Телохранитель Генсека. Том 3

Однако до дома не дотерпел. Остановил машину, припарковался на обочине и достал папку с переводами. Нашел самую последнюю статью. Конечно же, Джон Мастерс не мог пропустить последнее выступление Брежнева. «The New York Times» под его статью отдала целый разворот.

Мастерс писал: 'Процесс принятия новой советской конституции, который изначально рассматривался западными аналитиками как строго формальная процедура, неожиданно обернулся проявлением политической воли со стороны Генерального секретаря Леонида Брежнева.

Изначально считалось, что пересмотр Основного Закона, разработка которого восходит к инициативе ещё Никиты Хрущёва, послужит прежде всего укреплению статуса Брежнева как главы государства в его новом качестве — Председателя Президиума Верховного Совета. В течение первого полугодия конституционная комиссия провела более десятка заседаний, в её работе участвовали видные специалисты. Однако конечный результат — по мнению многих западных наблюдателей — свелся к декларативному документу, лишенному конкретных юридических последствий. Неофициально в дипломатических кругах этот процесс уже окрестили дорогостоящей операцией по легитимации личной власти.

Тем не менее, финал обсуждения преподнес неожиданность. Вопреки устоявшейся советской традиции, Брежнев выступил не как аппаратный бюрократ, а как политический деятель, обращающийся напрямую к гражданам. Начав свою речь по подготовленному сценарию, он спустя несколько минут демонстративно отложил текст и продолжил экспромтом. В этом выступлении прозвучал иной образ — более уверенный, решительный и, по мнению некоторых комментаторов, харизматичный.

Особенно примечательно, что советский лидер допустил самоиронию — он не уклонился от рассказа о сатирических анекдотах, связанных с его фигурой, что в условиях советской политической культуры выглядит исключительным. На фоне сдержанных образов лидеров как западных демократии, так и восточных автократий, подобный жест выглядел достаточно дерзким'.

Неожиданно! Не думал, что Мастерс способен сказать хоть что-то хорошее в сторону СССР. С другой стороны, чего удивляться — хитрый журналюга всегда держал нос по ветру.

Дальше Мастерс очень дотошно анализировал перемены в СССР: «…полная замена силового блока накануне сессии Верховного Совета. Трагические события, которые должны были послужить поводом как минимум для того, чтобы принятие конституции отложили еще на неопределенное время, неожиданно способствовали ее ускоренному принятию. Смерть давнего соратника Леонида Брежнева — Николая Щелокова — способствовала консолидации силовиков вокруг фигуры Брежнева. Сохранив контроль за Министерством Внутренних Дел, Брежнев также улучшил свои позиции в КГБ. Назначение старого соратника Семена Цвигуна способствовало получению полного контроля за Комитетом. И, как сообщают надежные источники, начавшаяся чистка аппарата КГБ от кадров, лояльных Андропову и замена их кадрами, лояльными лично Брежневу — это уже свершившийся факт. Одновременно с этим имеется сигнал о том, что группа либерально настроенных интеллектуалов впала в немилость. Известно, что Александра Бовина не только не пригласили на банкет по случаю принятия конституции, но и демонстративно вывели из большого кремлевского дворца под надуманным предлогом»….

А вот это уже интересно! Я вчера упустил эту ситуацию. Удилов подстраховывает меня или ведет собственную игру? Скорее всего именно он дал команду насчет Бовина, и публичное унижение с выдворением из Кремля просчитал довольно точно. Бовин тщеславен, и его обида выплеснулась на страницы западной прессы. Причем сразу же, в тот же день. Охваченный эмоциями Бовин не подумал о последствиях. Теперь ему прямой путь в лучшем случае в спортивные комментаторы, а может и вовсе в диссиденты и дальше — на историческую родину.

Отложив в сторону газеты, я открыл материалы по поездке Горбачева. Быстро прочитал список встреч с английскими парламентариями, общественными деятелями и представителями деловых кругов. Удовлетворенно выдохнул, наткнувшись на нужных мне людей в списке. Теперь я точно знал, что командировка в Англию будет очень интересной и, главное, результативной!

Глава 22

Долго собираться и готовиться к интересной поездке не пришлось. Командировочный чемодан был всегда наготове. Мог вскочить по звонку среди ночи, схватить его и понестись на другой конец страны по приказу. Костюм для официальных встреч решил не брать, в посольстве наверняка найдется что-то, подходящее регламенту.

Воскресное утро хотелось подольше поспать, в кои-то веки выходной! Никуда не надо нестись, никаких ЧП, никаких личных разговоров с Генсеком. Столько за последнее время всего произошло, что порой не успевал отдышаться. Хотелось просто завалиться на кровать и плевать в потолок, совершенно ничего не делая и ни о чем не думая. Но вопреки желаниям, так и не смог поспать подольше. Уже в шесть утра организм сам велел вставать — сработала привычка.

Тихо оделся и вышел из квартиры. В последнее время как-то маловато тренируюсь, не хватало времени даже на поддержание хорошей физической формы. Не сдам нормативы — будет мне и «СССР жив!», и «Долой Горбачева!», и накроются все мои наполеоновские планы по сохранению страны. Впрочем, не прогонят, конечно, но заставят сдавать нормы снова и снова, пока не лягу костьми на стадионе.

Добежал до школы и дал десять кругов на стадионе. Нормально, пульс ровный, как у юноши. Потом брусья, после — турник.

«А я еще ничего, вполне себе, несмотря на возраст», — с удовольствием подумал я и тут же рассмеялся. Какой, к черту, возраст? Вспомнил о своих «бывших» шестидесяти пяти годах, что ли? Это точно из моей прошлой жизни оговорка всплыла! Мне всего сорок лет, в августе праздновали юбилей. Я сильный, молодой, успешный мужчина.

Конечно, и здесь я постарею со временем, но постараюсь подольше оставаться сильным и моложавым. Добавлю к спортивным тренировкам свои экстрасенсорные аутотренинги — и проживу лет сто или больше. И главное — в старости постараюсь быть окруженным большой семьей. Чтобы не получилось так же, как в мою бытность Владимиром Гуляевым — пустая квартира, пустая жизнь и день рождения в компании бокала пива за стойкой кафе. Чтобы этого не случилось, надо ценить и беречь то, что имеешь.

Наверное, поэтому и потеряли Советский Союз, что не ценили его. Принимали как естественную обыденность и бесплатные квартиры, и бесплатное образование, и медицину. И то, что за квартиру и коммунальные услуги отдавали копейки, тоже не ценили. А уж то, что на стипендию студенты могли прожить месяц — пусть скромно, но могли, а с зарплаты можно было содержать семью без всяких там кредитов — это начали вспоминать с тоской и ностальгией когда уже всего лишились и стало слишком поздно. Мне-то лично грех жаловаться. Бедняком никогда не был. Но сколько других людей, образованных, культурных, интеллигентных было выброшено на помойку и влачили нищенское существование. Профессора и инженеры торговали в подземных переходах.

Возвращаясь домой, пробежал мимо тумбы с афишами. Глянул — то, что надо! Уже знаю, чем мы сегодня займемся. Премьера фильма «Белый Бим, черное ухо», мои девочки его точно еще не видели.

Домой вернулся к семи. Контрастный душ, растирание полотенцем — чувствовал себя бодрячком даже без кофе. Впрочем, от него я все равно не собирался отказываться. Поставил на плиту турку. Открыл банку — а кофе-то осталось совсем на донышке! Надо будет в ближайшее время восполнить запасы.

Пока мои спали, приготовил на завтрак творожную запеканку. Помню, нам такие часто давали в детстве. Иногда они были творожно-морковные, но мне больше нравилось без морковки. И с манкой вместо муки. В остальном обычные компоненты — творог, яйца, чуть сахара, ванилин, замоченный изюм. Все перемешать, вылить в форму и запечь в духовке. Просто и вкусно. Одновременно получается и как основное блюдо, и как десерт.

Когда запеканка уже стояла на столе, источая ванильный аромат, пошел будить своих.