Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930

В прениях С. Н. Экземплярская [363] , отметив, что «в эстетике театр обычно стоит на последнем месте», поддерживает постановку проблемы докладчиком и предлагает ввести еще одну характеристику – «эстетическую потребность» человека. Новиков замечает, что в докладе есть «смешение двух напластований – „веселой науки“ и формул», между тем именно за наукообразие Сахновский упрекал его прежде. Новиков «воспринял <…> доклад больше как описание театра изнутри – пульс его». Филиппову в сообщении Сахновского недостает науки. Якобсон упрекает докладчика в неверной методологии, повторяет, что необходимо решить вопрос о самом «типе театрального единства», и подтверждает, что «наличие моментов внеэстетического порядка имеет в театре большее значение, чем в других искусствах».

363

Обсуждение доклада В. Г. Сахновского «Предмет спектакля» // Там же. Л. 16–16 об. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 590–591.)

«О театре очень трудно говорить, – признается режиссер в заключительном слове. – Мне бы хотелось предмет театра наиболее явственно выяснить. <…> Я не понимаю того, что в театре все уравновешено. Эти страстные моменты и есть то, что я ищу. Если по науке так полагается, то пересмотрите науку. <…> Театр, доведенный до апогея, заставляет содрогнуться. <…> Театральность – явление магическое» [364] .

Очевидно, что оппоненты исходят из различных традиций гуманитарного знания. Стремясь к выработке аналитического метода, Якобсон тяготеет к формальной школе искусствоведения, ее лексическому репертуару. Сахновский же, видя предмет полемики «изнутри», противится чрезмерному схематизированию. Он прибегает к терминам, принадлежащим различным традициям, от аристотелевской «Поэтики» (катастрофа, пространство, архитектура, мелос) до современных исследований по психологии, укоренившихся в театральной среде («психическая масса», «переживания»), употребляемые докладчиком слова многозначны, даже метафоричны. Но, похоже, ни одна, ни другая традиция не способна с исчерпывающей адекватностью выразить сущность объекта изучения. Инструментарий формальной школы ввиду демонстративной его жесткости, с одной стороны, и системности – с другой – «удобнее» для анализа разомкнутой (а многим представляющейся даже хаотической) сферы театрального искусства в историко-культурной ситуации, преодолевающей первоначальную психологизирующую описательность театральных рецензентов. Но представляется, что столь несхожие подходы скорее дополняют, нежели исключают друг друга.

364

Обсуждение доклада В. Г. Сахновского «Предмет спектакля» // Ф. 941. Оп. 4. Ед. хр. 17. Л. 16 об.

Далее в докладах и спорах Теоретической подсекции наступает почти годичный перерыв. Это не означает, что театроведческая проблематика исчезает из обсуждений, проходящих в стенах Академии. Так, 8 июня 1926 года в Комиссии по изучению философии искусства Философского отделения с докладом «Закрепление спектакля» выступает О. А. Шор (и Якобсон активно участвует в его обсуждении). Исследовательница утверждает:

«Всякое значительное художественное произведение в глубине своей антиномично. Оно существенно отрешенно, стремится к автаркии, и в то же время оно является ничем иным, как трансцендентальным местом всех суждений о нем. Театр лишь тогда до конца при[ме]т, а значит, по-своему и разрешит эту основную антиномию всякого большого искусства, когда найдет и осуществит формы своего материально-объективного закрепления» [365] .

365

Шор О. А. Тезисы к докладу «Закрепление спектакля: к проблематике современного творчества)». 8.VI.26 г. Философское отделение. Ком[иссии] по изучению философии искусства // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 20. Л. 44.

А в феврале 1927 года Якобсон на заседании Комиссии по изучению художественного образа читает доклад: «Виды театрального знания (театральная критика и наука») [366] , где говорит о «суждениях вкуса», которые основываются на «культурном опыте» критика, и дифференцирует различные методы постижения феномена театра: «Театральная наука имеет дело с постижением исторического движения искусства, с установлением закономерностей театрального предмета как художественной вещи, с уразумением сущности театра. Соответственно этому она разбивается на историю, теорию и философию театра».

366

Якобсон П. М. Тезисы к докладу: Виды театрального знания: театральная критика и наука. Протокол № 7 заседания Комиссии по изучению художественного образа 15 февраля 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 27. Л. 22. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 601–602.)

Замечу, что не только в сознание Сахновского проникают точность формулировок «формалистов», вводимая ими лексика (теперь он тоже говорит о «спецификуме»), но и Якобсон, сближаясь со своим постоянным оппонентом в представлении о возможностях строгой науки в изучении театра, замечает: «Театр как живое создание культуры <…> является объектом отнюдь не только одного научного отношения».

Выдвинутые докладчиком (в его внутренней полемике с «театралами») положения рассматриваются философами. Ситуация переворачивается: Якобсон, которого на Театральной секции обычно критикуют за излишнее наукообразие и формализм, здесь попадает под обстрел с противоположной стороны. Выступающие сходятся на том, что в докладе недостает строгого определения сущности рассматриваемого феномена, нечетко предложено деление на различные способы эстетического познания. Так, один из обсуждающих, эстетик А. Г. Цирес, размышляет: «Если говорить о дисциплинах, которые могут быть направлены на театр, следовало бы взять театр и установить сперва его сущность. Спрашивается, что мы находим в театре – может быть, специфический образ? Тогда критик, например, уясняет не столько спектакль как он есть, а как он ему, критику, дан» [367] , тем самым выходя к проблематике ценностных оснований критических суждений.

367

Прения по докладу П. М. Якобсона «Виды театрального знания: театральная критика и наука» // Там же. Л. 21–21 об. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства. Т. 2. С. 602–603.)

Сахновского среди обсуждавших доклад нет, но его спор с Якобсоном еще не завершен. Осенью 1927 года, с перерывом в один день, режиссер выступает с двумя докладами: «Театральное скитальчество» (26 ноября) и «Компоненты спектакля» (28 ноября) [368] .

Эссе «Театральное скитальчество», текст которого, к счастью, сохранился и теперь опубликован [369] , – пожалуй, самое развернутое и выразительное размышление о природе театра, оставленное Сахновским-литератором. «Так как предмет очень деликатный, то говорить о нем на языке арифметических задач не только трудно, но и невозможно. Нет в этом <…> мире аксиом, нет теорем <…> как-то не пишется параграфический учебник. <…> Говоря о театре, предпочтительнее недоговорить. Я бы сказал, что нужно лишь показать, в какую сторону хотелось бы, чтобы посмотрели, а назвать то самое, что хотелось бы, чтобы было увидено, нельзя. <…> Корни театра <…> это не концентры, вписанные цикл в цикл, а носящиеся, однако, в гармонических сочетаниях вихри, рождающие формально ощутимые образы театра, лишь в мгновениях актерских соотношений облекающиеся в композиции. <…> Театр, искусный соблазнитель, обличает вещи невидимые, невидимое и неведомое делает зримым, за то увенчан, за то наполнен толпами…» [370]

368

Сахновский В. Г. Тезисы доклада: Компоненты спектакля. Материалы подсекции Теории Театральной секции. 28 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 83. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 588.)

369

Сахновский В. Г. Театральное скитальчество / Публ., вступ. ст. и коммент. В. В. Иванова // Мнемозина. Вып. 4. С. 184–277.

370

Там же. Глава «Извинительное письмо» // Там же. С. 185–186.

Буквально на следующий день, на совместном заседании подсекции Теории Театральной секции и Комиссии художественной формы Философского отделения, к коренному вопросу, размышления над которым, по-видимому, не оставляют его, возвращается Якобсон. Доклад называется просто: «Что такое театр» [371] . Сохранилось и иное название того же доклада: «Проблема спецификума <театра>» [372] , лишний раз подчеркивающее связь театроведческих идей с поисками формалистов.

371

Тезисы доклада П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. Соедин[енное] Заседание Комис[сии] Худож[ественной] Формы Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции 29 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 21–21 об. Машинопись. Либо то же самое, но рукописн.: Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 64. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства. Т. 2. С. 607–608.)

«В течение 1927–28 гг., – писал Якобсон 30 октября 1928 года, – мной была написана работа на тему: „Что такое театр“, каковая была зачитана в подсекции Теории театра совместно с Философским разрядом» (см.: Личное дело П. М. Якобсона. 1925–1930 г. // Ф. 941. Оп. 10. Ед. хр. 750. Л. 1, 7).

372

Этот доклад Якобсона прочитан на совместном заседании п/секции Теории Театральной секции и Комиссии по изучению общей теории искусства и эстетики Философского отделения 29 ноября 1927 г. // Летопись Государственной Академии художественных наук за 1927/28 годы. 1 октября 1927 – 29 сентября 1928 г. // Ф. 941. Оп. 1. Ед. хр. 106. Л. 19 об.

Материалы, связанные с докладом, размещены в нескольких единицах хранения, заседания проводятся дважды, из чего следует, что положения, выдвинутые ученым, всерьез заинтересовали коллег.

«Существо театрального предмета может быть уяснено, если принимается во внимание тот контекст культуры, в котором он дается, поскольку имеющий те же онт[олог]ические признаки предмет может оказаться магической, религиозной, и т. д. реальностью, – заявляет исследователь. – Театральный предмет дан в нашей культуре как действительность искусства. Все утверждения, что театр дается как иного рода действительность, должны быть отвергнуты при признании их частичной правоты. <…> Данность всего как воплощения превращает всю действительность из видимости в образ» [373] .

373

Тезисы доклада П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 21–21 об.

Недавний студент отважно полемизирует не только с Сахновским, но и с приверженцами известных теорий театра вроде Вяч. Иванова и Шпета. Отвергая известные способы определения феномена сценического искусства, Якобсон предлагает рассмотрение театра через противоположение жизни и игры (предвосхищая идею известной работы Й. Хейзинги [374] ) и выводит тем самым рассмотрение объекта в более широкую область культуры.

В прениях среди других выступает Сахновский. Его интонации передают реакцию человека театра, не принимающего самой возможности поползновений «постороннего», непосвященного, посягающего на интеллектуальное проникновение в магию любимого дела. Хотя Сахновский «допускает возможность речи не человека театра о театре», его удивляет «употребление терминов „игра“ и „образ“ в отношении театра», он упрекает докладчика в «чрезвычайно смутном содержании» этих терминов. «Игра в театре есть тот процесс, когда художник в театре „я – он“. Об этом докладчик не говорил. Затем докладчик ничего не говорил о „внутреннем“ образе спектакля. А без момента учета внутреннего образа спектакля нельзя говорить об образе вообще», – заканчивает он [375] .

374

Хейзинга Йохан. Homo ludens (Человек играющий). Трактат о роли игры в культуре был опубликован нидерландским историком, ректором Лейденского университета и одним из основателей культурологии в 1938 году.

375

Прения по докладу П. М. Якобсона «Что такое театр» 29 ноября 1927 г. Протокол № 5 Заседания Комиссии Художественной формы Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции Г. А. Х. Н. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 20. (Впервые опубл. в изд.: Искусство как язык – языки искусства… Т. 2. С. 608–609.)

Н. И. Жинкин положения докладчика поддерживает и полагает, что доклад был не полностью воспринят оттого, что «не было риторического жеста и увлечения», то есть – из-за неартистичности выступления оратора.

Стенограмма сообщает: «Относительно зрителя Николай Иванович <Жинкин> думает, что зритель в творении спектакля не участвует, зритель есть только указание для созидателей спектакля; 2) относительно слова Н. И. думает, что слово в театре – тоже жест; 3) отвечая Сахновскому, Николай Иванович сказал, что об игре все-таки докладчик говорил очень много, но он не показал конкретного наполнения и форм этой игры» [376] .

376

Там же.

Через неделю, 6 декабря, продолженное заседание открывается специальными «Предварительными замечаниями» Якобсона. Именно в них сформулировано последовательное, развернутое выражение целостной концепции докладчика – и того, что есть театр, и что составляет сущность актерского творчества, и какова роль зрителя, и как именно искусство театра д'oлжно исследовать. Роль Сахновского как выразителя определенной исследовательской позиции, «раздражителя» и постоянного оппонента здесь особенно очевидна.