Судьба принцессы

— Вилку воткну.

— В руку?

— В язык. Как у тебя хватает сил на все?

— Котенок, я даже не начинал.

— Зато уже закончил, — скаламбурила она, демонстративно принимаясь за еду. Решив все же смилостивиться, Вадерион тоже переключился на завтрак. Надо отметить, что после походной еды, изыски замковой кухни пришлись ему весьма по вкусу, хотя обычно он не замечал, что кладет в рот.

— Вадерион?

— Что?

— Можно вопрос? Он касается политики.

— Что, моих книг недостаточно? Ты, правда, прочла их все? — припомнил Вадерион ее слова прошлой ночью.

— Да.

— И как? Интереснее любовных романов?

— Ты напрашиваешься на ответ «нет», — улыбнувшись, ответила Элиэн.

— Так что ты хотела узнать? Знаешь, ты первая моя женщина, которую после секса интересует что-то серьезное.

Она не возмутилась, не закатила истерику, лишь едва заметно поджала губы и на секунду отвела взгляд — он видел, что ей не понравилось то, что она услышала.

— Так что, можно мне задать совершенно не женский вопрос? — будничным, почти веселым тоном поинтересовалась Элиэн, а Вадерион не сводил с нее глаз, даже позволив себе полюбоваться ею, такой гордой. Перехватив ее свободную руку, он легким поцелуем коснулся костяшек пальцев и ответил:

— Конечно.

Ее голубые глаза на мгновение расширились, словно он ударил ее, а не поцеловал, но вновь сдержавшись, Элиэн продолжила:

— Почему ты не заберешь ликанов к себе, в Темную Империю? Я могу понять кланы северных орков и орков с предгорий Восточных гор, им путь перекрывает Рассветный Лес и тысячи тысяч миль людских земель, но ликаны ведь кочуют по всем центральным землям.

— А особенно они любят обитать у западной границе Рассветного Леса, — за супругу закончил Вадерион, усмехаясь. — Все просто: зачем? У меня достаточно подданных, а собирать всех темных под своей короной я не собираюсь.

— Услышь твои слова в Рассветном Лесе или Фелин’Сене, тебе бы не поверили. В глазах моих сородичей и людей Темный Император мечтает насадить во всем мире Тьму.

— Улыбаться было необязательно.

— Прости, не удержалась. Хотя раньше, до встречи с тобой, я тоже мыслила похожими шаблонами.

— А сейчас как? Передумала видеть во мне злое-зло? Действительно?

— Ну я нашла темных хуже тебя. Надеюсь, тебя это не обидит.

— Я еще не решил, — ответил опешивший Вадерион, но тут же перешел на деловой тон: — Что же касается ликанов, то объясню по-простому: разница между абстрактным злом и реальной угрозой достаточно велика. Мне нет смысла укрывать у себя ликанов, и так большинство темных народов живут в Империи. Если я призову других, то мне останется лишь нарисовать у себя на лбу мишень и сказать: «Стреляйте сюда, светлые!». Я не настолько глуп, чтобы создавать для светлых причину вновь объединиться.

— Темная Империя выглядит достаточно угрожающе… особенно после Южной войны.

— Всегда есть смысл припугнуть потенциальных врагов. Хотя никто из светлых болтунов никогда не упомянет, скольких темных мы похоронили… А так мы достаточно мирные. Кстати, для этого и нужны закрытые границы — чем мы дальше от вас, тем меньше поводов для новой войны Света. Так что, я удовлетворил твое любопытство?

— Только малую его часть, — призналась Элиэн.

— Вот теперь я польщен. Но нам пора.

— Куда? — удивилась она.

— На пир к оркам, я обещал Гортогу. Тебе понравится.

* * *

День начался странно, так он и продолжился. Элиэн с настороженностью посмотрела на Вадериона, который взирал на нее с самым задумчивым видом. Во-первых, он почему-то не собирался уходить, постоянно находясь рядом (а ведь дел у только что вернувшегося Императора должно быть много), во-вторых, он все чаще обращал свое царственное внимание на нее. Если ночью это было понятно — Вадериону, по-видимому, было все равно, с кем проводить ночь, пусть даже со светлой эльфийкой, — то днем это было странно. Интерес супруга всегда так или иначе лежал в плоскости секса, исключением были лишь редкие моменты, когда Элиэн обрушивала на него свой гнев. Но сейчас все было спокойно, Вадерион должен был хотя бы на несколько часов отстать от нее, дать отдохнуть, но он, словно нарочно, не отлипал! С другой стороны, у него был веский повод — на пир к оркам Император все же должен был явиться с супругой, как на любое публичное мероприятие (опустим разницу между пиром орков и светским приемом дроу). Так что Элиэн даже начала думать, что у нее развивается паранойя.

— Одень штаны лучше, там будет холодно, а ты ведь вечно ходишь, как отмороженная рыба, — произнес ее «тактичный» муж, рассеяв все подозрения Элиэн. Вздохнув, она отправилась менять наряд. Вот только брюки — хорошие кожаные, для верховой езды — тоже чем-то не устроили Вадериона. Он буквально застыл, сверля ее взглядом, а Элиэн чувствовала себя ужасно неуютно. Она могла держать лицо перед любым темным, начиная с простого стражника и заканчивая Ринером, но Вадерион одним своим присутствием выводил ее из себя. Вот и теперь она чувствовала себе молоденькой девчонкой под взглядом опытного мужчины. По сути так и было.

— Нет, — он шагнул к ней, сжав в объятиях и пробегая пальцами по зажившему за ночь горлу. — Одень юбку.

— Почему? Хорошие брюки, — возмутилась Элиэн, защищая свой гардероб и специально не акцентируя внимание на собственной внешности. До этого момента она была уверена, что выглядит весьма и весьма сносно — пусть от природы ей не дана невероятная красота, но улучшить то, что есть, у нее получилось весьма успешно, — однако под критичным взглядом Вадериона легко было поддаться самобичеванию.

— Потому что, — прошептал он, опускаясь ниже, губами к самому уху. — Потому что ты выглядишь слишком соблазнительно.

И он наглядно «показал», где именно — сжал ее бедра, беззастенчиво лапая ягодицы.

— Я-поняла-пусти-переодеться, — на одном дыхании выпалила Элиэн, выворачиваясь из его объятий. Вадерион со смехом отпустил ее, напоследок звонко шлепнув по истерзанной «соблазнительной» части тела, за что получил разгневанный взгляд от супруги.

* * *

Ясное небо над головой, треск костра и мерный напев густых голосов — Элиэн прикрыла глаза и прислонилась к плечу сидящего рядом Вадериона. Орки все большие собрания проводили под открытым небом: считалось, что это придает важность любому событию. На огромном поле разместилось несколько сотен орков. Здесь были вожди племен со своими семьями, шаманы и просто сильные воины и охотники — на манер эльфов можно было сказать «сливки общества».

Элиэн с Вадерионом сидели на расстеленных прямо на земле, еще не прогретой с зимы, шкурах и слушали главного шамана. Этот орк был настолько стар, что кожа его обвисла подобно плащу, от волос остались лишь неопрятные клоки, а клыки давным-давно вывалились. Зато голос шамана звучал необычайно звонко.

— Поднимаются в небо тени, смотрите, это лица наших предков. Они везде. Они повсюду. Они смотрят на нас, и их взгляды полны укора. Что вы желаете сделать, все будет оценено прошлым. Каждый наш поступок кладет слепок для следующего. Чтобы изменить будущее, нужно обратиться в прошлое. Предки дадут ответ, увидят его в тенях, что преследуют нас. Я всегда… Всегда я говорю тем, кто приходит ко мне: «Оглянись! Враги позади тебя!». Все в тенях… Это старая легенда о великом воине, что когда-то сражался за свой народ. Он был сыном вождя, с самого детства силой он превосходил многих. Сердце его было чисто, помыслы светлы, но душу начала отравлять гордыня. Он вознесся над своими сородичами, смотрел свысока. Немало добрых сердец обидел он, но шел он вперед, не оглядываясь назад, а тени уже шли за ним. Не ведал он страха, а ведь страх уже окружал его. И наступил день, когда солнце поднялось в зените, и погрузилось во мрак сердце воина. Вышел он на бой… и проиграл! Тени окружили его, поглощая. Не убили его, но никто из сородичей не поддержал его, все отвернулись, помня о былых обидах. И умер тогда воин: не телом — душой. Ибо нельзя идти в будущее, не помня о прошлом!