Талисман

Эксперимент не удался.

Мальчики привыкли друг к другу. Привыкли они и к таким местам, как остров Сибрук. Детство Джека Сойера и Ричарда Слоута прошло в курортных отелях и на длинных песчаных пляжах, но теперь настроение, атмосфера непостижимым образом изменились. Неожиданная серьезность вошла в их жизни, а с нею — какая-то неловкость.

Смерть Фила Сойера изменила взгляд на будущее. В то последнее лето на Сибруке Джек начал чувствовать, что он, возможно, больше не хочет сидеть в кресле за столом отца, а ведь раньше он хотел этого больше всего на свете. Больше чего? Он знал — это была одна из тех немногих вещей, которые он знал наверняка, — что это могущественное «больше» связано с его видениями. Когда он начал замечать это в себе, его сразу же стала беспокоить и другая мысль: его друг Ричард не только не способен почувствовать это «больше», а даже наоборот — он хочет совершенно противоположного. Ричард хотел «меньше». Ричард не хотел ничего такого, чего не мог понять.

Время текло вяло. Джек и Ричард часами были предоставлены самим себе. Конечно же, им не позволялось уходить далеко, лишь до подножия поросшего соснами холма, который был виден со стороны отеля. За их спинами в огромном прямоугольном бассейне с удивительной гибкостью и легкостью плавала Лили. Рядом с бассейном, за одним из столиков, сидел отец Ричарда, одетый в смешной цветастый пляжный костюм и шлепанцы. В одной руке он держал надкушенный сандвич, а другой не переставая нажимал на кнопки радиотелефона.

— Это и есть та чушь, которой ты хочешь заниматься? — спросил Джек Ричарда, который развалился рядом с ним на песке и читал книгу под названием (не удивляйтесь) «Жизнь Томаса Эдисона».

— Когда вырасту, ты имеешь в виду? — Вопрос, похоже, поставил Ричарда в тупик. — Ну, по крайней мере мне это интересно. Но вообще я не знаю, хочу ли этим заниматься…

— Прежде ты говорил, что мечтаешь стать химиком-исследователем, — сказал Джек. — Почему ты это говорил? Что это значит?

— Это значит, что я хочу стать химиком-исследователем, — улыбнулся Ричард в ответ.

— Ты знаешь, что я имел в виду. Я спрашивал, почему ты хочешь стать химиком-исследователем. Какая у тебя цель? Думаешь, это будет весело? Или, может, ты думаешь, что изобретешь лекарство от рака и спасешь миллионы людей?

Ричард посмотрел на него широко раскрытыми глазами, они казались слегка увеличенными за линзами очков, которые он начал носить четыре месяца назад.

— Я не думаю, что когда-нибудь смогу победить рак. Да это и не цель. Цель — это понять, как устроено все на свете. Цель в том, что вещи устроены и работают одинаково, несмотря на то, как они выглядят, и ты можешь это доказать.

— Логично.

— Тогда почему ты улыбаешься?

Джек расплылся еще сильнее:

— Ты, наверное, думаешь, что я сошел с ума. Я хочу понять, что заставляет их, всех-всех этих богатых людей, играющих в гольф и орущих в телефоны, — что заставляет их всех выглядеть болезненно?

— Это уже само по себе выглядит болезненно, — сказал Ричард без малейшего намека на смех.

— Тебе никогда не приходило в голову, что жизнью управляют не только законы природы? — Он взглянул на кажущееся наивным лицо Ричарда. — А как насчет волшебства?

— Знаешь, я иногда начинаю думать, что ты во всем любишь хаос, — сказал Ричард, немного покраснев. — Или что ты смеешься надо мной. Если допустить существование волшебства, то это разрушает все, во что я верю. Мало того, это уничтожает реальность.

— Но ведь реальность может быть и не одна.

— Ну да — «Алиса в Зазеркалье»!.. — Ричард начал выходить из себя.

Он вскочил и зашагал к соснам, и только тут до Джека дошло, что разговорами о своих фантазиях он разозлил друга. Длинные ноги в несколько секунд донесли его до Ричарда.

— Я не смеялся над тобой, — сказал он. — Я просто… Мне хотелось узнать, почему ты всегда говоришь, что хочешь стать химиком.

Ричард остановился и спокойно посмотрел на Джека.

— Тогда перестань морочить мне голову этой чушью, — сказал он. — Эти разговоры как раз в стиле острова Сибрук. Достаточно сложно быть одним из шести или семи нормальных людей в Америке, а тут еще оказывается, что твой лучший друг окончательно свихнулся.

И с тех пор Ричард Слоут, заметив в Джеке какие-нибудь признаки ненормальности, всякий раз определял их как «Чушь острова Сибрук».

4

Когда Ричард вернулся из столовой, Джек, чисто вымытый и с мокрой головой, лениво переворачивал страницы книг на его столе. В тот момент, когда Ричард появился в дверях, неся в руках пропитанную жиром бумажную салфетку, аккуратно обернутую вокруг некоего съестного продукта, Джек как раз размышлял о том, что предстоящий разговор мог бы пройти намного легче, будь на столе «Властелин колец» или «Последний ковчег» вместо «Органической химии» и «Задачника по математике».

— Что было на обед? — спросил Джек.

— Тебе повезло. Жареный цыпленок. Одно из немногих блюд, которые здесь готовят так, что это не вызывает чувства сострадания к бедному животному, умершему под пыткой после недельного голодания. — Он протянул Джеку промасленную салфетку. Четыре толстых, хорошо прожаренных куска цыпленка источали почти неправдоподобный аромат. У Джека потекли слюнки.

— Сколько ты уже не ел? — Ричард поправил очки и сел на свою узкую кровать. Под легкой спортивной курткой на нем был коричневый свитер с вырезом на горле в виде буквы «V», заправленный в брюки с широким кожаным поясом.

Джек с беспокойством подумал о том, возможно ли вообще разговаривать о Долинах с человеком, закомплексованным настолько, что заправляет свои свитера под ремни.

— Последний раз, — сказал он тихо, — я ел вчера около полудня. Я немного проголодался, Ричард. Спасибо тебе большое за цыпленка. Он просто прекрасен. Это лучший цыпленок из всех, что я когда-либо ел. Ты хороший друг. Пошел ради меня на риск, а ведь тебя могли исключить из Школы, если б поймали…

— Ты считаешь, что удачно пошутил? — Ричард поправил свитер и нахмурился. — Если кто-нибудь увидит тебя здесь, то меня, возможно, действительно исключат. Так что здесь нет повода для смеха. А теперь нам нужно разобраться, как ты собираешься вернуться в Нью-Хэмпшир.

На секунду воцарилась тишина. Джек оценивающе смотрел на Ричарда, Ричард строго смотрел на Джека.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, зачем я все это делаю, — сказал Джек с набитым ртом. — Но, поверь мне, это будет совсем не просто.

— Ты выглядишь не так, как раньше, — сказал Ричард. — Ты выглядишь… старше. Но это еще не все. Ты вообще изменился.

— Я знаю, что я изменился. Ты бы тоже стал немного другим, если бы был со мной с сентября.

Джек улыбнулся, посмотрел на хмурого Ричарда в его одежде «хорошего мальчика» и понял, что никогда не сможет рассказать ему о его отце. Если предстоящие события сделают это за него, значит, так тому и быть, но сам он просто не способен на это. Он не сможет заставить себя открыть Ричарду эту страшную тайну.