Танец Опиума

Вот только мужчина продолжал задыхаться, пустыми глазами ища что-то на потолке. У него были страшные судороги, и Сакура не знала, как поступить.

Она подняла голову, как будто бы пытаясь найти помощь прямо в разряжённом воздухе. Однако увидела за фортепиано притаившегося врага. У него было прострелено плечо. Одичавшие глаза не без ужаса глядели на дурнушку. Ни оружия, ни надежды, ни шанса на спасения. Парнишка был совсем молодой, с тёмными глазами и каштановыми короткими волосами. С синим шарфом на шее.

Видимо, он хотел незаметно подобраться к Харуно по стеночке, но был ранен и затаился за единственным предметом в этой части помещения. Парнишка был преисполнен надеждой, что Сакура не заметит его, а если и заметит, то не пустит в ход пистолет в своих руках.

Зря надеялся. У Харуно руки совсем не дрожали, когда она спустила курок и пуля точно угодила бедняге в голову. Дурнушка даже внимания не обратила на его умоляющий взгляд. А затем, словно бы ничего не случилось, снова обратила внимание на Пейна.

— Господи, дыши! — в отчаянии выпалила Харуно и сильно ударила кулачком по груди с той беспощадной мыслью, что времени почти не осталось. Каково же было удивление, когда Пейн изогнулся, с шумом наполнил лёгкие воздухом и закатил глаза, потеряв сознание.

У Сакуры от радости слёзы на глазах выступили. Неважно, что Тендо теперь в полной отключке. Он будет жить! Остальное — сгладится. Дурнушка поддела мужчину за плечи и потащила в сторону потайной двери. Вскоре на выручку пришла Конан, у которой силёнок было побольше.

Стоило Тендо оказаться в безопасности, остальные «жертвенники» быстрее пули отпустили оборону и ринулись в помещение, с грохотом захлопнув за собой тяжеленную дверь.

========== Глава XXIII. Часть 6. ==========

Конан аккуратно зашивала открытую рану на лице всё ещё бессознательного Пейна. Синевласка выглядела уставшей и явно не хотела продолжать бой с тенью ради ещё одного полумёртвого друга у себя на коленях. Она никак не могла прийти в себя и осознать, что чуть не бросила спасшего её человека. Будь у неё хоть капелька сил, она бы непременно отблагодарила Харуно, но их не было, и благодарности, как следствие, были отложены до лучших времён. Должок Хаюми рано или поздно вернёт.

Сакура, укутавшись шалью, сидела на огромном сундуке и невидящим взглядом прожигала дырку в противоположной стене. Дрожащими руками она сжимала стакан с водой. Девушке казалось, будто бы её пальцы сжимают тот самый злосчастный пистолет. Сквозь время и пространство Харуно заглядывала в глазёнки того паренька и обрывала его жизнь раз за разом. Ни сожаления, ни тоски, ни чувства вины. Только пустота и осознание того, что иначе дурнушка не поступила бы.

Дейдара сидел рядышком, на сундуке, опустив тяжёлую голову на хрупкое девичье плечо. Он внимательно следил за ходом «операции», происходившей в другой части тесной коморки. Именно там, распластавшемуся на деревянном столе Куро Зетцу, вправляли вывихнутую стопу. Кричал бы он в обычных условиях неимоверно, но сейчас, закусив зубами собственный ремень, терпел непрекращающуюся боль.

Итачи держал ногу своего «пациента». Широ склонился над братом и крепко сжимал его плечи, чтобы тот не дёргался. Саске, с засученными рукавами и сосредоточенным взглядом, пытался вправить крепко вылетевший сустав. Младший Учиха сделал резкое движение и с оглушающим хрустом вправил лодыжку. Куро заскулил, впившись зубами в ремень.

— Вот и всё, — с облегчением проговорил Саске, вытирая со лба холодный пот. Он с шумом уселся на сомнительного качества табуретку и уткнулся носом в ладони.

Итачи остался стоять, накладывая на повреждённое место шину и фиксируя её, чтобы не дать травме повториться. Всё-таки это именно по прихоти начальников Куро получил повреждение. Не полезь он первым в Лимб, не корчился бы сейчас от острых болевых ощущений.

Какузу тщательно обрабатывал разбитую голову Нагато и подозревал тяжелое сотрясение мозга у своего соратника. У последнего всё перед глазами кружилось ещё после первой волны в Поднебесном зале, где ему арматурой прилетело по височной доле. Хорошо, что хоть жив остался, не говоря уже о последующей нагрузке, которую только предстоит выдержать.

Кисаме бинтовал опалённые руки Сасори, с ужасом для себя предполагая, что ждёт их впереди. Ему вообще было непонятно, как Чёрный Дворец мог подвергнуться такой мощной атаке. Этот замок обстреливали, забрасывали гранатами и бомбами небольшого радиуса действия. Хашигаке ненавидел Сенджу только за то, что они разрушают такое бесподобное, не имеющее аналогов место.

Неужели так сложно просто не трогать десятилетний труд рабочих? Неужели так трудно оставить в покое произведения искусства и не поджигать дорогостоящую библиотеку? Пресвятая Ками(!), неужели им до лампочки все эти красоты? Наверное, Кисаме никогда не сможет понять потомков варваров, которые разрушили Рим до самого его основания…

Хидан в углу перебирал оружие, перезаряжал его, проверял наличие и количество патрон, всё время недовольно цыкал и хмурился. Ему-то как раз были до лампочки все эти местные горные красоты и сам Дворец в целом. Для него было важно обеспечить своих соратников оружием, которого практически не осталось после перестрелки в Поднебесном и Малом Переходном залах. Кошмар какой-то!

— Нам нельзя задерживаться, — наконец сказал Итачи, помогая Куро подняться на ноги. — Чем дольше мы тут отсиживаемся, тем меньше у нас шансов выбраться.

— Мы не готовы, — чуть слышно проговорил Дейдара, украдкой глянув на вновь закровоточившую ладонь. Он тут же нашёл поддержку в лице Конан, только-только завершившей своё дело.

— Согласна. К тому же Пейн ещё не очнулся.

— Он может вообще не очнуться, — зло плюнул Хидан. — И что теперь? Подыхать здесь всем? И так вон одна барышня чуть нас в могилу не затолкала.

— Сколько мне еще извиняться перед вами? — выпалила Сакура, согнав со своего плеча блондина.

— Тебе не за что извиняться. Если бы не ты, его бы точно убили.

— Он и так почти мёртв, Конан! — закричал Мацураси. — Посмотри! У него пол лица расп*дарашено! Ты, бл*дь, как предлагаешь нам его нести? Х*ями?

— Именно, — огрызнулась Сакура, вскочив. — Будем нести его х*ями! Если у тебя яйца маловаты для такого, то засунь в задницу свои комплексы и завали хлебальник!

— Её стальные яйца больше всех ваших, парни, — через боль и силу проговорил только что очнувшийся Пейн.

Воцарилось молчание, которое первым нарушил сам же Хидан, засмеявшись во всю глотку. Все остальные мигом подхватили настрой и ещё долго хохотали над маленькой коротышкой — обладательницей стальных яиц.