Тень смерти

— Ну, у нас оставалось еще немного денег, и мы решили развить идею. Это версия для катапульт и сброса с воздуха. Я слышала, гномы сбрасывают с грифонов взрывающиеся бочки уже лет тридцать.

— Я слышал, что эффект от этого чисто психологический, - отозвался Мал Хакар.
– Но все равно — будем пробовать. Сделайте для начала тысяч десять маленьких гранат, а пересыпать из них порошок в большие бочки всегда успеем.

— И убедитесь, что звуковые волны не слишком сильные, - добавила Мелипсихона.
– Иначе скелеты могут развалиться от воздействия собственных гранат.

— Проверьте это, - согласился лич.
– И если правда могут, то сделайте версию гранат с более сильным звуком — не для продажи, разумеется. Что у нас еще?

— Вот, - ответила ведьма, показывая на большой металлический каркас у стены.

– Улучшенная модель мясного голема.

— Я слышал о таком, но думал, что это была неудачная идея?
– удивился Мал Хакар.

— Да, их создавали как борцов с троллями и великанами, и они не показали себя в таком качестве, - подтвердила Мелисса.
– Для этой задачи лучше подойдут упыри-тролли или скелеты-великаны. Но каким большим мертвеца ни делай, он все равно будет уязвим для магии Созидания — единственным, кто смог решить эту проблему, был лорд Мал Раванал. Я обратила внимание на то, что технология, которую он использовал для создания костяного дракона, подобна той, которая используется для управления мясными големами.

— Иными словами… - произнес лич.
– Хотя костяной дракон и мясной голем созданы из мертвых тел, с магической точки зрения они — не нежить, так как управляются не некромантией, а другим заклинанием. Магия света будет против мясного голема так же эффективна, как против обычного куска мяса того же размера.

— В этом и была идея, - подтвердила ведьма.

— Вы это проверили?

— Да, - кивнула Мелисса.
– Они действительно устойчивы против магии Созидания, хотя их общая прочность не слишком велика. К сожалению, у нас пока проблемы с управлением — големы весьма неповоротливы и их ударам недостает точности. Но они неплохо выполняют приказ «крушить все вокруг». Мы вооружили их оружием, не требующим особой точности ударов — цепами и палицами.

— Ты сказала, что эта версия голема — улучшенная, - припомнил лич.
– В чем состоит улучшение?

— Изначально големы создавались, чтобы защитить некроманта от тролля, великана или кавалериста, прорвавшегося к нему через строй скелетов. Маг, управляющий големом, должен был стоять в нескольких футах от него. Нашей версией можно управлять с намного большего расстояния.

— Намного — это насколько?
– уточнил Мал Хакар.

— Три-четыре мили, и мы планируем удвоить это расстояние в следующих моделях, - с гордостью сообщила ведьма.

— И сколько у вас таких?

— Сотня боеспособных и пятьдесят на разных стадиях готовности, - ответила Мелипсихона.
– Я держу их на заднем дворе.

— Сотня?
– поразился лич.
– Из того что я читал, на одного голема нужно семьсот фунтов мяса.

— На нашего — тысяча двести… - отозвалась Мелисса.

— Так где вы взяли сто пятьдесят тысяч фунтов мяса?
– поинтересовался Мал Хакар.
– Мелипсихона, ты самовольно нападала на гоблинские деревни?

Некромантка кивнула.

— И после этого ты удивляешься, что орки называют тебя чудовищной?
– усмехнулся лич.

— Вообще-то мы в основном просто отбирали у гоблинов свиней — в них много мяса… - осмелилась вставить ведьма.

— Забудьте, - отмахнулся Повелитель Тьмы.
– Война с паладинами неизбежна, и если вы смогли создать оружие, которое поможет нам победить, то неважно, кого ради этого пришлось убить. В гуманистов будем играть, когда победим. У вас есть что-то еще?

— Да, - кивнула Мелисса.
– Самое лучшее. Сейчас принесу…

Она убежала в комнату, в которой спала до появления Мелипсихоны, и вернулась с котелком зеленоватой жидкости.

— Это то, о чем я думаю?
– спросил лич.

— Да, это идеальный растворитель, о котором вы писали. Я смогла воссоздать формулу Крелану по его записям… ну и немного наугад.

— Хм, а почему он не растворяет котел, в который налит?

— Ну это чтобы его было удобнее хранить… Он ничего не растворяет при комнатной температуре, но становится идеальным растворителем, если довести его до кипения. Кстати, госпожа Мелипсихона, пришлите кого-нибудь заделать дырку в полу и еще одну дырку в полу этажом ниже… и мне понадобится новый стол.

— Хммм… - потянул Мал Хакар, не обращая внимания на ругательства некромантки, советовавшей ведьме в следующий раз прожечь дырку в своей дурной голове.
– Ты уже запустила в производство снаряды для катапульт с начинкой из этой штуки?

— Собиралась, как только отосплюсь, - ответила Мелисса.

— Приступай. Мелипсихона, не будем мешать людям работать.

— Насколько все плохо с паладинами?
– поинтересовалась некромантка, когда они с личем покинули лабораторию.

— По последним сообщениям, их флот все еще стоит в велдинском устье напротив Сорадока, но они могут сняться с якоря в любой день… Хорошо бы она успела прибыть раньше них — если наша тактика будет так же убога, как при Магнолии, у нас не будет и шанса на победу.

— Ну, насчет этого можете не беспокоиться… - усмехнулась Мелипсихона.
– Она прибывает уже сегодня.

***

Формен’Мэрилл, Жемчужина Севера, была крепостью, высеченной прямо в толще скалы. Ее обледенелые башни в ясную погоду были видны за много миль, а в пасмурную — упирались шпилями в облака. Эльфы дома Памир считали свою цитадель самой красивой, самой высокогорной и самой неприступной крепостью на земле — и по крайней мере в плане высокогорности и неприступности были абсолютно правы.

Королева Элегия коротала вечер за вязанием. Ее высокий белоснежный трон следовало бы называть Ледяным Троном или хотя бы Северным Троном, но оба названия были уже заняты престолами двух более известных властителей, так что эльфы дома Памир называли его просто Троном. В отличие от тех двух тронов, этот не имел никакой магической силы… Хотя все восседавшие на нем эльфийки обладали необыкновенным долголетием и неземной красотой… но это могло быть просто историческим совпадением. Элегия, была, вероятно, самой могущественной из всех Королев Севера… и самой несчастной. Согласно традиции, королева никогда не покидала Формен’Мэрилл, но для Элегии это было необходимостью — с самого рождения она не могла стоять на ногах без опоры. И на фоне этого недуга еще более явными были ее целеустремленность, сила духа и несомненный талант к магии, за который ее прозвали Чудом Севера. Элегии было всего двадцать шесть лет, когда она, устранив девятнадцать конкуренток, заняла трон, который удерживала к настоящему моменту уже полтора века. В доме Памир говорили, что кожа их королевы бела, как у сильфиды, а руки — красны, как у карнемакар. Но, хотя для любого другого эльфа эти слова прозвучали бы, как оскорбление, о своей королеве памирцы говорили это с гордостью. Это был дом Памир, и здесь честь и благородство стояли на втором плане после умения выживать самому и помогать выживать сородичам — и именно благодаря этим качествам Элегия была наилучшей из возможных королев. Ее магия следовала за памирскими следопытами даже когда они были за сотню миль от родной цитадели, оберегая их от любой из тех опасностей, на которые были столь богаты северные земли.

— Таримма (эльф. «Моя королева»), - склонился Фандель, появляясь из одной из боковых дверей. Как и многие эльфы-памирцы, включая и саму королеву, первый советник был альбиносом — белоснежная кожа, седые волосы и красные глаза.

— Фан’фан?
– подняла глаза Элегия. Фандель сердито нахмурился — они были друзьями с самого детства, и он протащил ее на трон буквально на руках, но это же не повод продолжать называть его детским именем.
– Йандо синьяр? (эльф. «Пришли еще новости?»)

Последний год вообще был богат на новости — обычно в доме Памир на южные дела не обращали особого внимания, но в этот раз на головы памирцам свалились сначала известия о падении домов Финдэн и Селлэн, затем поток беженцев из этих домов, а затем еще и новость о том, что давние союзники — дом Феа — заключили с некромантами союз, впрочем, не отказавшись и от своих обязательств по отношению к дому Памир.