Свет в тумане
Шрифт:
– Но… - Эффи вскочила, и Мэб взглядом усадила ее на место.
– Если ты права, и твой Мартин — хороший человек… Крайне сложно найти доказательства его невиновности. Но можно найти доказательства виновности других.
– Как?!
Мэб пожала плечами. Сама она до сих пор не очень хорошо представляла, что будет делать. Она никогда не была большой поклонницей детективов, и оказавшись вживую на страницах книги леди Бреслунд, несколько растерялась.
– М-м-м… госпожа Жокетт была очень разговорчива вчера. Если ее действительно убили, то сделано это из-за того, что она вчера сказала или могла сказать.
– В людской наверняка разместили полицейских, и мимо них нелегко было прошмыгнуть.
– И?
– теперь Эффи Хапли глядела с надеждой.
– Что она сказала?
– Я… не помню, - вздохнула Мэб.
– Это лучше всего спросить у Реджинальда.
21.
Флоранс Хапли напомнила Реджинальду сказочное чудовище, питающееся чужими страданиями. Подобный монстр по легенде обитал в паре кварталов от того месте, где он родился, и потому жизнь на тех улицах была так беспросветна. Монстр обрекал на нищенствующее существование. Такова была и леди Флоранс. Ее племянница ушла и больше не слышала, а Флоранс Хапли все лила и лила грязь, рассказывая о Мартине Рорри.
– Поговорим о чем-нибудь другом, - потребовала наконец леди Гортензия, поджав капризно губы.
– Эта тема мне наскучила.
Кажется, впервые в жизни Реджинальд был солидарен с королевской фрейлиной и горячо ратовал за смену темы.
– В самом деле, леди Флоранс, - встрял Верне.
– Поговорим о другом. Уже известно, когда будут оглашать завещание?
Леди Гортензия опередила Реджинальда. Сощурившись, она произнесла сухо:
– Что у вас за интерес, господин Верне?
– Вы так подозрительны, леди Гортензия, - рассмеялся миллионер.
– Я служу при дворе. И, к слову, «подозрителен» применяют прежде всего к тому, кто выглядит и ведет себя подозрительно, а не к тому, кто подозревает.
В ответ Верне расхохотался.
– Вы, все же, прелестное создание, леди Гортензия.
Фрейлина промолчала, но на лице ее было отчетливо написано: я кто угодно, но только не прелестное создание. Реджинальд с некоторым трудом подавил смех.
– Удовлетворю ваше любопытство, леди Гортензия. Я всего лишь хочу знать, с кем мне продолжить переговоры. Я хочу приобрести у семьи Хапли несколько картин.
– Да вы коллекционер, господин Верне?
– саркастически хмыкнул Реджинальд.
– У меня широкий кругозор, господин Эншо.
И, повернувшись к Флоранс Хапли, Верне завел какой-то беспредметный, на грани флирта разговор.
– Я прогуляюсь, - Реджинальд бросил на стол салфетку.
– Благодарю за обед.
К немалой досаде Гортензия Паренкрест нагнала его в холле. Она, как и Флоранс Хапли, в точности соответствовала представлению Реджинальда о знатных дамах: высокомерная, самоуверенная, манипулирующая. И к тому же, не позволяющая не обращать на себя внимание. Всегда в центре. И — что особенно опасно — неглупая.
– Этот Верне — темная лошадка.
– Несомненно, миледи, - согласился Реджинальд.
– Я имею в виду его интерес к картинам, - леди Гортензия подошла к портрету хозяина дома и провела пальцами по раме.
– Пыль. Если где-то здесь не спрятан поздний Базиле Мондо, мне этот интерес непонятен вовсе. Здесь довольно заурядное собрание
Реджинальд не слишком обращал до этой минуты внимание на картины, да и не разбирался в них. А следовало бы изучить коллекцию внимательнее. Интерес к ней Кристиана Верне вызывал подозрение. Впрочем, леди Гортензия оказалась права: картины как картины. По больше части 0 мазня, что было видно даже такому дилетанту, как Реджинальд. И тем удивительнее был интерес к такой невыразительной коллекции Верне.
– Надо же! Софонисба де Линси!
– леди Гортензия привстала на цыпочки, рассматривая пасторальный пейзаж.
– У нас висит нечто подобное. Леди Софонисба раздаривала их всем знакомым. Вам Верне не нравится?
Реджинальд пожал плечами. Он не желал обсуждать этого человека. И не желал говорить о причинах своей неприязни. И, по правде говоря, он вообще не желал о чем-либо говорить с леди Гортензией.
– Это тоже дешевка, - фрейлина щелкнула по краю рамы.
– Совершенно не понимаю. А вы?
Реджинальд вновь пожал плечами, ища вежливый способ избавиться от Гортензии Паренкрест. На его счастье в этот момент в комнату заглянула Мэб.
– Прогуляемся?
– Реджинальд предложил ей руку.
– Если полиция нас из дома выпустит, - фыркнула Мэб.
– Вылезем в окно?
Леди Гортензия несколько мгновений переводила взгляд с Реджинальда на Мэб и обратно, а потом кривовато улыбнулась. Хотя, наверняка, королевские фрейлины на улыбаются криво, это называется как-то по-другому.
– Ясно, ясно, я тут лишняя.
И леди Гортензия вышла из комнаты. Мэб закрыла за ней дверь.
– Ну? Ты что-нибудь выяснил?
22.
Сложно было не согласиться с леди Гортензией: коллекция баронов Хапли не представляла ни малейшего интереса. Картины были заурядные, а те, что принадлежали кисти покойного сына Хапли, так и вовсе дрянной пачкотней.
– Или Верне извращенец, или безумец, или мы чего-то не знаем, - подвела итог Мэб.
– Последнее вероятно, - кивнул Реджинальд, выглядывая в окно. Мэб присоединилась к нему.
– Полицейские уходят…
– Ура! Блокада снята!
– Мэб поманила замершего на пороге лакея.
– Разузнайте, можно нам уже уехать.
Лакей вышел в комично попытке выглядеть одновременно степенно, и в то же время поторопиться. Вернулся он пару минут спустя, запыхавшийся.
– Полицейский разрешил всем покинуть усадьбу, миледи. И вас зовут к чарофону. Аппарат в соседней гостиной.
– Мама… - Мэб поманила Реджинальда за собой.
– Идем, это не займет много времени.
В конце-концов, всегда можно бросить трубку.
Мэб нехотя выпустила руку Реджинальда, войдя в гостиную, и коснулась чарофонной трубки. Что ж… нельзя тянуть с этим вечно. Мэб медленно приложила трубку к уху.
– Добрый день, Maman.
– Ах, Мэб! Дорогая! Лорд Хапли! Какая прекрасная партия!
– Па… Подожди, о чем ты?
– опешила Мэб.
Однако мать всегда нелегко было сдвинуть с накатанной колеи.
– Древний, почитаемый род. И - остров! Целый остров! Твой отец всегда восхищался Хап-он-Дью!
Мэб застонала. Желание матери выдать дочь замуж давно уже толкает на почти безумные поступки. Попытка породниться с бароном-затворником — еще не худший вариант.