнула и, наконец, поняла, что произошло. Пока Кёя, Бьякуран и Мукуро в телах шинигами отвлекали Эмму, атакуя с трех сторон, Тсуна направил на Владыку сверхмощное Пламя Предсмертной Воли с помощью Х-баннера. Лишь только огонь утих, я почувствовала, что сердце радостно забилось. Невидимая прежде глазу прозрачная сфера, являвшаяся абсолютной, непробиваемой защитой божества, треснула. И пусть трещина эта была небольшой, вряд ли хоть кто-то прежде добивался подобного результата, вступая в схватку с самой Смертью. Небольшая часть Пламени Неба сумела прорваться через трещину в шар, и левый рукав Владыки был опален. В ту же секунду внутрь барьера ворвались микроскопические Роллы, тут же начавшие увеличиваться, но вокруг Владыки полыхнул черный адский огонь, и игольчатые сферы исчезли, не оставив после себя даже пепла, а защита божества снова стала абсолютной. Вот только один из шариков успел проколоть его руку, и с бледных тонких пальцев вниз сорвались багряные капли, упавшие на прозрачный барьер… И это была победа. Ведь ранить божество — беспрецедентно для простых смертных. Но они это сделали — вместе, сражаясь друг за друга и ради счастья всех, кто был им дорог.
— Значит, он ослабляет защиту там, откуда не ждет атаки, — прокомментировал Маэстро. — Интересно, как парни это поняли, учитывая, что защита невидима?
— Гипер-интуиция? — предположила я, не в силах сдержать радостную улыбку.
— Нет, — покачала головой вставшая слева от меня Лена, на удивление спокойная после встречи с родителями. — Это он блокирует интуицию Вонголы, я уверена. Скорее всего, они догадались просто потому, что часто сражаются. Это просто опыт. Но у Савады осталось совсем немного сил. Им не победить. А ведь нам главное — суметь зажечь Пламя после заката. Не понимаю, почему они не хотят просто сдерживать число бойцов врага до самого конца? Зачем драться с Владыкой?
— А ты присмотрись, — усмехнулся Маэстро. — Они ведь бьются с ним не для победы. Они отвлекают его. Когда он сражается, его воины прибывают с задержкой. Сейчас количество «самураев» меньше того, что было в начале. И всё благодаря тому, что этого «Владыку» отвлекли.
— Они помогают остальным ребятам, — пробормотала я.
— Именно, — кивнул мужчина. — А еще они не дают «Владыке» вступить в бой. Опять же присмотритесь: как только парни ослабляют атаку, воздушные потоки, контролируемые врагом, начинают опускаться ниже — он провоцирует их выкладываться по полной, словно говоря: «Если
не будете серьезны, я уничтожу ваших друзей».— Те, кто внизу — его заложники… — прошептала я, с ужасом осознавая смысл происходящего. Значит, целью Эммы изначально было — выманить сильнейших на себя. Он знал, что самые сильные бойцы не лишатся всего Пламени Предсмертной Воли, сражаясь с его приспешниками, а потому заманил их в небо, ведь его собственная сила безгранична. Он не собирается убивать их, но сделает это, если они ослабят атаки, потому что его цель — измотать их и заставить проиграть — лишить Пламени Предсмертной Воли… Их смерть ему ничего не даст, ведь убить он может любого — это для него не победа. Победой будет — сломать нас, вымотать сильнейших и, лишив их Пламени, вынести приговор о том, что мы проиграли…
Я с ужасом смотрела на то, как фигуры моих товарищей кружили по небу вокруг японского божества, и думала, что всё это неправильно, это какой-то театр абсурда… Зачем ему это, зачем?! Ведь он не Граф! Он не может наслаждаться этим кошмарным спектаклем! Так зачем?..
— Одиннадцатая ступень, — прервал мои мысли тихий голос Владыки, и я вздрогнула, ожидая очередного удара судьбы. — Покажи мне странность смеха.
Я покосилась на Бельфегора, с безумной усмешкой метавшего стилеты во врагов и царившего на поле боя, как настоящий демон смерти. Краем глаза я заметила, что Лена побледнела, но с Принцем ничего не случилось. Просто мир вдруг полыхнул белым, и рядом с Владыкой появилось Нечто. Белые перчатки и половинчатая серебристая маска, словно обломанная по краям, скрывавшая правую часть лица своего хозяина — вот всё, что можно было увидеть. В остальном прибывшее существо было абсолютно прозрачным.
— День добрый, пташки мои! — пропело существо, и я поняла, кто перед нами и у кого Вадим научился такой манере общения. Бой в воздухе замер, мафиози перегруппировались, переводя дух, а существо продолжило вещать манерным голосом, сопровождая речь театральными взмахами рук: — Позвольте представиться! Имя свое я вам не назову, но можете звать меня Граф! Или же Хакушаку, среди вас ведь много японцев, а Хакушаку по-японски и есть «граф». Что ж, я смотрю, вы тут неплохо повеселились без меня? Читать обо всем в книгах было скучно, и я пришел сюда ровно в то время, что мы и договаривались, правда, мой сладенький? — обратился он к Королю Ада. Тот отплыл от Графа подальше (как я его понимаю в этом…) и прошелестел таким тоном, словно готов был Графа на конфетти порвать, но не мог:
— Вы явились как раз вовремя, Граф. Не желаете присоединиться?
— О, конечно, как же иначе? — усмехнулся шинигами и, подперев подбородок ладонью, скучающим тоном обратился к Вадиму, причем его голос, как и голоса всех сражавшихся, слышно было абсолютно всем, как бы тихо он ни говорил: — Что же с тобой стало, мой никчемный ученик? Сколько раз я говорил тебе: «От союзника удар ждать следует в первую очередь», — а ты подпустил к себе именно союзника. Как говорили самураи, шрамы на спине — самые постыдные, потому что доказывают, что ты убегал, но я считаю, что если ты идиот, то шрамы на спине говорят о том, что ты был слишком доверчив. Вот и пырнул тебя «союзничек» трезубцем в спину. Это тебе, кстати, чести не делает: дураки ничем не лучше трусов. Вытащить тебя из-под контроля и вправить разум с помощью плёточки, что ли?.. А хотя нет, это еще успеется. Мы ведь должны действовать по сценарию. А по сценарию у нас битва титанов! — голос Графа вновь стал громким, радостным и высокопафосным, а манерные ужимки возобновились. — Кстати, птички мои, вы в курсе, что я сильнейший шинигами мира Мейфу, потому меня и назначили хранителем Дома Тысячи Свечей? Нет? Ну так я вам говорю. Хранитель обязан быть очень и очень силен, чтобы в случае нападения суметь в одиночку заменить целую армию и защитить жизни смертных! Нет, это я не хвастаюсь — лишь констатирую факт. Итак, давайте же сыграем эту партию, дорогие мои! Я буду «водить», а кого «засалю» — не обижайтесь — ту свечечку я мигом погашу. Могу показать пример…
Он протянул вперед правую ладонь, на которой тут же появилась свеча, и все присутствовавшие напряглись. Впрочем, бой на земле не стихал ни на секунду, но даже грохот взрывов и вой демонических псов не могли заглушить слова шинигами и позволить мафиози забыться — отрешиться от образа синего пламени, горевшего на тонкой серой свече… Граф… Что он за существо-то такое?! Так легко играть жизнями людей, так запросто распоряжаться ими!.. Он и впрямь не человек, он самый настоящий Бог Смерти — существо, не ценящее чужую жизнь…