Театральные подмостки

И только я посмотрел на жениха и невесту, сердце моё поперхнулось, а по спине мурашки сыпнули. В женихе я увидел самого себя, а в невесте узнал Ксению.

Я смотрел на Ксению, светящуюся в сеянии свечей, на её такое любимое и родное лицо, и не мог оторвать глаз. ""Пары соединяются на небесах", -- вспомнил я известное изречение и подумал: -- Мы венчались на небесах, а в жизни так и не встретились". И венчались, кажется, давно. Выглядел я гораздо моложе. Наверное, это случилось, когда я первый раз увидел милую Ксению, -- примерно восемь лет назад.

Да, я сразу понял, что это видение из какого-то таинственного прошлого, странного и необъяснимого, которое так и не стало реальностью. Удивился, конечно, но вовсе не растерялся. А тут ещё воспарил под купол храма словно душа. Я летал невидимый даже для самого себя и видел маму, задумчивую с тихой радостью в глазах, давно умершего отца, одухотворённого и со свечкой в руках. Тут были мои друзья, и самые близкие родичи, родители Ксении, её родственники и дорогие люди.

Всего таинства я не увидел, а зацепил совсем малую часть. Началось вот с чего. Стоят, значит, мой Иван и Ксения на белом плате лицом к царским воротам алтаря, в руках у них венчальные свечи, и батюшка спрашивает жениха:

– - Имеешь или твёрдое расположение, твёрдую решимость взять себе в супруги сию рабу божию, её же видишь перед собою.

– - Имею, честный отче, -- отвечает мой Иван.

– - Не обещался ли иной невесте?

– - Не обещался, честный отче.

Затем батюшка обратился с теми же словами к невесте. Потом читал молитвы, связанные с обрядом венчания. А затем возложил на головы жениха и невесты венцы и, обратив к небесам взор свой и подняв руки, произнёс:

– - Господи, Боже наш! Славою и честью венчай их!

И только он это промолвил, некий таинственный вихрь подхватил меня и швырнул так, что я в мгновение ока оказался в своём театре.

И опять какая-то несуразица! Закинуло меня в кресло первого ряда партера, где-то посерёдке. Справа от себя я увидел Николая Сергеевича Алаторцева, который сосредоточенно и напряжённо о чём-то думал и даже не повернулся в мою сторону. Слева от меня сидела Ольга Резунова. Она скосила на меня хитрые глаза и, казалось, совсем даже не удивилась моему внезапному появлению. Завес был опущен, как перед спектаклем. Я посмотрел по сторонам, назад обернулся и увидел, что зал полон зрителей, даже в проходах стоят. Мало того, в непосредственной от меня близости в первом, во втором и кое-где в третьем рядах сидели актёры и актрисы нашего театра. Прямо за своей спиной я увидел Лизу Скосырёву в окружении Васи Глинского и Кирилла Геранюка. Её муж Володя Шалоберкин сидел немного в стороне рядом с Анжелой Дымовой. Все они о чём-то переговаривались друг с другом, а меня словно не замечали. Но больше меня удивили зрители. Я растерянно смотрел на них и каким-то чувством понимал, что всех этих людей я более или менее знаю. И даже вглядываясь в незнакомое лицо, я мог поклясться, что моя жизнь каким-то образом связана с этим человеком.

– - Ваня, у тебя программки нет?
– - мило улыбаясь, спросила Ольга.
– - Не знаешь, что за спектакль?

– - Не иначе премьера, -- подмигнул Николай Сергеевич.
– - Шутка ли, полный зал!

– - Ой, я так волнуюсь, -- с придыханием всхрапнула Ольга.
– - Как будто самой сейчас на сцену.

А меня тихая грусть сковала, совсем не хотелось ни шутить, ни смеяться.

– - Почему все наши в зале?
– - тихо спросил я, и не узнал своего голоса.
– - А играть кто будет?

– - Был бы цирк, а клоуны найдутся. Сцена пустоты не терпит.

– - Всё загадками говорите, Николай Сергеевич, -- вяло усмехнулся я и вдруг неожиданно для самого себя произнёс: -- А я только что с Ксенией повенчался. Или, лучше сказать, видел, как это бывает... Она правда моя родная душа?

– - А ты что, сам не понял?

– - Понял.

– - Ксения не только твоя любимая и родственная душа, -- захлёбываясь от некой таинственной радости, сказала Ольга, -- вас очень и очень многое связывает!

– - Так много, что я ничего об этом не знаю...

– - Это всего лишь нюансы... Ну что, Николай Сергеевич, я же говорила! Какой же молодец наш Ваня!
– - ликовала Ольга.
– - И любимую свою нашёл, и венчанье посетил... Суженую и кривыми оглоблями не объедешь!

Николай Сергеевич сдержанно улыбнулся и покачал головой.

– - Ну, достижение пока скромное. Поглядим, что дальше будет.

– - А мне кажется, как раз сейчас и увидим продолжение. После венчания всегда праздничное застолье бывает. Мне вообще по секрету сказали, что это Ванин бенефис будет.

Я молчал. Занавес всё не поднимался, и Ольга опять на меня насела.

– - Вань, не темни, выкладывай: как венчание прошло? Ты в Синичку сильно влюбился? Я страсть как такие истории люблю!

Что я мог рассказать? И так на душе муторно, а тут ещё надо пересмешников забавлять. Покачал головой отрешенно и свильнул в сторону.

– - Эх, Николай Сергеевич, скажите лучше... как же так, вы мне какое-то воскрешение обещали, а я видел себя живым и здоровым в роли Звенигородского?

– - Что же тут удивительного: твоя лучшая роль...

– - Да, но я вроде как умер.

– - Вань, брось, о венчании расскажи!
– - не унималась Ольга.
– - Тебе понравилось? Невеста счастлива?

– - Вряд ли... Словами не передать...
– - отмахнулся я и опять обратился к Алаторцеву: -- Так я жив или мёртв?

– - А кто ж тебя знает! Твоя душа в потёмках...

– - Николай Сергеевич, ну, мне уже совсем не до шуток!

Алаторцев посмотрел на меня внимательно и стал серьёзный, как сизый лунь.

– - А что тут странного... Бывает, жизнь раздваивается для какой-то надобности. Человека никак не вразумишь, пока смертью не ушибёшь... Так и есть: ты одновременно и жив, и мёртв. От тебя зависит, какой вариант останется.

От такого объяснения у меня ещё больше перепуталось в голове.

– - Да-а, яснее не бывает... успокоили... Странно я как-то живу -- и там, и сям. Что-то между нами никакой связи не чувствуется.

Ольга хмыкнула и сказала:

– - Вот когда почувствуешь себя душой, тогда везде будешь себя инден... инфен... иден-фи-ти-цировать. Чуть язык не сломала!

– - И зачем это всё надо?

– - Зачем, зачем...
– - проворчал Николай Сергеевич.
– - Чтобы избежать человеческой глупости. Разве этого мало? Бывает, из-за какой-то малости, нелепицы человек может полностью поломать свою судьбу, а то и -- чужую, в один миг сделает нечто такое, что уже никогда поправить нельзя.

– - Да... не исправишь...
– - задумчиво сказал я.
– - Не исправишь...

– - Ну-у, у тебя-то пока не всё потерянно... Я же тебе говорю: там бы ты и впрямь ничего не вернул, а здесь, глядишь, что-то и выправится.

– - Здесь это запросто, -- поддакнула Ольга.

– - Ну да... С чего, прикажете, начать?

И в этот момент стал подниматься занавес.

– - Давай лучше спектакль смотреть, -- устало сказал Николай Сергеевич.
– - Может, и для тебя подсказка вывернется.

А мне и так уже не до разговоров стало: открылась сцена, и оторопь пробрала меня до самых косточек.