Столпник и летучие мыши

При одном взгляде на обстановку исполнителям запахло жареным. Заботливый господин куратор как будто нарочно выбрал самое злачное место в городе. Это, наверное, чтобы жизнь мёдом не казалась. Никто, правда, и не рассчитывал, что будет легко. Каждый внутренне собрался и подумал о своём: Столпник — о Марфе и Разумихине, Лили — о новой лаборатории, Мими — о свежих впечатлениях, а Фру — о Столпнике. Старшая посчитала не лишним напомнить:

— Друзья, включайте мозги. Работаем в команде, слаженно, как часы. Никакой отсебятины. Ошибка может стоить Столпнику жизни, а нам — бана или ещё чего похлеще. Вопросы?.. Вопросов нет. Вперёд!

Дом принадлежал наркобарону. Внизу находился ночной клуб — непосредственно рынок сбыта дури. Верхние два этажа занимали так называемые служебные помещения. Там, на третьем, как сообщил опекун, хранился код телепортации.

Гульба набирала обороты. Гремели киловатты хард-рока. У стен заведения уже качались, ползали и рыгали вусмерть пьяные полуголые девицы. Молодёжь с ором и хохотом носилась косяками. Беспрестанно подъезжали и уезжали машины. Козлобородый вышибала с эльфийскими ушами и обнажённым торсом Лапитупа*, расставив ноги и скрестив руки на размалёванной груди, заполнял собою весь проём. Над его бритым черепом кроваво светилась вывеска «Седьмое небо». Столпник опешил, с недоумением прочитав название. Мими молча протянула козлищу зелёную бумажку, и тот, сцапав её, освободил проход.

Это был типичный ночной кабак со всеми прилагаемыми атрибутами: наркотой, пойлом, стриптизом и секс-услугами. Первое, что увидели исполнители, — воющего на воздушном мостике в образе Бафомета солиста. Экран во всю стену вторил ему. Рогатая волосатая башка таращилась, скалилась, разваливала челюсти и орала. А внизу дымилась толпа. Она жаждала схватить артиста и в экстазе обожания разодрать на сувениры. На заднем фоне вокалиста из чёрной прорвы потолка свисали на верёвках то ли статисты, то ли висельники. Непонятные железные конструкции, возвышающиеся в виде свода, создавали впечатление недостроя.

Столпник, ступив за порог, провалился в царство сатаны. Багряное зарево освещало тьму. На стенах горели смоляные факелы, чад от них улетал в бездонный мрак купола. Во втором ярусе на диванах и креслах молодые тела лежали в лёжку и корчились, одержимо хохоча. Некоторые валялись в застывших неестественных позах, как убитые.

Продираясь сквозь скопище одурманенных человекообразных, Семён думал, что в этот раз попал на бесовский шабаш. В ушах гремело и скрежетало. Барабанный бой ударял в грудь. В воздухе стоял приторный, как свежая кровь, смрад погибели. На возвышении вокруг шестов кружили в чём мать родила ведьмы. Казалось, они только что сошли невредимыми с костров. Посреди огней и дымов дьяволицы изгибались и раздвигали ноги. Они куражились, наполняя каждое чёртово нутро похотью, точно свиные корыта жирными помоями. Через столики к демоницам тянулись хищные пальцы и оскаленные рожи. И над всем этим гноищем бешено вращались красные фонари, ударяя по глазам и перемалывая все мысли в костную муку.

Семёна тошнило, ноги сводило судорогой, в затылке ломило. Но тут ему на помощь пришла праведная ярость. Сжав кулаки, он принялся с воодушевлением раздавать тумаки и вскоре пробился сквозь орду чертей к лестнице, ведущей на третий этаж. За его спиной сёстры расчищали себе путь локтями. Горячая и опасная, как магма, живая масса обтекала их и сразу же смыкалась за спинами. В мозгу у Столпника сидело занозой: кабинет двести двадцать два, ученическая тетрадь, восьмая страница, рисунок, подпись. Код телепортации сокрыт в буквах…

На третьем этаже обнаружился бесконечный, со множеством дверей широкий коридор, больничный свет и библиотечная тишина. Глянцевый лакей в чёрном костюме и наглухо тонированных очках прогулочным шагом приближался к миссионерам. Ладони Столпника упрямо сжались в кулаки. Русский стиль был поставлен под угрозу.

Человек обратился к подозрительной компании с казённым ассортиментом фраз:

— Сюда нельзя. Это офисное помещение для дирекции. Спускайтесь, пожалуйста, вниз. Там вашему вниманию предоставлены различные развлечения и услуги: стриптиз, кальян, казино, бар, бильярд. А также бассейн с тайским массажем, секс-шоп и некоторые штучки для мужчин. Да, и, конечно же, полёт в нирвану.

При этих словах халдей изобразил клейстерную улыбку — обязательный атрибут служебного человека. Остановившись на безопасном расстоянии от подозрительных лиц, одетых по-байкерски во всё кожаное, он с бесстрастным видом замер.

Сёстры в розовых париках и ночном макияже выступили из-за спины Столпника на полшага в разные стороны. Они сосредоточились, улавливая малейший шорох.

Служебное лицо красноречивым жестом свело руки в замок, что означало примерно следующее: «Что бы вы там ни затеяли, я буду стоять до конца. Никто не пройдёт в святая святых моего хозяина. А если вам, дебилоидам, это с первого раза не доходит, то придётся применить методы физического внушения».

— Наши сотрудники проводят вас-с-с, — добавил он на словах таким голосом, точно вместо глотки у него стоял протез.

В конце коридора, там, где в казённых домах расположена лестница, появилось с десяток точных копий должностного лица, как будто его размножили на принтере. Секьюрити приближались двумя стройными рядами, заложив руки за борта пиджаков. Кожаные подошвы щёлкали с лёгким танцорским шиком.

Лили шепнула Столпнику на ухо:

— Не спеши. Пусть подойдут поближе.

Семён знал, что ему делать. Баул заранее был переброшен на левое плечо, а указательный палец правой руки продет в петельку шнурка. Все ждали команды. Фру стояла за спинами товарищей, вне видимости для охранников. Когда они преодолели половину зала, Лили скомандовала громким шёпотом:

— Давай!

Семён дёрнул тесёмку вещь-мешка. Секьюрити ринулись вперёд, на бегу выхватывая пистолеты. Фру махнула рукой — и свет погас. Помещение без единого окна постигла абсолютная, как в упаковочной коробке, тьма. Бег запнулся. В шероховатой тишине слышалось сдерживаемое дыхание.

— Ложись! — крикнула Лили.

Столпник шлёпнулся животом на мрамор. Одиночный выстрел грянул выражением протеста. И в ту же секунду фойе наполнилось истошным, разрывающим печёнку диким гоготом. Это вступили в бой ушаны.

Светодиодные колбы, моргнув, зажглись, и глазам исполнителей предстала следующая картина. Корчась, как ужи на сковороде, служебные человечки умирали от щекотки. Они катались по полу, дрыгали ногами, сдирали с себя одежду и беспрерывно хохотали. Некоторые пытались бежать, но не могли прекратить бешеную свистопляску. Охранники вскакивали, падали, бились в конвульсиях, пускали пузыри, ни на секунду не переставая реготать. Две минуты спустя с нападающими было покончено.

Ушаны хорошо знали своё дело. Залезая за шиворот и в штаны, эти существа мгновенно отнимали у любого способность сопротивляться. Боевые летучие мыши, известные со времён фараонов, ещё ни разу не подвели.

Разбросав по полу очки, пистолеты, пластроны, охранники судорожно отмахивались от рукокрылых. Кто-то успел раздеться догола, ища в этом спасение. Но летуны не оставляли противников и продолжали мучить убийственной лаской молодые крепкие тела. Неотступный смех скрутил их похлеще колючей проволоки.

Семён помчался вдоль фойе, перепрыгивая через поверженных. Замелькали номера кабинетов. И, пока сёстры собирали оружие, чтобы превратить его в пыль, Столпник вышиб двери под номером двести двадцать два…