Таёжный, до востребования

– Да надо бы, Нина Семеновна, – виновато призналась Катя. – Давно хочу, но то одно, то другое… Детей двое, работа с утра до вечера, а тут еще муж запил.

– Приходи, не затягивай. Я скоро в отпуск ухожу до конца августа. И к Зое Евгеньевне заодно загляни. Ты на той неделе на поясницу жаловалась.

– Да, прихватывает. В Петьке и Ромке уже больше восьми кило весу в каждом, а всё на ручки просятся! – с гордостью, словно речь шла о каком-то достижении, сообщила Катя и выжидающе взглянула на меня.

– Конечно, Катя, приходите, – кивнула я. – Я осмотрю вас и назначу лечение независимо от… от вашей помощи с продуктами. Это моя обязанность как врача.

– Вот зачем ты ей так сказала? – накинулась на меня Нина, когда Катя ушла. – Теперь она будет думать, что ничем нам не обязана!

– Но она и в самом деле ничем нам не обязана.

– Ах вот как ты считаешь? Знала бы раньше, не взяла бы тебя с собой!

– Не кипятись. Давай спокойно, хорошо? Катя оставляет тебе продукты из благодарности, а ты ведешь себя так, словно она твоя должница на веки вечные. И меня выставила в таком свете, будто я без сумки с дефицитами в свой кабинет ее не пущу. Советская медицина помогает людям независимо от достатка и статуса. Мой врачебный долг – как и твой, кстати – не делить пациентов по принципу полезности, а лечить их по принципу равенства.

– Хочешь сказать, если к тебе на прием придет секретарь райкома, ты заставишь его сидеть в общей очереди и назначишь ему такое же лечение, как остальным?

– Конечно. А почему должно быть иначе?

Нина долго и пристально смотрела на меня, а потом покачала головой:

– Не могу понять, ты и в самом деле так думаешь или только прикидываешься.

– Я не только так думаю, но и делаю. Когда я работала в Куйбышевской больнице…

– Да забудь ты свою прежнюю жизнь! Вот твоя авоська по швам лопается, и не потому, что в ней три кило картошки. Ты в среду точно такую же из магазина вынесла?

– Нет, но…

– Значит, дискуссия окончена. Предупреждаю: не оставишь свои ленинградские замашки, я тебе больше помогать не стану. Решай: идешь со мной в универмаг или возвращаешься в общагу, выпрашивать у Клавы казенные простыни?

– Иду с тобой.

– То-то же!

– А наши сумки? Мы будем ходить с ними по универмагу?

– Нет, конечно. Оставим в подсобке у завхоза тети Даши.

– Ты и у нее роды принимала?

– Тете Даше семьдесят лет! Я ей весной миому удалила, размером с футбольный мяч.

– И почему на четвертом курсе я не выбрала специализацию «Гинекология»? – пробормотала я, вызвав у Нины новый приступ смеха.

Час спустя мы вышли из магазина, навьюченные свертками и пакетами. У меня под мышкой пристроилось жаккардовое покрывало, у Нины – ковер, который она собиралась постелить у кровати взамен прежнего, как она выразилась, «потерявшего вид». Я не могла поверить, что стала счастливой обладательницей двух комплектов постельного белья и двух махровых полотенец, ситцевого халатика, прокладок, шампуня и обеденного сервиза на две персоны. Для полного счастья не хватало только одеяла. Их действительно не завозили с мая, но Лариса, продавщица из отдела постельного белья (та самая, которая два дня назад едва удостоила меня ответом), заверила, что отложит одеяло из ближайшего поступления. Я решила, что буду пока спать под покрывалом, благо ночи стояли теплые.

Не омрачило моего настроения даже то, что я истратила почти все привезенные из Ленинграда деньги. Сбережений едва хватило, чтобы обустроить быт и запастись продуктами до первой зарплаты. По совету Нины я заранее отложила сумму, необходимую для проката холодильника. Со временем я собиралась выкупить его в постоянное пользование.

– Наши авоськи! – вспомнила я, когда мы спускались по лестнице.

– Да, точно. Я постою здесь, покараулю покупки, а ты сбегай к тете Даше.

– Но как мы все это донесем до общежития? Может, такси вызовем?

Нина уставилась на меня как на заморскую диковину, а потом рассмеялась так громко, что на нее стали оглядываться прохожие. Я юркнула в фойе магазина, сгорая со стыда. В глазах Нины я постоянно попадала впросак, хотя была уверена, что все делаю правильно.

Вернувшись с авоськами, я увидела, что возле лестницы припарковался уазик. Шофер, мужчина лет тридцати, в фуражке и застегнутой на все пуговицы, несмотря на теплый день, тужурке, оживленно болтал с Ниной.

– Зоя, познакомься, – сказала Нина с игривыми нотками в голосе. – Это Коля Зубов, мой… хороший знакомый.

Мужчина просканировал меня взглядом из-под сросшихся на переносице кустистых бровей и пробормотал что-то вроде «приятно познакомиться». Хотя в его облике не было ничего отталкивающего, я ощутила к нему странную неприязнь. Пока он складывал в багажник наши покупки, Нина пояснила:

– Коля – шофер в леспромхозе. Он подвезет нас до дома быта, подождет, пока ты оформишь холодильник, доставит до общежития и поможет разгрузиться. Да, Коля?

– Точно так! У меня сегодня выходной, могу хоть целый день вас по поселку катать.

– Целый день не надо. У нас с Зоей на вечер свои планы, – заявила Нина, садясь рядом со мной на заднее сиденье.

– На танцы собрались? – ухмыльнулся Николай с водительского места.

– Всё тебе скажи. Поехали, дел невпроворот.

Уазик тронулся. Нина сидела довольная, с улыбкой поглядывая на шофера, а я ощущала себя третьей лишней, нарушившей уединение влюбленной парочки. В том, что у Нины с Николаем отношения, я не сомневалась: флюиды витали по салону.

К счастью, поездка оказалась недолгой: дом быта находился на соседней улице. В Таёжном все социальные учреждения – магазины, почта, отделение милиции, сельсовет, сберкасса – располагались компактно, в центре, что было вполне объяснимо: двадцать лет назад, когда поселок только начинал застраиваться, сперва возвели наиболее значимые объекты, а потом вокруг них стали появляться улицы с жилыми домами, постепенно отхватывавшие у тайги всё новые территории.

Дом быта предлагал населению разнообразные услуги, особенно востребованные жильцами общежитий. На первом этаже работали отдел проката, парикмахерская, фотостудия и кулинария, на втором – химчистка, швейное ателье и мастерские: скорняжная, обувная и часовая.

Очередь в отдел кулинарии начиналась еще на улице. Нина быстро выяснила, что сегодня дают пожарские котлеты, голубцы в капустных листьях и корзиночки с заварным кремом. Она заняла очередь, а я отправилась в отдел проката за заранее отложенным холодильником «Бирюса». По просьбе Нины, больше напоминавшей приказ, Николай отправился со мной. Надо признать, его помощь оказалась весьма кстати: сама я не смогла бы не то что дотащить холодильник до машины, но даже, несмотря на компактный размер, сдвинуть его с места.

Когда подошла наша очередь в отделе кулинарии, корзиночки уже раскупили, что весьма расстроило сладкоежку Нину. Зато нам достались котлеты и голубцы. Цены оказались гораздо ниже, чем в Ленинграде, поэтому я взяла того и другого с запасом, чтобы заморозить впрок.

Мы вернулись в общежитие в разгар обеденного времени. По первому этажу витали аппетитные запахи борща, котлет, жареной картошки и прочих сытных блюд, которыми балуют себя по выходным те, кто на буднях вынужден питаться в казенной столовой.