Нам написал с поля битвы; с планшетомИ со стихами ты не расставался;Где-то упал на равнине, при светеЗарева раненым туром казался.Глянул на поле, прибитое танком;Встретился взглядом с ночною звездою.Сердца частицу оставил нам, так какМного стихов погибало с тобою.Хрупкая ветка в тиши поникалаТам, средь развалин, над телом упавшим;В
сумерках крепость Орбели сверкала,Лист пролетал по дороге к Муаши.Быстро привстал, говорят, над дорогой;Кровь, говорят, на носках проступила.Слышал не тихие реки, а грохот,Снилась душе ладжанурская сила.Горец, ты силу осилил стремнины,Через болото пробился к рассвету.Гром твоих строчек — он близок мне; ныне,Младший мой брат, я ищу тебя, — где ты?Голос твой, тон — как горы гулкий камень.Сможешь согреться ль в низине душою?Против войны ты шагнул в ее пламень,Смелую жизнь свою отдал весною.
* 177. Открытые двери. Перевод Е. Самченко
Ночь; а я дверь оставляю открытой,Путник ли явится — всё может быть:Может, с фиалкой войдет перебитой,Быстро войдет — не придется звонитьВ доме открытыми двери оставил,Бес подозрений ко мне зачастил:Как бы кто пулю в меня не направил,Полный до края стакан не разбил.Что же я дверь оставляю открытой,Ночь, а не путник, идет; в полутьмеВидно, что ночь эта очень сердита,Да не нужны ее россказни мне.В доме остались открытыми двери,Сердце и дверь не закрыл на замки:Я бы хотел получить можжевельник,Рододендрон, из Тушети носки.Дайте мне рододендрон, можжевельник!Путника хочется мне заманить,Сердце оставить открытым и двери —И никому не придется звонить.
* 178. Владимиру Маяковскому. Перевод Е. Самченко
Твой голос в народе. Бывало, при жизниПретил тебе звук, если отзвук пустой.Каймою стихов окружил ты отчизну,Сказал о Багдади одною строкой.Ты кинул Риони строку и оттиснулСвой след на песке; над волной постоял;Послушал, как ветер поет в Кутаиси,Басистую нежность горы перенял.Стал голос алмазом, стал режущей силой,Волна окрылила тебя синевой;Твой голос потом распахнулся в РоссииКрасивою тяжестью и широтой.И гор голоса говорили с тобою,Туман над хребтом ты плечом разорвалИ разноголосьем и крупной рукоюГраницы державы не раз обнимал.Твой шум не прервался; твой шум настоящий;А
след на песке лишь заметнее стал;Ты свой в этой жизни, ты непреходящий,И нежно, бывало, твой гром рокотал.А бархатный бас твой в народе. При жизниПретил тебе звук, если отзвук пустой.Каймою стихов окружил ты отчизну,Сказал о Багдади одною строкой.Ту строчку, что не расставалась с тобою,Десницей на русской земле посадил.Твой голос сравнил бы я с первой весною,С грузинской любовью еще бы сравнил.
* 179–180. Стихи о Пиросмани. Перевод Е. Самченко
1. «Вечереет откровенней…»
Вечереет откровенней,Входит ослик в ночь проворно;Уточняется мгновеньеЦветом ночи, краской черной. Ты желал бы с приговоркой Выпить чай неторопливо; Подмигнул подружке бойкой, Показал ей дар, любимой.Плот рисуешь на досуге;Спел арбуз твой сотворенный;Над Курой поет дудукиО ночах, о краске черной. Ночью яркое светило Нам нашел в ущелье; с нами — Зеленщик, участник пира. Грузия, ты — Пиросмани!Грезил свежестью цоцхали,Виночерпий, ты — рыбачил;В дождь упал, на лоб упалиДождь и лестница в придачу. Ночь над улицею узкой Охраняла стены эти; Дом твой тихий, как церквушка, Разрисован кистью в Цхнети.Относился плохо к телу,На ходу болел; ночамиРисовал отсюда Веру,А оттуда Ортачала. Бегал вдоль Куры — попали Сомы в сети; дни короче — На горе тебя догнали Ночь, орел и краска ночи.
2. «Шагал вдоль балконов-рисунков ночами…»
Шагал вдоль балконов-рисунков ночамиИ думал, что спит Маргарита — устала;Любил ее, слал ей корзины с цветами —Квартира в душистых цветах утопала.Назло дудукистам не пьянствовал скрыто;Вина не хотел, хоть застолье шумело.А бледная нежность твоей МаргаритыДва раза на белом холсте потемнела.А некий кутила шатался по скверам,Он шел по кварталу, простак одинокий.О, как Маргарита, я крикну, посмелаОбречь твою бедность на крайность дороги!А может, ошибся? В Цагвери запелаИ слух иностранный сейчас услаждает;А может, внезапно слегла, заболелаИ где-нибудь лечится и увядает.