Так завершается карьера сыщика в XIX веке

Так что зря дипломат возмущался и пищал от страха, обильно потея. Его совсем не собирались арестовать. В первую очередь потому, что этого не собирался делать император Николай I. А тому в свою очередь очень напрягала высокая политика. Человек, как говорится ничто, интересы государства.

И сегодня интересы российского государства требовали любой ценой сохранять мир и покой с Англией. А потому ее дипломат мог чувствовать себя припеваючи везде. К большому сожалению жандармов. Ведь они, как государевы люди, могут все, но сугубо в рамках, очерченных властной рукой императора Николая I.

Всем им и великого князя Константина Романова в частности, осталось лишь надеяться, что дипломатические, а может быть, династические (в XIX веке у монархических стран это зачастую одно и то же) отношения ухудшаться и тогда господа дипломаты пострадают первыми. Вот тогда мы и посмотрим, господин Стюарт, как вы истошно умеете кричать и какая у вас цвета кровь английского дворянина!

Нет, конечно, четвертовать мы вас все же не будем. Мы ведь живем уже в цивилизованном XIX веке, да и российских дипломатов, соответственно, в Англии много. А дипломатическая практика требует действовать от оного. То есть, как они с нашими, так и мы с ними. И наоборот. Если мы начнем делать с англичанами что-то нехорошее, то и они начнут, а это уже совсем нехорошо.

Но вот привезти на откровенный допрос и прямо сообщить, какой он плохой и что мы с ними будем делать, мы вполне можем. И заодно познакомить с орудиями пытки (просто провести мимо) господина англичанина. Как вы с этим пообщаетесь, сэр?

Константин Николаевич с большим трудом отвлекся от сладострастных надежд, заставив себя думать о текущих проблемах, связанных с этим наглым дипломатом.

Он, между прочим, еще пока у них. И пока находится под защитой императора. А вдруг его императорское величество передумает и разрешит меры физического воздействия?

Ну а пока пусть остынет в гостиничном номере. Ему даже принесут гостиничные чаю с бутербродами. Ничего сверхнеобычного — с языками, с бужениной, но очень питательные и даже вкусные.

А вот водки давать не будут. Не за что. это ведь перед казнью отдельным привлекательным узникам вручают стаканчик водки. А этот перебьется чаем. Не хочет, тогда просто кипяточку. Но не сырой воды! Там могут быть эмбрионы холеры и прочей заразы, а вы нам еще нужны живым и здоровым, господин неуважаемый английский дипломат!

Меж тем Джером Стюарт, четвертый граф Ньюкаслский, переведенный немного в сторону, огляделся вокруг. Его действительно привели нечто вроде номера дешевой придорожной гостиницы. Он в такой был однажды, когда путешествовал по России. Только не принудительно, как сейчас, а сугубо добровольно.

Деревянная кровать, два стула, столик, на стене повешен коврик, хм. зато две комнаты, правда, обе небольшие. А дверь, наверняка закрыта и в коридоре дежурят эти страшные жандармы, у которых на лице написано стремление бить и издеваться над беззащитным узником. Ой, не надо, пожалуйста!

Словно в так его мыслям дверь открылась, противно скрепя. Нет, только не это! Только не противные жандармы со здоровенными кулаками!

К большому облегчению Стюарта, в номер заглянул не жандарм, а предложенная гостиничная. Миловидная и соблазнительная, светловолосая, как и в большинстве. Хотя сразу видно — не из благородных слоев. А что ты хочешь, в России дворянки не служат пока в обслуге и тем более, в жандармской тюрьме.

— Чаю будете? — спросила она теплым тоном. Ну как будто точно в гостинице, сейчас еще узнает, как бывало, про эту противную водку. Простой народ в России, хоть богатые, хоть совсем нищие, всегда начинают обедать с этого зубодробительного напитка.

Впрочем, горничная не спросила, тюрьма все-таки. Но дипломат все равно воодушевился. Что они пытаются узнать у неприкосновенного сотрудника дипломатической миссии его величества? Он ничего не скажет даже под воздействием ругани и зуботычин!

Хотя такое настроение было у него не долго, до появления в проеме открываемой двери звероподобного лица жандарма. Тот оценивающе посмотрел обстановку в комнате, сладострастно остановил глаза на узнике. «Живи пока», — буркнул и исчез, закрыв дверь.

А Стюарт почувствовал, как у него задрожали сразу обе руки. Нет, его величеству не надобно, чтобы его поданного били и ругали в этой варварской России. Он скажет, пусть спрашивают!

Глава 14

Пока господин английский дипломат «доходил до кондиции», попаданец проводил, как говорили в XXI веке, служебное совещание. Надо же скоординировать действия и раздать подчиненным особо ценные указания. Ну как проводил, говорил, размышляя, не торопясь.

— Итак, господа, что мы имеем, если подумать про себя, но не для всех? — Константин Николаевич улыбнулся, повернул вокруг оси толстый, образца XIX века, карандаш, словно где-то в его структуре имелась нужная для него тайна. Внимательно посмотрел на сидящих, хотя на самом деле мысли его были вдалеке. Подумал размеренно и спокойно:

— Во-первых, он все-таки далеко не ошибся, и его память не ослабела, хотя он и прожил почти две жизни;

Во-вторых, различные текущие мероприятия среди чиновников министерства финансов России показывают, что Стюарт и в параллельной реальности такой же нагловатый и не ставящий ни на медный пенс российские законы;

А это означает, в-третьих, что сторона защиты может смело действовать в полной жестокостью. Ведь параллельная реальность в отличие от родной, похоже отличается только наличием другого князя Долгорукова. Что ж, посмотрим. Поможет ли это России? Он, в общем-то, не собирается ничем и никем ограничиваться. Ни русскими поданными, ни иностранными. Сами виноваты, нарушая официальные законы Российской империи. И что же теперь хотите? Закон ведь, что дышло, как врежет по голове. Ой, как будет больно!

Попросил у секретаря Алексея новый стакан чая. Стакан был с массивным серебренным подстаканником, донельзя массивным и во множественном количестве. Во всяком случае, он нередко заказывал за день чаю по пять-шесть раз. Ароматный, крепкий, слегка подслащенный. Секретарь в свою очередь вызывал из жандармского буфета полового с новым стаканом, убирая грязную посуду в какой-то свой загашник.

Зачем такая сложность с чаем и когда половой забирал грязные стаканы, великий князь Константин, право слово не знал, потому как Алексей твердо стоял на своем. Когда он попробовал просто предложить свои услуги с вызовом чаю, то был встречен с оторопелым и холодным видом. Бог с вами. видимо, такая шишка, как великий князь, не имел права бывать в буфете, даже в своем. Noblesse oblige! Ну и бог с ним секретарем, не такая уж большая шишка, чтобы им отдельно заниматься.