Телохранитель Генсека. Том 3

Примерно через час к зданию посольства подъехал черный «Роллс-Ройс». Я усмехнулся — Горбачева принимают по высшему разряду. Понятно, гость парламента, но думаю, что утренняя статья Мастерса тоже подняла статус Горби в глазах британцев еще больше.

Нам пришлось добираться до Вестминстер-холла на транспорте посольства. Но принимающая сторона, обеспечивая безопасность, все делала грамотно и четко. Я не заметил со стороны охраны каких-либо ошибок, чтобы иметь претензии.

Представители службы безопасности работали корректно, не задавали лишних вопросов, просто делали свою работу. В ложе прессы, куда меня проводили английские безопасники, я заметил Мастерса. Он кивнул, приветствуя меня, и подал наушники синхронного перевода. Я сел в кресло рядом с ним.

— Переводит мистер Пала-сс-шэнко отчень интересно! — сообщил он с радостным предвкушением.

Я же слушал речь Горбачева с двойственным чувством. Смесь брезгливости с вынужденным признанием его большого таланта — искусства болтуна. Именно, что не ораторского искусства, а таланта болтать много и ни о чем. Обволакивать паутиной малозначащих фраз и неопределенных обещаний.

Палажченко переводил виртуозно, вкладывая смысл в пустые фразы и умело жонглируя эмоциями слушателей. Зал отзывался на этот перевод бурно, то и дело слышались аплодисменты обычно сдержанных и чопорных британских парламентариев.

— Мистер Медведефф, дайте мне ответ. Самый простой ответ. Только «да» или «нет» — мне будет этого достаточно, — тихо попросил Мастерс, хитро глянув на меня. — Мистер Горбачефф займет место Леонида Брежнева?

Я ничего не стал отвечать Мастерсу, неопределенно пожав плечами.

Горбачев между тем уже заканчивал свою речь:

— Я здесь для того, чтобы сказать глубоко уважаемым парламентариям и всему великобританскому народу, что мы — за мир! Прочный, длительный, и взаимовыгодный мир станет немножко ближе. И я думаю, что настанет момент, когда простые англичане и простые русские люди соберутся на совместный пикник на зеленых лужайках Гайд-парка или на высоких берегах Волги и принесут свои любимые пироги, бутерброды, сэндвичи, и запьют это хорошим английским элем или простым русским квасом!

Я не большой знаток английского, но то, что говорил Палажченко, имело весьма отдаленное отношение к буквальному тексту, который произносил с трибуны Горбачев.

Но Мастерс прекрасно знал русский и радостно захихикал мне на ухо:

— О, йес, мистер Медведефф! Этот пересказ «по мотивам» просто прекрасен. Пала-сс-шенко говорит политически грамотнее, чем вероятный будущий советский генсек? Это действительно любопытный материал.

Восторгам Мастерса не было конца. Я же, не дожидаясь конца выступления, встал и вышел.

За спиной слышались овации. Депутаты Парламента стоя приветствовали Горбачева. Михаил Горбачев со скромной улыбкой на лице, раскланивался. Раиса Максимовна за его спиной просто сияла. Эти двое чувствовали себя на вершине мира.

Чисто по-человечески я даже немножко посочувствовал Горбачеву. Пустой, тщеславный человечек, оказавшийся не на своем месте и попавший в жернова истории. В народе таких людей называют балаболами. Вряд ли бы он поднялся выше регионального руководителя, если бы не амбиции Раисы Максимовны.

А вот Рая, как я знал, была перфекционисткой до мозга костей. Он всегда планировала каждое событие, устраивала многочасовые репетиции выступлений, заботилась об имидже — как об имидже мужа, так и своем собственном. Организаторские способности у Раисы Горбачевой действительно имелись, чего не скажешь о ее незадачливом супруге.

Михаил Горбачев в моей прошлой реальности прожил весьма долгую жизнь. Господь отмерил ему очень солидный срок пребывания на нашей грешной земле, но еще дольше его будут проклинать — в каждом доме огромной страны, развалившейся под его нескончаемые речи. Разумеется, он не в одиночку все это устроил, да и сам по себе являлся скорее инструментом, чем первопричиной развала. Но если бы не его некомпетентность и ряд прямо-таки преступных инициатив, то ситуацию можно было спасти даже в тех непростых условиях. По крайней мере я верил в это всю свою жизнь и верю до сих пор.

Надеюсь, в этот раз все сложится иначе…

После выступления в парламенте нас ждал прием у премьер-министра Джеймса Каллагэна в загородной резиденции Чекерс, примерно в 65-ти километрах от Лондона.

День выдался, на удивление, солнечным. И картина была просто пасторальной.

Наш кортеж из четырех автомобилей подъехал по длинной подъездной дороге к красивому старинному особняку, сложенному из красного кирпича. Здание окружали идеально подстриженные лужайки. Во дворе на большом круглом газоне, окруженном гравием, возвышалась женская статуя.

Машины пересекли двор, подъехав прямо к крыльцу, где нас встретил лично премьер-министр.

Каллагэн — высокий, крупный мужчина с тяжелыми чертами лица. Взгляд его тоже был тяжелым, особенно, когда он увидел выходящую из «Роллс-Ройса» чету Горбачевых. Но положение обязывает — и он расплылся в любезной улыбке.

Каллагэна за глаза называли «Джентльмен Джим» и своей репутацией галантного кавалера премьер-министр очень дорожил. Он подал руку Раисе Максимовне, помог ей выйти из автомобиля, и тут же поспешил встретить вторую даму — доярку.

Зинаида Фомина застенчиво улыбнулась, чуть не споткнулась — и густо покраснела.

— Да что ж вы, не надо, я как-нибудь уж сама из машины-то выберусь, — почти виновато бормотала она.

Большой Джим, элегантно поддерживая ее, помог выйти женщине из машины и, низко склонившись, поцеловал ее крепкую руку. Доярка смутилась окончательно, еще больше зарделась и уже не могла больше произнести ни слова.

Премьер-министр что-то сказал по английски и находившийся неподалеку Сергеев тут же перевел:

— Я целую руки рабочих, потому что эти руки создают тот мир, в котором мы живем. Извините, может быть это звучит немного высокопарно, но это так.

Взяв под руку Зинаиду Васильевну, он прошел к Раисе Максимовне, которая с высокомерным видом стояла у машины.

— Миссис Горбачефф, пройдемте! — и подал ей правую руку. — В окружении двух таких прекрасных женщин я и сам начинаю чувствовать себя лучше и моложе.

Я на секундочку заглянул в мысли Горбачевой. В данный момент она считала унизительным оказаться наравне с дояркой, а потому такие комплименты английского джентльмена ее отнюдь не радовали. Тем не менее, Раиса Максимовна понимала, что теперь уж точно не время для скандалов, и кое-как взяла себя в руки. Изобразила широкую улыбку и, сменив гнев на милость, принялась громко трещать на своем «идеальном» английском. Она думала, что выглядит сейчас благородной светской дамой. Правда, тон ее был менторским и напоминала Рая сейчас скорее экскурсовода, чем истинную леди.

— Я так понимаю, мы сейчас проследуем в это здание, построенное в шестнадцатом веке, но сильно перестроенное в середине девятнадцатого века? Я знаю о нем немало. В начале нашего века сэр Артур Ли заполучил этот дом благодаря инициативе и даже финансовой поддержке своей жены — это особо интересный нюанс, прошу заметить…

— Да-да, все именно так и было, вы хорошо знаете историю английской архитектуры — попытался перебить ее речь комплиментом премьер-министр. Но это оказалось не так-то просто сделать — Раиса продолжала «умничать»: