Таких не берут в космонавты. Часть 2
Шрифт:
Мы прошли в середину зала, примостились рядом с учителем литературы.
На сцене уже выступали танцоры: выплясывали наряженные в русские народные костюмы семиклассники.
Лёша повернулся к Наде Степановой и напомнил:
— Мы выступим в самом конце. После балалаечников.
Выступление школьного хора меня не впечатлило. Я слушал детские голоса — вспоминал, как та же песня звучала в исполнении хора «Пионер» (в моём исполнении). Смотрел на лица стоявших на сцене детей и не видел на них той радости, которую я испытывал в детстве, когда пел. Словно эти школьники пели, потому что «так надо»,
А вот выступление балалаечников мне понравилось. Парни играли задорно, улыбались — на лицах слушателей в зале тоже засияли улыбки. Улыбнулась и сидевшая рядом со мной Иришка.
Она повернулась ко мне и шепнула:
— Здорово, да?
Я кивнул и ответил:
— Ребята молодцы.
Мы с Черепановым поднялись на сцену по сигналу Лены Зосимовой.
Сидевшие в зале школьники и учителя в это время провожали похвалами и шутливыми фразами «лихих» балалаечников.
Алексей занял место за пианино. Поднял клаб, установил перед собой ноты. Я похлопал его по плечу.
Заметил кивок Зосимовой — скомандовал:
— Лёша, поехали.
— … Ленин в твоей весне, — пропел я, — в каждом счастливом дне, Ленин в тебе и во мне!
Я замолчал, посмотрел на лица людей в зрительном зале. Понял, что сегодня мы с Черепановым выступили превосходно. Мою догадку подтвердил шквал оваций. Он поднялся в зале уже через две секунды после того, как стихла музыка. Я пробежался взглядом по залу. Отметил, что аплодировали нам даже сидевшие в последнем ряду братья Ермолаевы. Лишь Света Клубничкина, примостившаяся в кресле между Ермолаевыми, выглядела едва ли не печальной. Она не аплодировала.
Черепанов опустил крышку на клавиши, подошёл ко мне. Я и Лёша поклонились залу (это движение мы тоже репетировали). Овации в зале усилились. «Браво!» — выкрикнул Максим Григорьевич, впервые присутствовавший на нашем выступлении. Иришка из зала показала нам поднятый вверх большой палец. Я взглянул на стоявшую у сцены комсорга школы. По печальному вздоху посмотревшей на часы Лены Зосимовой я понял, что на одну песню наше выступление всё же урежут.
Зосимова подтвердила мою догадку: сказала, что одну из «комсомольских» песен из программы концерта вычеркнет. Предоставила нам с Алексеем выбрать, какую именно.
Без долгих колебаний и споров мы с Черепановым «пожертвовали регламенту» «Комсомольскую походную» — по взгляду комсорга школы я понял, что Лена согласилась с нашим выбором.
На «прогон» спектакля мы не остались.
По дороге домой Иришка у меня спросила:
— Вася, ты видел, с какой кислой рожей эта дура Клубничкина слушала ваше выступление? Губы свои недовольно кривила. Словно вы у неё корову украли. Сразу видно, что она вам завидовала. Она у нас в школе теперь не самая талантливая артистка. Даже ей понятно, что с тобой она не сравнится. Ей до тебя, как пешком до Марса.
Лукина радостно улыбнулась.
Я пожал плечами и заявил:
— Переживёт.
— А Гена Тюляев вам хлопал. Правда. Вася, ему твои песни понравились.
— Да, сестрёнка. Я видел.
Дома Иришкины родители нам сообщили, что «буквально полчаса назад» принесли телеграмму на моё имя.
Из Новосибирска. Без указания отправителя.
Текст телеграммы состоял из одного слова: «Спасибо».
Глава 22
В
субботу вечером Иришка снова выпросила у мамы бигуди. Причём, сделала она это без моего напоминания.Не меньше часа Лукина перебирала свои немногочисленные наряды. Выбирала, в каком из них завтра поразит сердце Генки Тюляева.
— Так уж и поразю… поражу ему сердце? — переспросила Иришка.
Она вертелась у зеркала в зелёном платье (Лукина надела его уже в третий раз за час).
— Такова твоя задача, сестрёнка, — сказал я. — А справишься ли ты с ней — это зависит от тебя. И от того, как точно ты выполнишь всё то, чему я тебя научил. Охмурение мужчин — не олимпийский вид спорта и не точная наука, как математика. Но в этом деле тоже помогают тренировки. Помни, что все нормальные мужчины — эгоисты. А самый лучший собеседник — это тот, кто внимательно слушает и эмоционально реагирует на чужие рассказы. Правильно заданный вопрос в беседе с мужчиной сработает лучше, чем длинные лекции на любые, пусть даже самые интересные для твоего собеседника, темы…
Я сидел на кровати, забросив ногу на ногу. Нудным голосом читал нотации.
Иришкино отражение смотрело на меня из зеркала, кивало.
— Иногда мне кажется, братик, что ты старый зануда, — сказала Лукина, когда я замолчал.
— Я опытный зануда. Слушайся меня, сестрёнка. И всё у тебя будет хорошо.
Спать мы улеглись уже после полуночи.
Я слышал, как ворочалась за шкафом Иришка.
«Эмма, найди мне информацию о бывших полицаях из деревни Константиновка, задержанных в городе Кировозаводск».
«Господин Шульц, по вашему запросу найдено двенадцать статей…»
«Статья из газеты „Комсомольская правда“ среди них есть?»
«Господин Шульц, статья найдена. Название статьи: „Мы не забудем!“ Деревня Константиновка и город Кировозаводск упоминаются в ней…»
«Прекрасно, Эмма. Ты меня порадовала. В каком номере и за какой год она была опубликована?»
«Господин Шульц, эта статья была напечатана в газете „Комсомольская правда“ от пятнадцатого сентября тысяча девятьсот шестьдесят шестого года».
«Великолепно. Я люблю тебя, Эмма. Прочти мне эту статью, пожалуйста».
«Шестого сентября тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, — произнесла моя виртуальная помощница, — на закрытом заседании военного трибунала войск МВД города Кировозаводск спустя двадцать один год после окончания Великой Отечественной войны вынесен приговор семерым военным преступникам, обвинённым в пособничестве фашистам и в преступлениях против советского народа. Уроженцы деревни Константиновка Губкинского района Белгородской области…»
Я прослушал статью до конца, хотя под конец уже задремал.
Отметил для себя главное. Теперь задержанных в Кировозаводске полицаев было семеро: к шестерым осужденным и в прошлый раз военным преступникам добавился гражданин Дмитрий Фомич Попов. Мою фамилию в статье, посвящённой военному трибуналу, не упомянули.
Лёша и Надя зашли за нами почти за час до оговоренного вчера времени. Будто торопились на важную встречу или ужасно соскучились по сосискам, которые подвали в кафе «Юность». Иришка обрадовалась приходу одноклассников. Она стремительно запрыгнула в выбранное вчера жёлтое платье, набросила на плечи красную кофту. Нацепила мамины стеклянные бусы.