Студент

Как-то в конце апреля, когда последний снег уже сошел с полей, а в городе, где дворники и машины убрали последний мусор после зимы, когда деревья стояли еще голыми, но почки набухли, так что вот-вот выстрелят маленькими масленичными листочками и покроют ветки нежной зеленой вуалью, Николай позвал нас на дачу к своему бывшему однокласснику, с которым когда-то жил в одном дворе.

– У него день рождения, - сказал Николай.
– Никаких подарков не надо, но одеться нужно попроще. Там придется немного родителям помочь, а потом уж отметим. Поедем с ночевкой.

Мы с Ванькой не возражали. Помочь, так помочь. Зато какая красота! Весной, на природе, где воздух - нектар, и птицы щебечут, радуясь весенней благодати. Что может быть лучше!

В семь часов мы уже ехали на электричке с Московского вокзала в сторону Новгорода. Минут через сорок вышли, не доезжая Тосно, и Николай повел нас на дачу своего приятеля.

Мы шлепали по неширокой, сырой еще грунтовой дороге, обходя и перепрыгивая лужи и лужицы, перешли узкий, составленный из нескольких бревен мостик, и пошли по тропинке вдоль заросшей речушки. Через час или чуть меньше показались дачные домики.

Все домики дачного кооператива почти не отличались друг от друга: одноэтажные легкие постройки не более двадцати пяти квадратных метров, потому что больше закон не позволял, а поэтому более состоятельные и находчивые надстраивали мансарды чуть ли не до третьего этажа.

Домики теснились на шести сотках, положенных собственнику, и издалека дачный поселок казался беспорядочным нагромождением игрушечных кубиков.

С постройкой дома заботы дачника не заканчивались. Они не заканчивались никогда, потому что дальше строился сарайчик и тепличка, потом столик и скамеечки, а когда все это строительство заканчивалось, приходило время ремонта домика. А потом очередь доходила до баньки. А дальше появлялась необходимость подновить забор? В общем, работы на дачном участке не заканчивались в течение всего сезона. Вскопать землю весной и еще раз перекопать ее осенью, обрезать кусты и плодовые деревья, выкопать по осени картошку, полив, прополка и так далее, и без конца. По этому поводу есть анекдот. Встречаются дачники:

– Здравствуйте, Николай Иванович!

– А мы знакомы?

– Ну, как же... Мы с вами соседи по даче!

– Ну-ка, нагнитесь, пожалуйста... А-а-а! Марфа Ивановна, как же я вас не признал?

Но зато у дачника были и радости, которые можно испытать только на природе. Это рыбалка, грибы, да русская банька, после которой не грех и самогончику-первачку попробовать, да со своей картошечкой, да со своими огурчиками-помидорчиками.

Так что дачники любили свои шесть соток, на которых не устраивали бассейны, фонтаны с мраморными скульптурами и огромные альпийские горки. Но там было нечто другое, что манило на дачу каждую весну и не отпускало до поздней осени: там было хорошо.

У ворот простого домика с четырехскатной крышей нас встретил сам именинник.

– Здорово, Витёк!
– радостно поздоровался Николай, и лицо его осветилось счастьем.

– Здорово, кореш!
– отозвался Витёк, и рот его растянулся в улыбке.

– А это мои друзья, студенты, Иван и Владимир - уважительно представил нас Николай.

– Рад, спасибо, что пришли, - серьезно сказал Витек, но видно было, что он действительно рад.

Родители, уже пожилые отец и мать Витька, Степан Лукич и Мария Степановна тоже выражали радость, а гости, муж с женой Сергей и Зоя, Валентин и три девушки, Вера, Алла и Света благожелательно улыбались. А радость эта шла не от того, что мы явились, как с неба свалились, радость шла от свободы, которую по-настоящему ощущаешь только на природе. Городская суета и шум от многочисленных автомобилей, и запах от бензиновых выхлопов, и смог - все это осталось где-то там, за тридцать километров. Здесь нас окружал чистый прозрачный воздух, пахло свежестью от появившейся травы и оживающих деревьев. Тишину не нарушал, но подчеркивал или украшал щебет птиц, редкое постукивание клюва дятла о ствол дерева; человеческие голоса отчетливо прорезали воздух и слышались издалека; иногда до нас доносился лай собаки, позвякивание ведер или стук молотка, где-то кукарекнул петух и тут же умолк.

Когда мы со всеми перезнакомились, Витёк сказал, почему-то больше обращаясь ко мне:

– Ребят, Колян вам говорил, что нужно помочь вскопать огород? Батя с матерью сами не осилят, а я один до лета проволынюсь.

– Какие проблемы, Витек!
– выразил я общую точку зрения.
– Сделаем в лучшем виде.

Лопат хватило на пятерых. Ванька Карюк и Николай приехали одетые по-походному, и переодеваться им нужды не было, только Карюку понадобилась обувь попроще. Для меня тоже нашлись какие-то сапоги, а отец Витька раскопал где-то галифе, оставшиеся то ли с отечественной войны, то ли с гражданской, и я походил в этом наряде на солдата, вышедшего из окружения. Девушкам выдали грабли, чтобы они ровняли землю после нас.

– Что-то у Витька родители старые. Ему ведь самому где-то лет не больше нашего?
– спросил я у Николая.

– Он поздний ребенок, а у него есть сестра, ей сорок шесть лет, - пояснил Николай.

– А чем Витёк занимается?
– поинтересовался я.

– Он столяр-краснодеревщик. На мебельной фабрике бригадиром работает.

– А девахи?
– проявил интерес Ванька Карюк.

– Зойка - жена Сереги, она кем-то в ЖЭКе работает, а Серега шоферит, мебель развозит. Верка с Алкой - продавщицы в Гостином дворе.

– Там вроде какая-то реконструкция идет, - сказал Ванька.

– Да она уже четвертый год идет, - засмеялся Николай.

– Так это по частям. Было 178 магазинчиков, а теперь делают единый комплекс и будет это называться Центральным Универмагом.

– А Света?
– спросил я.

– Понравилась?
– подмигнул в сторону Карюка Николай.

– Почему понравилась?
– пожал я плечами.
– Хотя, что здесь удивительного, девчонка красивая.

– А они все красивые. По мне, так Алка красивее. Одни глаза чего стоят. А Светка - пианистка, в музыкальном училище учится, на последнем курсе.

– И как ее в вашу компанию занесло?
– удивился Карюк.

– А они с Алкой и Веркой подруги - в школе вместе учились. Только имейте в виду, Вера - Витькина девушка.

– Учтем, - согласился Ванька.

Я оглянулся: девушки исправно работали граблями, отстав от нас на приличное расстояние, наверно, чтобы мы не слышали их девичьих разговоров. К обеду мы вскопали больше пол огорода, и мать Витька, Мария Степановна позвала нас обедать. Обедали мы вкусными щами на мясном бульоне, картошкой с котлетами, солеными помидорами и пили чай из самовара с душистым вишневым вареньем.

– Водку не предлагаю, потому как вроде рано, - извиняющимся тоном объяснил отец Витька, Степан Лукич, на что мы с Ванькой, совершенно соглашаясь с ним, согласно замотали головами. О какой водке могла идти речь, если на столе стояла такая располагающая еда, а аппетит у нас и так дай Бог каждому в этой жизни! После совместной работы, которая, как известно, сплачивает, мы с Карюком чувствовали себя непринужденно, бойко переговаривались с новыми товарищами, будто с давними знакомыми. Девушки, Алла и Света поглядывали на нас с Ванькой, шептали что-то друг другу на ухо и прыскали со смеха. Они явно положили на нас глаз, а мы с Ванькой и не возражали.

К вечеру огород являл собой ровное вспаханное поле, и грачи, и трясогузки разгуливали по нему, деловито подбирая выброшенных на поверхность червяков.

Мылись мы с парнями в речушке, которая протекала в низине, в десяти-пятнадцати минутах ходьбы. Девушки остались в доме, им Мария Степановна грела воду, так как умываться холодной речной водой они не захотели. Мы почистились, переоделись и сидели на лавочке и стульях на участке возле дома в самом лучшем расположении духа, смотрели на закат солнца и лениво переговаривались о каких-то пустяках. В это время из дома донесся приглушенный плач. Витёк побежал в дом узнать, что случилось. Вскоре он вышел и рассказал, что Света где-то потеряла золотой кулон с цепочкой.