Стихотворения

IV.

На Кадю от Петра повеяло безумьем - Он говорил: «Опять в родных местах, Овеянных моим томительным раздумьем, Лелеянных в моих назойливых мечтах. Нетъ, стариковских дум они не претворили! И этот новый, маленький балкон Испепелил все, что в годах изжили И кропотливо склеили в закон. Все опрокинуто! — И ты бессильна, ваза На низеньком камине, с лентой фразы: „Тебе — твоим“, развитой орарем,- Ты, презентованная бабушке царем.

V.

«Бессильны вы, сафьянные подушки На плюшевой кушетке, где, сквозясь Как куклы, восседали двe старушки, А перед ними ползал глупый князь! Жизнь — одеяло из лоскутьев — гдe ты? Ты — душный тлен, и я тебя топчу! Просветов ждал, и вот — зажглись просветы, И в блеске их тушу свою свечу. Где твой трофей? Уютная могила, Которая креста не сохранила, Ни бугорка, ни даже мертвеца; Да крашеный портрет седого старика?»

VI.

И тихой музыкой: «Петр Николаич, что вы?» — Жизнь, сказка-жизнь овеяла Петра. И он взглянул горящий, стройно-новый В напуганные милые глаза; Схватил в ладони маленькие ручки И к ним прильнул, и стал их целовать, И стал разсказывать, и в горькие колючки Давно-прошедшего, волнуясь ложь вплетать… И Кадя слушала, не отрывая руки; В глазах внимательных блестела тихой муки Влюбленно-ласковая ясная слеза, Как под слепым дождем сверкает бирюза.

VII.

И говорила глухо: «Бедный, бедный»… — Да нет же, все прошло! Я счастлив, я богат, Как падишах, как принц его наследный… Ведь все мое — и ты, и этот сад, И это солнце легкого апреля, И эти облака из золотой руды! Все, все — все эти клены, сосны, ели И взмахи ветра, скомкавшего льды! В дарохранилище, от прошлого заклятом, Окуренном сладчайшим ароматом, В угаре пошлости — влюбленные, вдвоем — Мы жизнь свою с тобою пронесем.

VIII.

— Мы создадим ее с тобою сами, На подвиг нас благословил апрель, И новыми горящими словами Споет о нас бродяга-менестрель… …Жила-была на свете королевна, Жил-был на свете белокурый паж… Окно раскрыв, грустила королевна, И под окном пел о любви ей паж. Сиял апрель, и струнами-ручьями Звенел псалом, забытый соловьями, И светлый шелк, прозрачный, как печаль, Тянула к ним мечтательная даль…

IX.

…Жила-была на свете королевна, Жил-был на свете белокурый паж… Сошла к нему, ласкаясь, королевна, Повел ее к далекой дали паж… И сердце-поводырь вело их по приметам Развившей волосы сомнамбулы-весны; Задернули лазурно-тонким светом Их тихие вечеровые сны… …Жила-была на свете королевна… …Жила-была на свете королевна… Жил-был на cветe белокурый паж - Жил-был на светe белокурый паж…

X.

У Кади в комнате смотрели по альбомам Подруг, двоюрдных братьев и сестер… На низеньком диванчике, знакомом Петру из прошлого (как старенький ковер Со львом и розами), сидели близко-рядом И волосами путались, склонясь… И часто долгим, спрашивавшим взглядом Смотрели друг на друга; и, боясь, Чтобы глаза не подсмотрели, целовались, Сложив ресницы; смутно улыбались… И вдруг — зрачки в зрачки, — как молнией гроза, Распахивались жуткие глаза.

XI.

Покачиваясь мирно, плыли стены; В цветы на окнах брызгала волна, И пахло солью от шипящей пены, И чудился размерный стук винта… …Двойная сказка, с яркими краями Веселаго играющего дня, Переливалась чуткими струями Действительность сжигавшего огня: Был снова рай, и в нем Адам и Ева, Вкусившие плодов от заклятого древа, И — как шаги Творца — смутили их… Агриппины шаги на каблуках тугих.

Глава третья

I.

«Ах, вы все здесь! А я вас там искала… Готов обед. Не будем Кости ждать… Заправиться бы Пете не мешало, А Костя, как всегда, сумеет опоздать. Вы смотрите альбомы? Что же, нашли ли Кого-нибудь из родственников? Что?… Вот эти, помнится мне, в Новгородe жили… Да что вы? неужели никого?» И с теткой вниз они спустились чинно… В честь гостя был обед накрыт в гостиной И Петр не удержался — проглотил Настойки и селедкой закусил.

II.

Обедали томительно и долго. Молчала Кадя и крошила хлеб, И фрейлена, как воплощенье долга, Застыла, бантом подвязавши креп… Кто умер? Tante Augustchen, быть может? Не все ль равно? — Она скала скалой! Пускай ей радостно, пусть горе сердце гложет — Там — ночью, в комнате — она сама с собой!… Разглядывал нахмурясь гостя Валька И вдруг спросил: «Как делается калька?…» А тетка, рукава откинув, по судку Размазывала соус к судаку.

III.

Приехал Костя… Холодно-корректен Раскланялся с Петром; спросил, где служит он; Спросил, какой диплом, спросил о диалекте, Которому тот лучше обучен,- Сказав, что знать язык теперь необходимо Что и диплом и хлопоты ничто, Что все места пройдут под носом мимо, Да и при всем найти их нелегко. И предложив любезно папиросу, Прибавил: «Мы еще по этому вопросу Поговорим, надеюсь, вечерком… Вы ведь у нас останетесь при том?»