Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

Этот медвежонок для вас много значит? — закинул я удочку.

Он кивнул: «И еще для одного человека. Больше, чем вы можете себе представить».

— Расскажите.

Он покачал головой.

— Позже, когда к нам присоединится ваша жена. Вот это женщина. Она помоложе вас?

На двадцать пять лет, — ответил я. — Но после пятнадцати лет совместной жизни мы, наверное, неплохо друг к другу притерлись.

— Чем вы занимаетесь?

— Я пишу романы, — ответил я.

— Что вы написали?

Я ответил.

Он засмеялся: «За чтением ваших книг я скоротал пару бессонных ночей. Рад с вами познакомиться. Ну, вам тоже пора принять горячую ванну. Прошу меня извинить». Он поднялся и вышел из бара.

Ужин состоял из морского окуня, молодого картофеля и салата. Я, Зек и Саймон распили бутылку ледяного шабли. Мы с Дениз переоделись в джинсы и свитера, которыми нас снабдили в пабе. В баре сидело около десятка моряков. Камин горел ярко, и от Таркуина шел пар.

— Когда я был маленьким, отец часто рассказывал мне о летающем медвежонке Таркуине, — сказал Саймон. — Я всегда считал, что это сказка.

— Теперь ты узнал правду, — сказал Зек. Он повернулся к Дениз и спросил: — Как он оказался у вас?

— Мы купили его в антикварной лавке в Брайтоне. Меня заинтриговало, что на его форме «крылышки» и с Первой и со Второй мировых войн.

— Да, понятно, — сказал Зек, — он первый раз отправился на войну с отцом ребят.

Воцарилось молчание. Дениз осторожно переспросила: «С отцом ребят?»

— В 1917 году, во Францию. Но сейчас это не имеет никакого значения. — Он кивнул Саймону: — Еще бутылку. — Саймон послушно направился к стойке, а Зек продолжал: — Последний раз я видел Таркуина в 1944 году. Он улетал в оккупированную Францию. Потом, спустя столько лет, вы нашли его в антикварном магазине в Брайтоне.

Моя жена откинулась назад: «Я полагаю, что Таркуин — ваш старый приятель?»

— Можно сказать и так. Я уже вылавливал его из Ла-Манша в 1943 году. Он свалился туда в «харрикейне». На этих истребителях сбили больше немецких самолетов, чем на «спит-файрах». — В его глазах заблестели слезы.. — Гарри это был или Макс, мы никогда точно не знали.

Саймон вернулся с бутылкой вина. «Пап, с тобой все в порядке? — спросил он, разливая вино по стаканам. — Давай, выпей. Не надо расстраиваться».

— В моей спальне. Красная шкатулка в третьем ящике. Принеси ее, сынок.

Когда Саймон принес шкатулку, Зек поставил ее на стол, открыл и достал оттуда документы и фотографии. Одну за другой он передавал их Дениз: причал в Колд-Харборе; пришвартованный спасательный катер. Фотография армейского офицера, лет шестидесяти пяти, в очках в стальной оправе. Он был седым и обаятельно некрасивым.

— Бригадир Манро, — пояснил Зек. — Дугал Манро. До войны он преподавал археологию в Оксфорде. Потом его взяли в разведку. В Управление специальных операций, УСО. Это было детище Черчилля. Воспламените Европу, сказал он, и они это сделали. Засылали секретных агентов во Францию и все такое прочее. Здесь, в Колд-Харборе, был секретный объект.

— Ты мне об этом не рассказывал, — сказал Саймон.

Потому что все, кто здесь жил, давали подписку о неразглашении. — Зек высыпал на стол еще несколько фотографий. — Это — Жюли Легранд. Она хозяйничала в пабе. — На другой фотографии был изображен капитан, опиравшийся на палку. — Джек Картер, помощник Манро. Потерял ногу при Дюнкерке.

Затем из шкатулки был извлечен большой коричневый конверт. Подумав, он открыл его: «Подписка о неразглашении государственной тайны. Черт побери. Мне ведь уже восемьдесят восемь».

Если предыдущие фотографии вызвали интерес, то эти просто потрясли нас. На одной из них на взлетно-посадочной полосе стоял немецкий ночной истребитель «Юнкерс-88С» со свастикой на хвосте, механик в черной форме Люфтваффе, два ангара на заднем плане.

— Что же это, черт возьми, такое? — спросил я.

— Взлетно-посадочная полоса. Ночные полеты во Францию и все такое. Мы вводили в заблуждение противника, используя для полетов его самолеты.

— Достаточно опасно, если опознают, — заметила Дениз.

За это полагался расстрел. Немцы, конечно, тоже использовали технику и символику Королевских ВВС. — Он передал ей еще одну фотографию. — «Лисандр». Неказист, но мог садиться и взлетать на вспаханном поле.

На следующей фотографии у «лисандра» стояли офицер и девушка. Офицер одет в американский мундир, с погонами подполковника и рядом орденских планок, а на правой стороне груди его летной куртки — «крылышки» Королевских ВВС.

— Кто это? — спросил я.

Зек внимательно изучил фотографию: «Я думаю, Гарри, а может, Макс. Точно не скажу».

Опять тот же самый комментарий. Саймон был удивлен не меньше моего. «А кто эта девушка?» — спросила Дениз.

— Это Молли Собел, племянница Манро. Умная девочка. Врач. Прилетала сюда из Лондона, когда нужен был доктор.

Зек, казалось, погрузился в воспоминания. Мы молчали, в камине потрескивал огонь, дождь барабанил в окна.

Дениз подалась вперед и положила свою ладонь на руку Зека.

— Летчик, — спросила она, — Гарри или Макс, вы сказали?

— Точно так.

— Но это какая-то бессмыслица.

— Дорогая моя девочка, никакой бессмыслицы. — Он достал из шкатулки еще один конверт. — Эти снимки — особо ценные. На первом изображен капитан Королевских ВВС, мы видели его раньше в американской форме. Янки в Королевских ВВС, — сказал Зек. — Он летал на финских самолетах, когда они воевали с русскими, а когда финны проиграли, Гарри перебрался в Англию.

— Гарри? — осторожно переспросила Дениз.

— Гарри Келсо из Бостона. — Зек взял снимок. На нем Келсо снова был в американской униформе. — А это уже 1944-й.

Награды на мундире впечатляли. Орден «За безупречную службу» с пряжкой на ленте, Крест за летные заслуги с двумя пряжками, французский Военный крест и орден Почетного легиона, финский Золотой крест за отвагу.

— Невероятно, — сказал я. — Я изучаю историю Второй мировой войны, но никогда о нем даже не слышал.

— И не услышали бы. Как я уже сказал, это — государственная тайна.

— Но почему? — удивилась Дениз.

Зек Экланд вытащил из конверта еще одну фотографию. Было понятно, что эта карта — козырная. Снимок был цветной, и на нем Келсо был в форме Люфтваффе: серо-голубые галифе с большими карманами для планшетов и летная куртка с желтой отделкой на воротнике. Летчик был награжден серебряной летной эмблемой, Железным крестом I степени и Рыцарским крестом с Дубовыми листьями.