Столица Российской империи. История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века

— Ничего, — ободрял его Калиостро, — будут деньги! Нам бы только губернатора на представление заполучить!

— Да зачем?

— Чтобы уверился в моей чудодейственной силе. Некое разрешение от него требуется.

Какую-то часть денег Калиостро потратил на губернаторского камердинера, горничных губернаторши — и в результате правитель губернии оказался на представлении.

В этот раз был показан новый фокус. Калиостро подошел к губернатору, сидевшему с женой в первом ряду, и сказал:

— Ваше превосходительство! Позвольте попросить у вашей супруги на минуту носовой платок.

Губернатор благосклонно кивнул. Калиостро, получив платок, показал его публике:

— Прошу обратить внимание на метку и духи.

После он разорвал платок на клочки и продемонстрировал их зрителям. Этими клочками Калиостро зарядил револьвер и попросил кадета из публики выстрелить в зажженную свечу. Свеча погасла. Калиостро взял ее, переломил и достал из середины пакетик, перевязанный ленточкой. Его Калиостро передал губернатору. Каково же было удивление, когда там оказался тот же платок, только целехонький.

В гостинице Калиостро говорил Ларину:

— Ну теперь дело в шляпе. Рыбка клюнула!

— Да ведь сборов-то никаких!

— Погоди, все будет.

Назавтра в номер чародея приходили и о чем-то шептались с ним местные факторы-евреи. Калиостро после их визита сказал Ларину, что уезжает на два дня.

— А как же я?

— Жди здесь. Гостиница оплачена, не беспокойся, вот тебе десять рублей на карманные расходы...

Ларину ничего не оставалось делать, как валяться на диване и размышлять о своем друге. Даже ему Калиостро не раскрыл фокуса. А суть его была до смешного проста: существовал второй платок, купленный Калиостро у губернаторской горничной.

Через двое суток поздним вечером появился Калиостро с дамой. Ее лицо скрывала вуаль.

— Это Сомнамбула, таинственная женщина и провидица!

Сняв вуаль, таинственная женщина оказалась молодой красивой еврейкой. Густые черные волосы струились по плечам, огромные глаза с длинными ресницами... Наутро Калиостро отправился в канцелярию губернатора и выпросил у него разрешение на показ в городе известной европейской предсказательницы Сомнамбулы.

Сняли две комнаты, задрапировав их черной материей, по углам расставили свечи. Сомнамбула в восточном одеянии возлегла на диване, в полумраке она выглядела еще прекраснее и таинственнее. Ларин был за кассира.

Входной билет оценили в рубль, что было немало. Сбор первого дня составил, однако, всего шесть рублей. Ларин опять впал в панику. Калиостро смеялся: «Погоди, что будет завтра!»

А завтра пришло более ста человек, послезавтра — триста и т. д.

Что же за трюк придумал Калиостро?

Человек входил в таинственный полумрак. На него глядели горящие очи Сомнамбулы. Она монотонно, с паузами, начинала говорить:

Степан Иванович Тихонов... Вам тридцать пять лет... Женаты десятый год на Анне Антоновне Крыловой... У вас двое детей: сын и дочь... Их зовут Алексей и Елена... Служите в земстве, жалованья получаете шестьдесят рублей...

Вошедший в комнату был поражен: все верно. А Сомнамбула продолжала:

— Со временем вы разбогатеете... Ваши дети будут владеть миллионами...

Или: — Купите непременно выигрышный билет, и вы получите большую сумму.

Сомнамбула говорила только приятное. От нее уходили окрыленными, не жалея о потраченном рубле. У кого не было, тот наскребал этот рубль и шел к предсказательнице.

Друзья, пожалуй, обобрали бы весь город, но вдруг последовал приказ губернатора, в котором фокуснику предписывалось в течение суток покинуть губернию — «за эксплуатацию жителей обманными деяниями, совершаемыми им совместно с еврейкою Ривкою Розенталь, именующей себя Сомнамбулой».

В тот же день все трое, не искушая судьбу, уехали: Сомнамбула — домой в Варшаву, а друзья в Динабург, где комическая старуха уж и не чаяла их увидеть.

— Я думала, плакали мои целковые! — ликовала она, пересчитывая без конца шестьсот рублей, полученные от Калиостро. Вдруг старуху осенило подозрение:

— Да не фальшивые ли они?

— У меня деньги не могут быть фальшивыми. Если бы я даже сам их делал, все равно они были бы настоящими.

Объясним фокус с Сомнамбулой. Калиостро нанял восьмерых евреев. Каждый из них должен был изучить один из восьми кварталов города: собрать подробные сведения о каждом жителе и записать их в свою книгу. Сквозь замаскированные щели в обивке евреи смотрели на вошедшего, и знавший его подходил к слуховой трубке, выведенной к уху Сомнамбулы, давая характеристику. Очень просто.

Где и как кончил свои дни наш отечественный Калиостро — неизвестно. Человеческую натуру он знал совершенно и с успехом играл на ее слабых струнах.

При Екатерине II в Петербурге появился иноземный механик Кемпелен, показывавший изумляющую всех новинку — автомат, играющий в шахматы. Внешне автоматический шахматист напоминал крупного человека в восточном одеянии. Перед игрой механик снимал панель, и глазам зрителей представали различные колесики, пружинки. Кемпелен заводил ключом машину, и зубчатые колесики вертелись, трещали. Автомат делал ход первым. Он брал пальцами пешку и ставил ее на клетку доски, после чего до ответного хода пребывал в неподвижности. Двукратный кивок автомата означал шах королю. Никто не мог выиграть. Кемпелен богател. Екатерина II выразила желание купить чудесную игрушку, но механик уверил государыню, что без него автомат быстро сломается.

Однажды любитель-шахматист, играя с машиной, попробовал незаметно продвинуть свою фигуру. Автомат отреагировал: толкнул соперника в грудь. Шахматист ответил, и автомат с грохотом рухнул на пол в нем находился безногий и с одной левой рукой поляк Воронский. Когда-то красавец, он во время польских волнений был ранен, и хирурги добросовестно потрудились над ним. Воронский сам придумал такой автомат и способ зарабатывать деньги шахматами.

Явившийся в апрельский Петербург 1771 г. некий немец собирал невских жителей в трактир Гейденрайха «Лондон», что на Новой Исаакиевской улице, суля им весьма замысловатое зрелище: «Новоизобретенный оптический, с великим трудом и искусством сделанный Театр Света, какого здесь еще не видали».

Уточняя, что речь идет не столько о свете, сколько о театре, афиша на русском и немецком языках извещала: «Он состоит в четырех отменных исторических дистанциях, в коих ежедневно являются перемены, состоящие в разных перспективных иллуминованных улицах с некоторыми в торжественные дни возженными фейерверками, с превеликолепно иллуминованными садами и достопамятными церквами знатнейших городов в Европе. Но сии оптические представления весьма отличны от известных уже публике общих оптических представлений, потому что представляются в настоящей их величине и совершенной красоте. К большему еще увеселению видны будут разные мосты и улицы, по которым люди ходят взад и вперед; ездят верхом, также в колясках на санях с колокольчиком, так что зрителям представится, будто бы они действительно видят настоящую, весьма приятную из большого города простирающуюся дорогу».

Кроме «отменных исторических дистанций», показываемых, вероятно, при помощи движущихся фигурок и волшебного фонаря, этот «автоматических и оптических инструментов художник» предлагал петербуржцам еще одну невидаль: «Механическим образом сделанная машина представляет почти живого старика из Швабии, у которого движутся глаза и всякий член. Сей старик ответствует на всякий вопрос громко и явственно; сказывает сколько ему лет; узнает цвет платья; не дается в обман: естьли положат к нему в ящик деньги, то он, выняв, рассказывает, в котором году и в каком месте монета чеканена; также курит табак, умеет играть в карты и в тавлей, да и многие другие удивления достойные показывает действия».