Танцы на осколках

Брест еще раз посмотрел на нее внимательно, и в него закрались сомнения. Что-то ему не нравилось во всем этом, он и сам не мог понять что именно. Ведьма стала как будто выше, а руки на свету оказались совсем не старыми, лица же было не разглядеть. Наемник опустил занавеску, но тут его внимание привлек тусклый отблеск на полу. Наклонившись, он ковырнул в щели в полу и извлек тонкую серебристую иглу, рядом валялись черные обломанные перья. Брест быстро достал из сумы дротик, который в него попал, и сравнил иглы.

– Та-ак, - протянул наемник.

За дверью послышались шаги, старуха с травой в руках, быстро прикрыв дверь, прошлепала к печи, оставляя за собой грязные следы.

Брест медленно поднялся.

– Сейчас-сейчас, куды торопишься-то? Дай только траву в снадобье добавлю и расскажу тебе все.

Ее болтовню прервал металлический звук. Она быстро обернулась, Брест стоял с оголенным мечом, а в ладони у него были зажаты два похожих дротика. Взгляд старухи сначала метнулся к руке, а потом перехватил взгляд Бреста. Наемник надвигался на нее с мрачной ухмылкой. В следующее мгновение ему в глаза полетело варево из котла, а бабка, с удивительной для ее возраста прытью, понеслась прочь из избушки. Брест увернулся и метнулся вслед за ней. Старуха помчалась через поляну, подобрав юбки. Далеко не ушла, сверху на нее обрушилось нечто, напоминающее лося в период гона. Пахнуло крепким мужским потом. Наемник прижал трепыхающееся тело к земле, послышался тихий хруст.

– Твою мать! Ты мне опять сломал ребро, - прозвенел молодой голос, тут же сменившийся возмущенным гудением и бессвязными воплями.

Брест надавил на голову, так что лицо погрузилось в мягкий дерн, и голос стал глуше. Он оторвал кусок ткани от тряпья, отточенными движениями скрутил руки, и, не давая поднять нос из грязи, связал ноги. Затем пинком перевернул бывшую бабку и оглядел плоды своего труда. Среди серого тряпья в грязи барахталось существо непонятного телосложения и старательно пыталось выплюнуть ком земли изо рта. Получалось плохо.

Брест довольный осмотрел поле битвы и хищно склонился над поверженным противником:

– Ну и кто у нас здесь? – он отколупал грязь с лица бывшей бабки и увидел молодое женское лицо. – Тьфу! Девка! Меня свалила девка?! Да ежели кто узнает про это, меня же куры засмеют. Старею.

Наемник, как сытый кот, уселся прямо на пленницу, не обращая внимания на сдавленный стон.

– А теперь, голуба, ты мне все-все расскажешь. Спрошу, куда камень дела – ответишь, кто купил – ответишь, даже если спрошу, когда ты с мужиком была - и на то ответишь. Усекла?

– Угу, - донесся хрип из-под наемника.

– Молодец! Бегаешь медленно, зато соображаешь шустро, - похвалил мужчина, поднимаясь. – А теперь двигай обратно в избу, гуторить будем.

Он вздернул ее, как пушинку.

– Ноги-то хоть развяжи, как я пойду? – простонала девка.

– А так и иди, - и он отвесил ей мощного пинка.

Даже не пытаясь перебирать ногами, воровка ласточкой влетела в избу и с грохотом затормозила в стену, которая так некстати преградила путь. Следом зашел Брест. Он мельком глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.

– Ну, рассказывай.

– Ты – ирод, - прохрипело в ответ

Брест нетерпеливо ждал, наблюдая за барахтающейся кучей:

– Да-да, в любви мне потом повинишься, рассказывай все! С самого начала…

Пленница кое-как приняла сидячее положение:

– С начала говоришь? В начале было Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как говорится, на вкус и…

Договорить она не успела, мощная оплеуха мотнула все тело в сторону:

– Будешь себя хорошо вести, и тогда может быть, я повторю, может быть, останешься живой и даже целой. Щедрый дар с моей стороны, учти. Так что добрый совет тебе: быть послушной и держать язык за зубами, когда я скажу. А теперь рассказывай где рубин.

Девушка со сдерживаемым стоном приподнялась на локте и кое-как села. Из носа потекла кровь, а из глаз брызнули слезы.

– У меня его нет.

Наемник покрутил пальцем, чтоб она продолжала.

– Камень я продала одному скупщику. Обычно он бывает в корчме на Козьем тракте, полдня, может день ходьбы отсюда, - проблеяла воровка, вытирая кровь о плечо.

– Сколько выручила?

– Сто с лихвой золота.

Брест присвистнул.

– Где мои меч и доспехи?

– Доспехи в замке остались, а меч я тоже продала, - пробормотала девка.

Наемник выругался сквозь зубы:

– Ладно, вставай, пойдешь со мной.

– Я сказала все, что знала, - прохлюпала воровка.

– Тут такое дело, голуба: я не хочу, чтобы меня считали вором, а виноватых будут наказывать. Как без виноватых-то? Так что мне придется доставить тебя вместе с камнем обратно.

Одной рукой он вздернул на ноги растекшуюся по полу пленницу и подтолкнул ее к выходу.

– Я не смогу идти в этих тряпках и со связанными ногами, - мелко семеня, сказала девица.

– Да чтоб тебя черти зеленые… - Брест схватил лежащий на столе нож, взвесил его в руке и сморщился. – Я развяжу тебе ноги, но учти…

Он смазано махнул рукой, и воровке оцарапало щеку. Тонкий разрез наполнился кровью, а нож, вошедший в стену наполовину, торчал около ее уха.

– Я бью почти без промаха.

Ее глаза распахнулись от ужаса и удивления:

– Учту, - промямлила пленница.

Брест подошел вплотную к ней, и выдернул нож из стены. Бывший стражник был выше ее на голову. Воровка притихла, когда он одним движением разрезал тугие веревки. В перетянутые ноги хлынула кровь, и она со стоном и матюками опустилась на колени. Брест повертел нож в руках, осматривая его со всех сторон. Воровка потерла ноги и, скрипя зубами, поднялась:

– Мне нужно переодеться.

Брест вольготно оперся на стену и приготовил нож для броска:

– На всякий случай. – Пояснил он, - Что стоишь? Переодевайся, давай.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

8 и 9 день

А ведь так все хорошо начиналось: халявное жилье, удачное ограбление, и такой нелепый финал. В других доспехах, в сознании, да и просто лицом к лицу в темноте я не узнала этого наемника. Когда тащишь на себе тело, то не больно-то разглядываешь его, а зря. Однажды это Тело может тебя найти и потребовать должок. Словом, я попала, как кур в ощип.