Табель первокурсницы

— Спросим, — сказал Серый, — Видели, как занялось?

— Э… нет, — с неохотой признал мясник. — Выскочил, когда уже вовсю полыхало, да колокол звонил. Помочь хотел Гикару, тут ведь такое дело не поможешь, вся улица займется, что чужое, что свое. Не сразу увидел, что дверь поленом подперта, а когда увидел, поздно было, крыша рухнула. Эх, жалко мастера, такую душу загубили, — он показал пудовый кулак пепелищу.

— Уверены, что это Гикар? — рыцарь указал на тело.

— А хто ж еще? — выпучил глаза Ганс.

— Значит, неуверены, — констатировал серый.

— А вы, леди? — моего рукава коснулся десятник, что еще недавно препирался с извозчиком, тот, кстати, стоял позади служивого и нервно мял в руках шапку. Думаю, он уже просветил солдата, куда я направлялась, но не смог сказать зачем.

— А я только что приехала, — холодно ответила я, прижимая к животу сверток, — И видеть при всем желании ничего не могла.

Извозчик согласно закивал.

— Вы ехали в оружейную лавку? — поднял бровь десятник, совсем по-другому оглядывая продолговатый сверток.

— Да, — ответила я, — Я хотела…

— Простите, леди Астер, я опоздал, — мне на плечи легли тяжелые руки, сердце прыгнуло к горлу. Голос оказался знаком. То ли от испуга, то ли от радости сердце скакнуло к горлу и забилось, как сумасшедшее.

— Вы с этой леди по оружейным лавкам ходите? — усмехнулся Серый.

— Почти, — Кристофер Оуэн сделал шаг вперед, ненароком оттесняя меня в сторону, — Она со мной. А потом к модистке. Так? — он, улыбаясь, посмотрел на меня, западный выговор исчез, уступив столичному чуть капризному растягиванию гласных, перед Серыми сейчас стоял не рыцарь патруля. Пальто, шейный платок, шляпа — сейчас Оуэн казался избалованным столичным франтом, покупающим девочке ленточки и решившим между посещением портного и кофейни прикупить ножичек для писем. — А что здесь… — барон растеряно оглядел пепелище.

Только я заметила, как гневно сверкнули его синие глаза?

— Не судьба вам, господа хорошие, — сказал десятник, а Серый отвернулся, теряя всякий интерес к франту, — Ищите другую оружейную лавку.

— Найдем, — неуверенно ответил Оуэн и добавил, — Наверное, — заслужив еще один презрительный взгляд десятника. Барон взял у меня сверток, подал руку и, едва не выпадая из образа, приказал топтавшемуся рядом извозчику, — Разворачивай карету.

— Барон…

— Подожди с вопросами минуту, — сквозь зубы проговорил он, а улыбка застыла.

Я оглянулась на пепелище, на тело на дороге. В ушах стоял голос мясника: «Поленом дверь подперли». И слова Серой Жрицы, о том, что Оуэн совсем не такой, каким кажется. Что он здесь делал? Когда пришел? А что если раньше? А что если… это он устроил пожар? Но зачем?

— Я не нуждаюсь в вашей помощи, барон, — резче, чем намеревалась, сказала я, усаживаясь на сиденье.

Дверца хлопнула, Оуэн устроился напротив, в его руках все еще был мой сверток. Раздалась отрывистая команда кучера и карета стала набирать ход.

— Я ничего не сделала и вполне могу…

Крис усмехнулся, стянул и бросил на сиденье перчатки, и стал разворачивать хрустящую бумагу.

— Что… что вы себе позволяете? — я потянулась к свертку, но Оуэн оттолкнул мои руки и сдернул упаковку. Укороченная шпага ответила на чужое прикосновение россыпью искр. Оуэн зашипел и затряс пальцами. Клинок упал на пол кареты между нами.

— Из лавки Гикара? Фамильная железка? — он нагнулся, с интересом разглядывая черное лезвие, — Астеры настолько богаты? — он на минуту задумался и сам же себе ответил. — Нет, тут что-то другое, иначе ты бы так не перепугалась на почте. И те два недоумка тоже спрашивали об оружейной лавке?

Не дожидаясь ответа, Крис схватил меня за плечо и рванул на себя, почти заставляя упасть. Синие глаза оказались слишком близко. Я уперлась руками ему в грудь, проглотив гневные слова. Им на смену пришел страх. Наверное, также он разговаривал с той женщиной, которую высек кнутом. И не просто высек, запорол насмерть. Или с улыбающимся младшим братом, на которого спустил собак. Холодный тон, пренебрежительная усмешка, злой взгляд…

— Спрашивали? — уже тише переспросил он.

— Вы же слышали мой рассказ, — прошептала я.

— Ты слышал, — поправил он меня, — Со мной можно на «ты», не обижусь. Так откуда у тебя этот клинок и почему ты боишься его больше, чем меня?

— Потому что я не знаю, кто подарил его мне. А я не люблю неизвестности. Неизвестно когда и чем придется за такой подарок расплачиваться.

— Логично, — он отпустил мое плечо.

— А вы… ты, что там делал? — я медленно отстранилась.

— Где?

— У лавки Гикара?

— Тебя ждал.

— Но как вы… ты узнал?

— Ты слишком предсказуема. Я еще на почтовой станции понял, куда ты первым делом побежишь. Да и я сам давно хотел посмотреть на известного мастера Гикара вживую. А получилось вмертвую.

— То есть ты здесь никогда раньше не был?

— Нет. Еще вопросы?

Карета набирала ход, я вернулась на сиденье, и вдруг поняла, что совершенно не представляю, где мы находимся.

— Куда мы едем?

— В дом целителей, — ответил Оуэн. — У тебя там кажется подруга?

— Да, Гэли Миэр, — ответила я, и не удержалась от вопроса. — Вы и в самом деле знакомы? — и тут же дала себе мысленную затрещину. Об этом не спрашивают, можно поинтересоваться «представлены ли вы друг другу», но не у случайного знакомого. Не у него. Не мне. И не сейчас.

— Да, — Крис взял упаковочную бумагу, наклонился, подхватил через нее шпагу и как не в чем не бывало, подал мне. Никаких извинений или запоздалых сожалений. Заговоренное железо ответило на прикосновение едва слышным гудением. Будь на нем перчатки, он бы не обжегся, но даже в этом случае, клинок откажется служить ему. Чирийское железо уже обрело хозяина. — Она очень хочет выйти замуж, как и любая другая на ее месте. Пришлось объяснить мисс Миэр, что я не самая подходящая партия. Она мне поверила, что пошло ей только в плюс. Все, конец знакомству.

— Тогда зачем вы… ты… мы туда едем? — я немного неловко схватила шпагу, и едва не выронила опять.

— Там не только твоя подруга, но еще один невинно-обожженный толстяк. Хочу удостовериться, что он и в самом деле не может говорить.

— Но…

— Я знаю, что его охраняют, — перебил Крис.

— Но, — с упорством повторила я и стала заворачивать шпагу, — Зачем это тебе? Серые во всем разберутся, а у нас экзамены.

— Видел я, как они разбираются, — карета стала притормаживать, — Да и ты, кстати, тоже.