До чего же пленительна ночь!Разве можно весну переспорить?Даже волнам сегодня невмочьВ серебристом струиться просторе.Разбросав зеркала на песке,Море ловит в утихнувшей безднеУгасающий там, вдалеке,Упоительный отблеск созвездий.И такой голубой холодокПриникает, и ластясь и нежась,Будто воздух — не воздух, — цветок,Излучающий лунную свежесть.[1947]
«Твое дыханье — кислород…»
Твое дыханье — кислород,Совсем немного — углерода.Так сделала сама природа,И
тело так твое живет.Обезоруживает счастьеЗемное существо мое,Когда прижму к щеке твоеПродолговатое запястьеИ слушаю — едва-едваТам жилка маленькая бьется.Как у отверстия колодца,Закружится не голова,А весь я ухожу в круженье,Весь в воздух превращаюсь яИ чувствую — я жизнь твоя,Твое земное сновиденье.[1948]
«Ты была — гимназическим балом…»
Ты была — гимназическим балом,Вальсом на звонком катке,А порою ты просто бывалаСнегом в горячей руке.Ты была — воробьиною песней,Лужицей голубой,Чир-чириканьем солнца прелестным,Звоном капели ночной.Ты была, — о, забытый учебник,Двойка у классной доски, —Как потом отражались волшебноВ глади речной тростники!Ты была — торопливым закатом,Первой, вечерней звездой,Темно-синим грозовым раскатом,Капелькою дождевой, —Ведь не даром в саду, на отлете,Издавна, из году в год,Белой ночью в душистой дремотеСтарая липа цветет.
«В воду шлепнулась лягушка…»
В воду шлепнулась лягушкаТяжело.Гонит золотую стружкуГибкое весло.Лиры медные уключинЧуть скрипят.На корме змеею скрученСохнущий канат.Быстро крутятся воронкиЗа кормой.Паутины провод тонкийВьется сам собой.Отражая неба своды,Спит река.Опусти запястье в воду,Прямо в облака,Зачерпни немного небаТы в ладонь…Этот день, — он был иль не был,Но его не тронь!
Я без тебя и жить не помышляю.Вот, говорят, на Марсе есть цветы.Что ж из того? Быть может, есть, не знаю,Но тех цветов ведь не касалась ты.И если мне нельзя с тобой встречаться,То, милая, хотел бы трогать яЛишь то, чего порой могли касатьсяТвои глаза, душа, рука твоя.А если поселюсь я после смертиНа Марсе, там, в пространстве мировом,То и тогда рука моя начертитТвое лицо на камне неземном, —И вот, — преобразится красный камень,Ромашки вырастут, как на земле,И станет Марсом шар земной, — над намиКружащийся и тающий во мгле.[1948]
52
«Я без тебя и жить не помышляю…» — HP.
«Скале никак не свойственно дыханье…»
Скале никак не свойственно дыханье,И дереву не выразить себя,Но есть, должно быть, друг мой, у тебяСовсем особое очарованье:Скала как будто спит, а между темШершавый склон росой любви осыпан,Летит, без ветра, с веток старой липыДушистый рой воздушных диадем.И эти лепестки, и эти росыИ кружатся, и вьются над тобой,И осыпают влажной бирюзойИзвивы кос твоих темноволосых.И где б ты ни
прошла, каких камней,Каких деревьев платьем ни коснулась, —Глядишь — и вся природа встрепенуласьОт ласки неожиданной твоей.[1949]
«Дождь отшумел. Ты окна отворила…»
Дождь отшумел. Ты окна отворила.Легла на мокрый гравий тень твоя,И желтое сиянье окрылилоЕе совсем непрочные края.Пахнуло из лесу прохладной прелью.Вошла в распахнутый квадрат окна,Без спросу, следом за ночной капелью,И воцарилась в комнате весна.Твоих, мой друг, одно иль два движенья,И снова желтый гравий чист и пуст,Лишь в глубине, в сиреневом цветеньи,В душистых жемчугах, горящий куст.[1949]
«Полынью теплой пахнут камни. Зной…»
Полынью теплой пахнут камни. ЗнойПокинуть нас не хочет даже ночью.Тень от большой луны крылом сорочьимШевелится на просеке пустой.Не уследить полета черной мыши,И лунный свет никак не сжать в руках;Не облако, а серебристый прахНад головою тусклый вихрь колышет.Как смутно все! Как знойный ветер жгуч!Каким глухим, неистовым смятеньемПолна душа! Как с этой острой теньюСлился почти такой же острый луч![1949]
Как этот матовый кусок стеклаМорским прибоем ровно отшлифован!Как счастлив я, как рад и как взволнован,Что ты его среди камней нашла!Закрой ладонь, как раковину. В ней,Твоим живым дыханием согретый,Он станет сгустком розового света,Почти воздушным узелком лучей.Я в раковину этих бедных строкВложил мое единственное слово.Найди, найди его — ужели сноваОно тебе, как прежде, невдомек.[1949]
Как приголубить, приручить,Как совладать с твоею тенью?Как мне ее не ушибитьМоим беспомощным волненьем?Как маленький кусочек льда,Чуть остудив ночные руки,Она растает без следаВ белесом омуте разлуки.И я весь день несу в себе,Смущен моим дневным незнаньем, —О нет, не память о тебе,А только боль негодованья.[1949]
С моим простым и очевидным теломЯ вправе делать все, что я хочу:Уйти из жизни очень поседелымИль сжечь его, как тонкую свечу.А так как я люблю земли отрадуИ ласточек, и ветер, и весну,Господь меня из голубого садаНе слишком скоро позовет ко сну.И душу, мне одолженную БогомНа милый срок, пока я буду жить,Я пронесу по всем земным дорогамИ постараюсь чистой возвратить.Пускай она, насытясь щебетаньемИ воздухом, и солнцем, и тобой,Останется живым воспоминаньемВсей ясности и прелести земной.Она еще кому-нибудь послужит,И тот, далекий, кем не буду я,В своей душе внезапно обнаружитТо, чем жила в веках душа моя.[1948]