Тайна двух лагерей

– Гуров Лев Иванович, следователь, – представился Гуров. – Что-то случилось?

– Отойдем в сторонку? – предложила врач.

Она отвела их метров на тридцать от машины. Теперь больничные корпуса почти скрылись за кустами сирени, высаженными вдоль дороги.

– Закурю. Вы не против?

Врач вынула из кармана сигарету. Гуров тут же вспомнил о своей, забытой в машине Стаса.

– Значит, так, – по-деловому начала она. – Вышла я к вам ненадолго. Могла бы и позвонить, но…

Она выразительно взглянула на сигарету в своей руке.

– Ваш товарищ чувствует себя нормально для своего состояния. Пришел в себя. Подержим его на капельницах и отпустим.

– Что, сегодня? – оторопел Стас.

– На днях. А пока с ним пообщается психиатр, а потом если возникнет необходимость, то и психолог. Но я уже заранее знаю, что они скажут. Курепов абсолютно адекватен. Я очень удивлюсь, если ему поставят хотя бы один серьезный диагноз. Есть признаки острого психоза, но я сомневаюсь, что это его постоянное состояние. Он очень быстро приходит в себя. Скорее это последствия приема того вещества, которым он накачался.

– Значит, все-таки наркотики, – Крячко с досадой цокнул языком.

– Подождем результатов анализов, – сказала Людмила Павловна. – Речь связная, на вопросы отвечает четко, дружит с логикой. Легко вспомнил события последних дней, включая имена, даты и время авиарейсов. Вы же в курсе, что он прилетел из Санкт-Петербурга?

– Уже в курсе, – подтвердил Гуров.

– Ну так вот, теперь самое интересное, – продолжила Людмила Павловна. – Он рассказал мне одну интересную историю. Конечно, вы его и сами позже допросите, но сейчас – именно сейчас! – его воспоминания наиболее… как бы сказать… субъективные. Не знаю, как вам лучше это объяснить, но я не раз наблюдала подобные случаи. К нам попадают люди в разной степени, скажем так, «опьянения», но далеко не все из них наркоманы или алкоголики со стажем. Тут много чего накладывается одно на другое, но я вот что хочу сказать: любой первый раз, чего бы он ни касался, всегда является контрольной точкой. Это либо старт, либо финиш. Люди либо выбирают продолжение, скажем так, «банкета», и неважно, когда это случится. Может пройти год, прежде чем человек решит повторить, понимаете? Либо же первый раз становится для человека последним, и тут немаловажную роль играют те самые обстоятельства, в которых случился его первый раз, ощущения после приема и прочее.

– Кого-то просто вывернет наизнанку, а кто-то встретится со страшным демоном, – подметил Стас. – Наш общий знакомый, кажется, побывал в аду.

Людмила Павловна согласно качнула головой.

– Для Курепова это, надеюсь, финиш, – произнесла она. – Он не наркоман. Зависимостью в его случае и не пахнет.

– Что за историю он вам рассказал? – напомнил Гуров.

Людмила Павловна быстро взглянула на наручные часы.

– Курепов прекрасно помнит все события последних дней, но в какой-то момент теряется. Он утверждает, что не принимал и не принимает никаких наркотических веществ. Вообще. Анализы прояснят ситуацию, но я решила, что если он лжет, то я все равно должна вам рассказать предысторию. Чтобы по горячим следам. Потому что потом, когда вы будете с ним разговаривать, его память может забуксовать. Попробую повторить слово в слово, это не так сложно.

Итак, из аэропорта он добрался до дома на такси. Зашел в подъезд, вызвал лифт и поднялся на свой этаж. Время было позднее, но на лестничной площадке стоял незнакомый ему мужчина. Увидев Курепова, он замешкался и сказал, что, наверное, зашел не туда. Протянул бумажку с адресом. Курепов понял, что мужчина действительно заблудился – зашел не в тот корпус. Курепов объяснил ему дорогу. Мужчина поблагодарил и попросил стакан воды. У Курепова была с собой начатая бутылка газировки, но он постеснялся предлагать ее. Открыл дверь в свою квартиру, прошел на кухню, вынес гостю стакан воды из-под крана. Тот поблагодарил, все выпил до дна и ушел. А потом началось что-то странное. Курепов сравнил свое тогдашнее состояние с тем, которое бывает у человека, выходящего из-под общего наркоза. Как он объяснил, он вырубился посреди коридора. Сколько там пробыл, не помнит. Зато потом он попал в другое измерение. Он лежал на полу в комнате с красными стенами, а свет вокруг тоже был красным. Его тело было усыпано засохшими цветами. Это были розы, почти черного цвета. Он потрогал их и осознал, что на нем нет одежды.

– Он был в красной комнате, обнаженный и покрытый гербарием? – уточнил Стас.

Людмила Павловна посмотрела на Стаса строгим взглядом.

– Он и сам не понимает, что с ним случилось. Сколько это длилось по времени, он тоже сказать не может. Увидел цветы и отключился. Очнулся уже в парке. Не смог подняться на ноги. Пытался, но чувствовал ужасную слабость. Помнит, что ноги были будто тряпочными, что с трудом владел руками, а перед глазами все качалось и расплывалось. Одежды на нем все так же не было. И он вдруг ясно вспомнил ту самую красную комнату…

– И закричал от ужаса, – закончил Гуров.

Они с Крячко переглянулись. Губы Людмила Павловны тронула слабая улыбка.

– Сейчас это совсем другой человек, – уже мягче произнесла она. – Но вот так сразу отдать вам его в руки я не смогу.

– А когда сможете? – спросил Крячко и попробовал обаятельно улыбнуться.

– Когда этот мальчик мне обо всем рассказывал, он очень хотел, чтобы ему поверили, – ответила врач. – Не так уж и важно, кто бы это был, но рядом оказалась я. А вы бы поверили его рассказу?

– Только после полного медицинского освидетельствования и заключения специалистов, – ответил Гуров.

– А после этого точно поверили бы в то, что с ним произошло?

– Это мало смахивает на правду, – честно ответил Гуров.

– А если я вам кое-что покажу?

Людмила Павловна вынула из кармана контейнер для сбора анализа мочи и протянула его Гурову. К внутренней стенке контейнера прилепилось небольшое темное пятнышко, напоминающее застывшую каплю крови. Стас взял контейнер в руку и поднес к глазам.

– Ничего другого под рукой не нашлось, – объяснила Людмила Павловна. – Но контейнер хотя бы стерильный.

– Это что-то по вашей части? – спросил Стас.

– Не по моей, – покачала головой Людмила Павловна.

– Значит, по нашей?

– А уж это вы мне объясните, – ответила Людмила Павловна.

– Лева, глянь, а то я что-то не пойму.

Гуров внимательно присмотрелся к предмету.

– Это что – обрывок ткани? – предположил он.

– Это цветочный лепесток, – пояснила Людмила Павловна. – Крохотный и засохший бог весть знает сколько времени назад. Если быть совсем точной, то часть лепестка. Его обломок. Вы когда-нибудь держали в руках засушенные цветы? С ними нужно очень аккуратно обращаться, цветки и листья такие хрупкие.

– Вот так номер. Фредди Крюгер жив, – обескураженно произнес Стас. – Получается, наш наркоман совсем не бредил?

– Скорее всего, эта крошка каким-то образом застряла в волосах Курепова, – пояснила Людмила Павловна. – Если вы заметили, они вьются и пострижен он совсем не коротко. Ну или этот кусочек как-то прилип к его коже. Лепесток чудом пережил и приключения в парке, и битву в «Скорой», и поездку в больницу.

– Парня обнаружили в парке, – нашелся Гуров. – На дворе хоть и осень, но засохшие цветы можно встретить повсеместно. Он провел на природе несколько часов абсолютно голым, а там мало ли что прилипнуть может.

– Может, и так, – легко согласилась Людмила Павловна. – Только вот я однажды засушила розу. Она стояла у меня дома несколько месяцев. Когда я решила переставить ее с одной полки на другую, то случайно уронила, а когда подняла с пола, то на нем остались точно такие же лепестки. Можете мне верить, это следы засохшего растения, которое в парках не высаживают.

– Как вам удалось это заполучить? – спросил Крячко.

– Курепова затошнило, и, пока он свесился с кровати над лотком, я заметила что-то на подушке. Нетрудно было догадаться, откуда это взялось. А то, что я услышала от него про красную комнату, только подтверждает правдивость его рассказа. Но пациенту я эту улику не показала. Незаметно смахнула на ладонь и сразу же решила отнести вам. Может, и стоило бы показать это ему, но… Но – нет. Теперь это ваша забота, а мне пора бежать.