Театральные подмостки

– - Я?

– - Ну, голова твоя. Какая разница!

Мне как-то сразу захотелось, чтобы спектакль скорей закончился, актёры освободили сцену, а зрители разошлись восвояси.

– - Да ну вас...
– - махнул я рукой и отвернулся.

– - В конце концов, ну сколько можно ждать!
– - всхрапнула невеста.
– - Неужели так трудно найти какую-то безмозглую голову?!

Зинаида Альбертовна опять грузно поднялась и, приговаривая "не волнуйся, доченька, не волнуйся", приковыляла к суфлёрской будке. Давай там чего-то высматривать, потом закричала в яму:

– - Боря, ты чего пропал? Нашёл -- нет?

– - Да погоди ты, -- послышался замогильный голос Бориса Николаевича.

– - Да что же это делается!
– - причитала моя тёща.
– - Чем же мы опростоволосились? За что нам наказание такое? Доченька столько лет своего счастья ждала -- и теперь вот такая несправедливость...

Наконец-то Борис Николаевич, кряхтя, вылез из суфлёрской ямы.

– - Чушь какая-то. Пропала голова Ивана, -- испуганно сказал он, в растерянности блуждая ошалевшими глазами.
– - Всё облазил -- нигде нет. Как сквозь землю провалилась.

– - Как голова провалилась, мы и сами видели...
– - пошутил кто-то.

– - Да как же она могла пропасть!
– - всхрапнула Зинаида Альбертовна.
– - Ты хорошо смотрел?

– - Каждый сантиметр излазил.

– - Да куда ж она делась?
– - не унималась моя тёща.
– - Лезь обратно!

Но Борис Николаевич вдруг характер проявил.

– - Бесполезно, Зина. Ничего, может, потом как-нибудь найдётся.

– - Это когда потом? А как же свадьбу играть?

И тут наконец вмешалась моя мама.

– - Сижу и хоть убейте не пойму: чего вы так разволновались? Ваня у нас -- актёр. С ним это часто бывает. Творческий человек -- что вы хотите? Он всеми своими мыслями где-то... там, в творчестве, в искусстве... В голове не умещается... Привыкай, Лерочка, непросто с творческими людьми жить, ещё и не с тем столкнёшься.

Лера обиженно фыркнула:

– - Вы меня за дурочку держите? Это моя свадьба, а не ваша. У меня всё должно быть по высшему разряду!

По столу катились недовольные реплики:

– - Да как же без головы-то! Как они целоваться-то будут?

– - А жених что, так и будет чуркой сидеть?

– - Вот так невеста, хрясь -- и нет головы!

– - Что с плеч упало, то пропало!

– - Надо объявление дать: кто найдёт голову -- миллион рублей.

На Леру было жалко смотреть. Она сидела, обхватив голову руками (видимо, опасаясь потерять её), вся такая потрясённая и убитая горем. Её близкие родичи сразу же ухватились за соломинку, пущенную моей мамой, старательно успокаивали несчастную невесту и подводили к тому, что всё случившееся, быть может, даже и к лучшему.

– - Доченька, может, и не надо нам головы этой?
– - вкрадчиво спрашивала Зинаида Альбертовна.
– - Пусть уж безголовый будет. Невелика потеря, и плюсики тоже есть.

Тетя Поля тоже подключилась.

– - Да, Лерочка, не гневи Бога, надо довольствоваться тем, что Бог послал. А послал немало...

Другая бабушка Леры (не та, которая кочерга) сказала:

– - Ты, главное, внучка, не волнуйся, найдут головушку Вани, никуда не денется. Не иголка какая-нибудь, закатилась да и лежит себе тихохонько, дожидается. Шила в мешке не утаишь.

Я смотрел на сцену как на дурной сон.

Ольга Резунова, не стесняясь в выражениях, резала правду-матку.

– - Женишок-то, конечно, -- дрянь...
– - сокрушалась она.
– - Невесте так необходимы сейчас слова поддержки, а он как чужой сидит, сторонится, как прокажённую... Наверное, только о своей голове думает... Эгоист! Мне кажется, стоит усомниться в их любви.

Николай Сергеевич с другой стороны подначивал.

– - Вань, может, ты свою голову одолжишь на время?

– - Это как?

– - Ну как... ты же спрашивал, какой смысл от твоей раздвоенности. Вот и пришло время принести пользу. Видишь, на сцене жизни у тебя -- ущерб, потеря, непоправимый урон, так сказать, а другой ты -- прямо-таки неисчерпаемая кладовая запасных частей.

– - Да пожалуйста, забирайте, готов отдать хоть всё!

– - Это хорошо, что ты такой щедрый. Вот только, боюсь, поздно уже, раньше надо было думать. Теперь уж семь лет прошло, ничего не поправишь.

– - Николай Сергеевич, не путайте вы Ваню, -- вмешалась Ольга.
– - У него и так мозги набекрень.

– - А я и не путаю. Вот, Вань, и разгадка твоего нынешнего состояния. На своей свадьбе ты и впрямь голову потерял, в буквальном смысле этого слова. Твоя бедовая головушка пролежала в сыром подполье театра долгих семь лет, а в один прекрасный момент нарастила тело...

– - Спасибо, Николай Сергеевич, я уже понял: так всё и было...

На сцене Зинаида Альбертовна всё уговаривала и уговаривала "дочерь".

– - Ты посмотри на Ваню. Он, бедный, сидит, как неприкаянный. Думаешь, ему легко? Он тоже страдает. Кто ж знал, что всё так получится!

Мой Иван встрепенулся, словно услышал каким-то тайным ухом, нервно постучал по столу пальцами, потом вдруг схватил рюмашку да тут же её в сердцах опять поставил. Видать, чем-то сообразил, что некуда эту рюмку пристроить.

Лера нехотя посмотрела на него, и что-то хитрое блеснуло на её лице. И уже в следующую секунду лицо смягчилось, подобрело. Лера трогательно и мило улыбнулась и жалостливо сказала:

– - Ваня с утра ничего не ел. И выпить, наверное, хочет.

И в этот миг я увидел идиллию. Меня поразило, какие всё-таки жених с невестой грустные, грустные, особенно жених, как будто предчувствуют, что их ждёт семь лет непростой жизни...

– - Ничего, мы сейчас за него и поедим, и выпьем, и закусим, -- весело прыснула тётя Поля.
– - А свадебку нельзя отменять. Да ну, из-за какой-то нелепицы! Это ты правильно решила.

– - Я ещё ничего не решила.

Тётя Поля толкнула локтём своего тщедушного муженька, что-то ему шикнула на ухо, и тот сразу поднялся с наполненной рюмкой и тост завернул.

– - Есть такое выражение: муж -- голова, а жена -- шея, -- сказал он.
– - Куды шея повернёт, так и будет. А мне кажется, куда вернее, когда жена -- голова, а муж -- шея. Прекрасная голова завсегда лучше. А от двух голов частенько путаница бывает. Вот у драконов по несколько голов было, так они все и вымерли.