Стигма

Если он ее опекун, я могла бы обратиться с жалобой в органы опеки, но девочка не выглядела брошенной. На вид здоровая и упитанная, глазки веселые, одежда чистая. Ничто не указывало на то, что о ней плохо заботятся.

Каким бы невероятным и трудным это мне ни казалось, но пришлось смириться с упрямым фактом: дьявол жил не в занюханном переулке Кенсингтона, а в соседней квартире. И вместе с ним там обитала маленькая девочка. Кем она приходится ему, я никогда не узнаю.

Время текло сквозь нас. После долгих минут молчания я оперлась руками об пол и встала.

– И куда ты собралась?

– А ты как думаешь? Я ухожу.

Я отряхивала брюки, чтобы потянуть время. Андрас поставил девочку на пол, предоставив ей возможность бродить по гостиной, и посмотрел на меня. Я пожала плечами, когда снова почувствовала его жесткий взгляд. Таким он казался еще страшнее – со свободными руками и свирепым выражением лица, какое наверняка бывает у злодея, готового на любое преступление. Его темные, полные опасных намерений глаза в других обстоятельствах вынудили бы меня бежать от него сверкая пятками.

Я сглотнула и, собрав все мужество, заявила:

– Я ухожу.

– Я так не думаю, – сказал он непреклонным тоном.

– Ты собираешься вечно удерживать меня здесь? – Я выпрямила затекшую спину и расправила плечи. – Запрешь меня в комнате?

При этих словах его зрачки загорелись тревожным светом. Мне пришлось сделать шаг назад, чтобы отвлечь его от этой идеи, которую я ему невольно подкинула.

– Даже не думай об этом, – испуганно прорычала я, сощурившись.

С него станется.

Андрас наклонил голову, на лицо упала прядь волос.

Удивительно, как он преобразился в темноте. Она обволакивала его высокие скулы, подчеркивала линию плеч, высвечивала вздутые вены на широких запястьях, сливалась с растрепанными волосами и делала глаза двумя метеорами, пылающими холодным огнем.

Все его тело источало яд, который сводит тебя с ума, прежде чем убить, и я ни на секунду не забывала, насколько опасным может быть этот человек.

– Это решило бы мою проблему, – сказал Андрас совершенно неуместным в данной ситуации жутковато-игривым тоном сумасшедшего.

Вот кого надо где-нибудь надолго запереть.

Я снова отступила на шаг и направила на него ключ, который держала в руке как оружие. Клянусь, я пущу его в ход, чтобы защитить себя, если он посмеет сделать что-нибудь плохое.

– Ты что, собираешься пырнуть меня… этим?

Я выглядела довольно нелепо – насупившаяся, в одном тапке, и по тому, как он на меня смотрел, я догадалась, что он совсем меня не боится.

– Не думай, что я этого не сделаю, – предупредила я, пытаясь внушить ему, что настроена серьезно. Рука подрагивала, но голову я держала высоко поднятой. – Если подойдешь хотя бы на шаг ближе, я…

Что-то коснулось моей лодыжки. Я замерла и опустила глаза: маленькая ручка ухватилась за ткань моих спортивных штанов. Девочка подняла на меня глазки и, увидев, что я смотрю на нее, улыбнулась.

Я вздрогнула и отскочила, споткнувшись. Уперлась в стену и еле устояла. Девочка смущенно заморгала.

Едва я успела ответить ей растерянным взглядом, как в коридоре послышался шум. Спасительный звук!

Я шумно выдохнула и с колотящимся сердцем обернулась. Дверь открылась, и на пороге появилась старушка, она явно удивилась.

– О, ты уже здесь, – сказала она, входя мелкими шажками. – А я… хотела извиниться. Боюсь, я оставила дверь открытой, и…

Я выбежала из квартиры прежде, чем она успела договорить. Наверное, она вернулась, чтобы проверить, все ли в порядке, но меня эти подробности не волновали.

Сломя голову, я бросилась по коридору. Подобрав на ходу потерянный тапок, я пронеслась мимо своей квартиры и кинулась к лестнице, прочь из этого дома.

Ни пальто, ни шарфа, ни ботинок – на мне и при мне не было ничего, кроме моего инстинкта самосохранения.

В квартире небезопасно, и я не собираюсь там оставаться. Есть только одно место, куда я могла пойти, только одно. Именно туда я и направилась.

Вывеска клуба Milagro’s сияла, как маяк во мраке ночи. Нырнув в его тишину, в мягкий свет, льющийся с потолка, в знакомые объятия уютных узких стен, я не сразу осознала, что наконец оказалась под его защитой.

Несмотря на то что мы закончили инвентаризацию и сотрудники ушли раньше, здесь наверняка еще кто-то оставался. Я надеялась, что еще не ушел тот человек, который мне очень нужен, и бросилась по ступенькам к кабинету Зоры. Забыв о манерах, я даже не постучала и широко распахнула дверь.

Зора стояла у окна – длинный силуэт в свете настольной лампы. Она была не одна: рядом возвышалась каменная фигура Сергея, его квадратные плечи выделялись на фоне освещенного уличными фонарями окна. Они разговаривали, но обернулись, когда я бесцеремонно ворвалась в комнату.

Их взгляды упали на мое перекошенное, красное от мороза лицо. Наверное, я смотрела на них как животное, убежавшее от охотника.

– Зора, – выдохнула я, еле-еле переводя дыхание.

Она наклонила голову, вопросительно глядя на меня.

– Ты до сих пор здесь?

Она оглядела меня с ног до головы и задержалась на почерневших от влаги тапочках. Не знаю, поняла ли она что-то, но, прежде чем она что-то сказала, я заявила:

– Надо поговорить об Андрасе.

Зора посмотрела мне в глаза. Она вглядывалась очень долго, и я сделала вывод, что мои слова привлекли ее внимание или, по крайней мере, вызвали любопытство.

Потом она кивнула Сергею, и он подошел ко мне.

– Нет, послушай меня! – запротестовала я, но Зора уже отвернулась, потеряв ко мне интерес.

Сергей схватил меня за локоть железной рукой, и на меня накатила паника, потому что я поняла, что больше не смогу привлечь к себе внимание Зоры.

– Он… он живет со мной по соседству!

Зора резко повернулась. Я замерла, вытянувшись на цыпочках, и отчаянно посмотрела ей в лицо.

Она подняла руку и жестом приказала Сергею меня отпустить. Что он и сделал, а я, почувствовав огромное облегчение, отошла от него, нервно сглотнув.

Зора еще не опустила руку, ее белые пальцы пощекотали воздух, и одного этого жеста было достаточно, чтобы Сергей понял, что должен оставить нас наедине.