Телохранитель Генсека. Том 3

— Согласен с Шарафом Рашидовичем, — неожиданно резко сказал Громыко. — Я тоже категорически против! Вы не подумали о том, какая дополнительная нагрузка ляжет на бюджет, если мы продублируем каждую руководящую должность?

— Интересную тему подняли, Андрей Андреевич, — Брежнев смотрел на министра иностранных дел почти ласково, так обычно смотрят на детей. — Так может стоит подумать о том, чтобы сократить количество имеющихся должностей?

Повисло тяжелое молчание. Снова вскочил с места Громыко:

— Это может стать ударом для советской дипломатии. Наши западные партнеры привыкли иметь дело с определенными людьми. А в сфере международных отношений доброе имя, репутация нарабатываются годами, даже десятилетиями.

— Как, например, у Шевченко… — саркастически усмехнулся Брежнев. — Он уже дал признательные показания. Там его «доброго имени» уже на расстрел может хватить.

— Бывает так, что признания получаются не чистосердечным, историю мы с вами все знаем. — не слишком уверенно, но все-таки возразил Громыко. — Я, разумеется, не собираюсь защищать предателя. Но призываю не рубить сплеча, а разобраться. Мне кажется, могла иметь место провокация со стороны ЦРУ, призванная скомпрометировать Шевченко. А наши доблестные чекисты повелись на эту провокацию.

— Наши доблестные чекисты, как вы выразились, просто делают свое дело — ловят предателей, — резко ответил ему Цвигун. — И работаем мы очень тщательно. Сначала собираем необходимые доказательства измены Родине. Фиксируем все встречи, все контакты. И только потом, уже убедившись на сто процентов и даже больше, пресекаем преступную деятельность. Если, Андрей Андреевич, вы пожелаете, мы предоставим все документы, которые прихватил Шевченко, собираясь сбежать.

— Пожалуй, сегодня обойдемся без этого, — вмешался в закипавший спор Брежнев. — Все-таки мы все собрались здесь не для того, чтоб обсуждать Шевченко.

Громыко покраснел и молча сел на свое место. В мыслях его я прочитал сожаление о сказанном. Андрей Андреевич ругал себя последними словами за то, что не сдержал эмоций. Прекрасно, но запоздало понимая, что все последние его реплики могут подорвать собственные политические позиции.

— Позвольте мне задать вопрос по другой теме, — выступил Кириленко. — Почему вы, Леонид Ильич, выбрали своим первым заместителем именно Машерова Петра Мироновича?

Этот вопрос интересовал сейчас многих из тех, кто сидел сейчас за столом. У членов Политбюро в головах то и дела всплывала фамилия белорусского Первого секретаря.

— Почему не Горбачев, например? — спросил Кириленко. — Он молодой, перспективный, говорит хорошо.

— Хороший вопрос, — ответил Брежнев, но я уловил еле заметную усмешку в его голосе. — Я думаю, мы еще присмотримся к Михаилу Сергеевичу. А пока пусть он займется международными делами, будет устанавливать контакты с нашими западными партнерами. Может быть тоже репутацию себе создаст. Ведь я правильно понял, Андрей Андреевич, в международных делах главное — репутация?

Громыко неопределенно мотнул головой, справедливо уловив сарказм в словах Генерального секретаря.

— Да, вы верно сказали, Леонид Ильич, — неохотно согласился Громыко. — Но, надеюсь, Горбачева не в мои замы готовите?

— Да что вы, Андрей Андреевич! К вам пойдет человек уже проверенный и более подготовленный. Которому свою репутацию подтверждать не надо.

Брежнев, переключившись на Горбачева, так и не ответил про Машерова — не то упустил, не то не захотел. Вместо этого спросил:

— Еще вопросы есть? Нет? Тогда я выношу на голосование вопрос возраста. Конечно, надо было это сделать раньше. Но что уж, как получилось, так и получилось. Итак, предлагаю ввести ограничение сроков пребывания на высших партийных и государственных должностях для предотвращения геронтократии. Кто за?

Голосовать членам Политбюро не хотелось. Усубалиев, не имевший права голоса, так как являлся лишь кандидатом в члены Политбюро, сказал за себя, но по сути выразил мнение большинства:

— По сути предложения мы, конечно, все «За». Мы все поддерживаем инициативу, но слишком торопиться тоже не нужно, — сказал седовласый киргиз. — Давайте все оформим правильно, вынесем на пленум, обсудим со всех сторон. Я у себя в республике организую совет аксакалов, снимем возможное напряжение в связи с предстоящими реформами. Думаю, и в других республиках нужно провести аналогичные мероприятия. То есть на все это нужно время.

— Вы хорошо аргументируете, Турдакун Усубалиевич, — согласился Леонид Ильич. — Действительно, такие решения не принимаются с разбегу. Я дам команду подготовить проект постановления к предстоящему заседанию Политбюро. Думаю, пленум по этому вопросу собирать не будем. Надеюсь, больше вопросов у вас нет? Как я себя чувствую спрашивать не будете?

Наперебой посыпались пожелания крепкого здоровья и хорошего отдыха. Подходили к Леониду Ильичу, жали руку. Вскоре, попрощавшись, все покинули зал заседаний.

После того, как члены Политбюро укатили на своих «Чайках» и «Волгах», Брежнев обратился к Александрову-Агентову.

— Андрей Михайлович, помните, я говорил, что у товарища Медведева есть к вам вопросы? Займитесь, а я пойду отдыхать. Что-то утомили гости меня сегодня.

Он вышел, а мы с Александровым-Агентовым смотрели ему вслед: прямая спина, энергичная походка. На утомленного человека Брежнев не слишком-то походил. Просто не любил заниматься рабочими делами по выходным.

— Ну что, пройдем в мой кабинет? — предложил Андрей Михайлович, когда за Генсеком закрылась дверь.

Я согласился и вышел вместе с ним.

— Леонид Ильич уже накидал мне суть ваших вопросов. Командировку оформим с понедельника. — говорил секретарь, пока шли по длинному коридору. — Я еще вчера все выяснил по поводу поездки Горбачева. Вы найдете это в отчете.

Мы вошли в его небольшой кабинет, где кроме него находились еще три помощника. Александров-Агентов прошел к своему столу, взял в руки тоненькую папку.

— Здесь все. Кто пригласил, программа визита, а также небольшое досье на тех людей, с которыми будут встречаться Михаил Сергеевич и его супруга.

— А это, — Андрей Михайлович взял со стола папку потолще, — переводы всех статей Джона Мастерса за последние несколько месяцев. Вы ведь тоже интересовались несколько часов назад?

— Да-да, все верно, большое спасибо! — поблагодарил я.

Сразу читать не стал, решил заняться этим дома. Хотелось в спокойной обстановке подумать. Задача ведь предстояла серьезная: убрать ключевую фигуру, фактически инициатора перестройки. Которой, я очень на это надеюсь, в новой реальности не случится.