Тень смерти

***

— Вы в порядке, Повелитель?
– спросила Вакилла, подходя к личу после того, как тот закончил разговор с Са’оре. Лежавшие рядом с Мал Хакаром останки эльфийского мастера клинка представляли собой обгоревшие кости, на которых не уцелело ни фунта мяса.

— Все нормально. Мы ведь с тобой уже давно установили, что твои заклинания неспособны пересилить регенерацию Кем’ик’ад’жи, если ты не усиливаешь их боевой магией.

— Все же вам стоило использовать Магию Времени и послать двойника вместо себя, - проворчала ведьма.
– Заставляете меня волноваться. Снова.

— Двойник не умеет колдовать — Зазнингел умел, а я не могу, — а нам нужно было поймать этого эльфа болотом, чтобы убедиться, что он не сбежит.

— Могли бы использовать простую яму. Вы ведь специально это делаете, чтобы заставить меня волноваться за вас, да?

— Когда ты думаешь, что я в опасности, твоя магия становится сильнее, - честно признался Мал Хакар.
– Да и я сам сражаюсь куда лучше, когда мне нужно выживать, а не просто расстреливать врагов с безопасного расстояния.

— Руку-то обратно отрастите, - сказала ведьма, кивая на лишенную кисти левую руку лича.

— Зачем мне третья рука?
– с усмешкой поинтересовался лич, взъерошивая Вакилле волосы. Прежде чем смущенная ведьма нашлась что ответить, их прервал огромный огненный шар, вылетевший из-за деревьев. Вакилла машинально взмахнула рукой, заставив пылающий снаряд взорваться в воздухе, а затем расставила руки в стороны, закрывая собой Мал Хакара.

Источник внезапной атаки не замедлил появиться — это была высокая фея с длинными черными волосами и золотистыми крылышками в коротком красном платье, оставлявшем ее ноги обнаженными. В ее правой руке пылал огненный меч длиной в четыре фута. Молча направившись к личу и ведьме, фея превратила троих скелетов, попытавшихся заступить ей дорогу, в объятые пламенем кости.

— Простите госпожу Тинебрифиэль, - произнесла другая фея — миниатюрная блондинка в длинном белом платье — приземляясь в пяти шагах перед Вакиллой и складывая крылышки.
– Она слегка не в себе, поэтому переходит к делу без лишних церемоний.

— Мы уже заметили, - мрачно отозвалась ведьма, покрывая себя огненным щитом.

— Вы — Огненная Королева Некрополиса, верно?
– спросила светловолосая фея.
– Не согласитесь стать моей противницей, пока госпожа Тинебрифиэль сражается с вашим господином?

— Лю, сэ ла веер’сина… - произнес Мал Хакар, кладя руку на объятое пламенем плечо Вакиллы.
– Инье апалумэ махта’лэ, Лилья эт Амарил араноссэ, а Вакиллла апалумэ алассэ’лэ улка мелдис. (эльф. «Нет, она не согласится… Я сражусь с тобой, Лилия из дома Амарил, а Вакилла пока развлечет твою сердитую подругу.»)

— Ююю… - потянула Лилия.
– Алта Мал Хакар рен’эссэмма. Инье найкэ на’лайта. (эльф. «Оу… Великий Мал Хакар запомнил мое имя. Я почти польщена.»)

— Вакилла, - распорядился лич, беря ведьму за плечи и поворачивая ее лицом к саламандре, которая теперь стояла шагах в десяти от них, молча уставившись на Мал Хакара.
– Сжечь дотла.

— Обожаю, когда вы это приказываете, Повелитель, - отозвалась девушка. Казалось, даже под огненным покровом было видно, как ее щеки порозовели от счастья.

— Най усвэ? (эльф. «Отойдем?») - предложил Мал Хакар, поворачиваясь к дриаде.

— Танкавэ, - отозвалась та, вспорхнув с земли и перелетев на широкую ветвь большой сосны, росшей у самой кромки леса.

— Повелитель, посох… - напомнила Вакилла.

— Не нужен, - отозвался лич, направляясь следом за дриадой.
– После боя вернешь.

— Симен манэ ан элмэ тад, - произнесла Лилия, когда Мал Хакар приблизился.
– Инье ми алда, а элье ми лад. (эльф. «Здесь нам обоим должно быть удобно… Я буду в лесу, а вы — на ровном месте.»)

— Лэ теве’инье ла питьянэ лэ саламандр мелдис, ла ворима? (эльф. «Ты ведь ненавидишь меня ничуть не менее, чем твоя подруга-саламандра, верно?») - поинтересовался лич.

— Тар элдали веер’урья малосмма ан маха’элье? Ворима, инье теве’элье. Нан ла манен хери Тенебрифиэль кэ. Сэ а хери Мелодиа йалумэ алта мойна… Ананта инье ла кен’манен умеа а илкуэн аталантэ кэ реста’инье. Инье манэ харта’сама ла нолвэвала. (эльф. «За то, что из-за вас эльфы пошли на то, чтобы сжечь собственный лес? Ненавижу, еще как. Но пожалуй все же не так, как госпожа Тинебрифиэль. Они с госпожой Мелодией были очень близки… В любом случае, не думаю, что если я начну злиться и крушить все вокруг, от этого будет толк. Я привыкла полагаться на ум, а не на магическую мощь.»)

— Ворима инье сама (эльф. «Да, я так и думал»), - кивнул лич.

— А ла кэ макуэт’элье? Манан элье ла эльерин махта’хери Тинебрифиэль, а махта’инье ман хвинэ? (эльф. «Могу и я вас спросить? Почему вы решили сражаться со мной, а вашу королеву отправили против госпожи Тинебрифиэли? Я ведь слабее.»)

— Тьярвэ Вакилла харта’фелмэ ми дагор, а инье харта’сама. Ай инье махта’укуэтима саламандр а лэ махта’Вакилла сина апалумэ тад фелмэ’ара’сама махталэ, унат апакуэт’туэл. Силумэ сама’ара’сама а фелмэ’ара’фелмэ. Апакенье туэл — сайлавэ а умевэ апалумэ дакил. (эльф. «Потому что Вакилла в бою полагается на эмоции, а я — на холодный расчет. Если бы я вышел против саламандры с непроизносимым именем, а ты — против Вакиллы, это были бы два поединка ума против эмоций. Предсказать результат таких поединков невозможно. Другое дело — когда сражаются ум против ума или эмоции против эмоций. Тут все ясно — победа достанется самому умному и самому мотивированному.»)

— Нан сина селья эльерин апалумэ куалин, - произнесла дриада.
– Хери Тинебрфиэль — ла котумо элье кэ нангвэ тер тулка экар нолвэ. (эльф. «Но это означает, что ваша королева умрет… Госпожа Тинебрифиэль — не тот противник, которого можно победить просто силой оружия или магии.»)

— Силумэ лэ мюрэ сама’лэнуру, - ответил Мал Хакар.
– Ай лэ ла апалумэ кар’унат а финдэ инье. (эльф. «Сейчас тебя должно волновать то, что умрешь ты… Если не проявишь чудеса изобретательности и не обхитришь меня.»)

— Сина ворима, - согласилась Лилия.
– Нан манан инье харья’мине эр ранко? (эльф. «И то верно… Кстати, почему у вас только одна рука?»)

— Нот’котумо анна (эльф. «Считай это форой»), - усмехнулся лич, срубая сосну, на которой сидела фея, Волной Тени. Дриада поспешно спрыгнула с падающего дерева, но стоило ей коснутся ногами земли, как эта самая земля разверзлась и Лилия провалилась в яму. Решив не выяснять, как лич намерен продолжить свою серию заклинаний, фея поспешила ее прервать. Коснувшись руками стенок ямы, она ощутила через землю положение Мал Хакара и создала свою яму — прямо у него под ногами. После этого дриада расправила крылышки и взмыла вверх, через пару мгновений опустившись на краю воронки… и угодив из одной ловушки прямиком в другую. Земля вокруг ямы вдруг оказалась жидкой грязью и Лилия провалилась по колено. Решив разобраться с этим позже, фея соединила ладони перед грудью и зашептала слова Высшего Заклинания:

— In pricipio Terra dat vitae, in finem — sumam eam. Ultima stativam, feretrum, carcerem. Viventium sunit in Terra facti mortuorum, et mortuorum facti viventium, sed fiat sepulta manere sepulta. Facio muros lapidem sepuclrum esse adamantem!

Из десяти наиболее распространенных Высших Заклинаний это считалось самым слабым. Все что оно делало — это дополняло заклинание Ямы, окончательно запирая жертву в ловушке, в которую она неосторожно угодила.

Стенки ямы, в которую упал Мал Хакар, сомкнулись. Заклинание было недостаточно сильным, чтобы расплющить жертву, но оно запирало ее в камере, размеры которой были равны линейным размерам самой жертвы. Для живого человека это была верная смерть от удушья, для мертвого — вечное заключение. Лилия, впрочем, не сомневалась, что лич выберется. Вопреки тому, что рассказывают о Высших Заклинаниях, приравниваемых во многих трудах чуть ли не к оружию массового уничтожения, многие менее консервативные маги зачастую использовали их просто для того, чтобы тянуть время.