Тени Империй

Алексей стиснул зубы, чувствуя, как злоба кипит в груди. Он бросился вперёд, тени рванулись за ним, как плащ, и ударил — не просто мечом, а всей силой, что текла в его крови. Лезвие вошло в плечо мага, и тот зарычал, его серебряные глаза вспыхнули ярче. Тени врага взвились, швырнув Алексея к дереву, но он поднялся, сжимая меч. Акико запела громче, её духи сплелись с его тенями, Мария бросила лёд, а Хару ударила сзади, вонзив кинжал в спину мага. Он рухнул, снег окрасился кровью, и тишина упала, тяжёлая, как камень.

Алексей стоял, тяжело дыша, и смотрел на тело. Тени затихли, амулет остыл, и он почувствовал пустоту — не триумф, а усталость, что сковала тело. Акико подошла, её рука коснулась его плеча, мягко, но твёрдо.

— Ты сделал это, — сказала она тихо, и её голос был как мелодия, что успокаивала его. — Мы живы благодаря тебе.

Он кивнул, не глядя на неё. Её тепло было рядом, но он не мог избавиться от ощущения, что каждая победа — это шаг к чему-то большему, чего он ещё не понимал.

Мария подошла, вытирая кровь с лица, и ухмыльнулась.

— Ну, Волконский, — сказала она, хлопнув его по спине. — Ты начинаешь мне нравиться. Но если так дальше пойдёт, я замёрзну раньше, чем мы найдём это чёртово "Сердце".

Хару появилась из теней, её кинжал был чист, но кровь на её рукаве шевельнулась, превратившись в тень. Она посмотрела на Алексея, и её ухмылка была острой, как лезвие.

— Неплохо, мальчишка, — сказала она. — Но он был не один. Они идут за нами.

Алексей сжал свиток, что взял в пещере, и посмотрел на восток, где лес редел, открывая вид на горы Сахалина — тёмные, острые, как клыки зверя. Они были близко, но враги — тоже.

— Тогда шевелимся, — сказал он, и голос его был твёрже, чем он ожидал. — Мы найдём "Сердце" первыми.

Они двинулись дальше, снег хрустел под ногами, и ночь сомкнулась вокруг них, как тёмный плащ.

Горы Сахалина вставали перед ними, как стена, и их вершины терялись в тучах, что несли снег и ветер. Алексей шёл впереди, сжимая свиток, и думал о Юкико. Её голос в храме, её тени в его крови — она была с ним, даже мёртвая, и это давало ему силы. Он вспоминал Григория — его огонь, его страх, его смерть, — и понимал, что брат был лишь частью этой истории. "Око Престола", клан Такамура, "Сердце Теней" — всё сплеталось в клубок, что он должен был распутать.

Акико шла рядом, её шаги были лёгкими, и он чувствовал её взгляд — тёплый, но настойчивый. Она молчала, но её присутствие было как свет в этой тьме. Он вспомнил её слова о матери — о её силе, её любви, — и понял, что она видит в нём не просто ключ, а что-то большее. Он хотел спросить, что она чувствует к клану, к нему, но не решался. Вместо этого он смотрел на неё украдкой, замечая, как снег оседает на её ресницах, делая её ещё красивее.

Мария шла сзади, её голос то и дело раздавался в тишине — то она ругалась на холод, то поддевала Хару. Её сила — лёд, что пронзал врагов, — была как она сама: резкая, твёрдая, непреклонная. Алексей видел в ней не просто ведьму, а бойца, что потерял всё, но не сломался, и это внушало уважение.

Хару шагала последней, её кинжал поблёскивал в слабом свете, и кровь на нём шевелилась, как живая. Она была чужой, но полезной — её скорость, её тени крови спасли их не раз. Алексей не доверял ей, но чувствовал, что она нужна.

Они дошли до подножия гор, где тропа поднималась вверх, узкая и скользкая от льда. Акико остановилась, её лицо напряглось.

— Здесь, — сказала она, указывая на карту. — Храм под горами. "Сердце Теней" близко.

Мария прищурилась, глядя на тропу.

— Выглядит, как ещё одна ловушка, — сказала она. — Ты уверена, княжна?

Акико кивнула, но её рука легла на меч.

— Да, — ответила она. — Но Хару права. Они идут за нами.

Хару фыркнула, шагнув ближе.

— Я чую кровь, — сказала она. — "Око" и "Когти". Они сговорились.

Алексей вытащил меч, и тени взвились, как чёрный вихрь. Он прислушался, и услышал — шаги, быстрые и тяжёлые, с двух сторон. Из леса вышли "Когти Тени" — пятеро, с изогнутыми мечами, их движения были нечеловечески быстрыми. С гор спустились "Псы Престола" — десяток, с винтовками и саблями, их глаза горели белым.

— Прижали, — рявкнула Мария, её руки покрылись инеем.

Акико запела, вызывая духов, Хару исчезла в тенях, а Алексей шагнул вперёд, сжимая меч.

— Держитесь вместе, — крикнул он, и бой начался.

"Когти" бросились на него, их клинки мелькали, как молнии, но тени рванулись вперёд, обвили их ноги, заставив споткнуться. Он рубил, чувствуя, как сила Юкико течёт в нём, и два "Когтя" упали, снег окрасился кровью. Акико пела, её духи рвали "Псов", но винтовки гремели, и одна пуля оцарапала её плечо. Она пошатнулась, но не остановилась.

Мария бросала ледяные нити, пронзая "Псов", но их было слишком много. Хару появилась за спиной одного, её кинжал вошёл в горло, и кровь превратилась в тень, что задушила второго. Они дрались, как единое целое, но врагов становилось больше — из леса вышли ещё "Когти", а с гор спустились маги "Ока", их посохи светились серебром.

— Мы не выдержим! — крикнула Мария, её лёд разбился о щит мага.

Алексей посмотрел на тропу, что вела в горы, и принял решение.

— Уходим вверх! — крикнул он. — К храму!

Они рванулись к тропе, отбиваясь от врагов. Тени Алексея взвились выше, как чёрный дракон, прикрывая их бегство. Акико пела, её духи держали "Когтей", Мария бросала лёд, а Хару мелькала в тенях, оставляя кровавые следы. Они бежали, снег хрустел под ногами, и горы закрывали их, как стены.

Они дошли до пещеры в скале — широкой, тёмной, с входом, укрытым льдом. Алексей остановился, тяжело дыша, и посмотрел назад. Враги были близко, их шаги гудели в тишине, но горы давали им шанс.

— Это храм? — спросил он, глядя на Акико.

Она кивнула, её лицо было бледным от боли, но глаза горели.

— Да, — сказала она. — "Сердце Теней" внутри.

Мария выругалась, вытирая кровь с рук.

— Тогда шевелимся, — бросила она. — Я не хочу драться с этой толпой на открытом месте.

Хару усмехнулась, её кинжал блеснул в свете луны.

— Кровь зовёт, — сказала она. — И она голодна.

Алексей шагнул в пещеру, тени рванулись вперёд, освещая путь. Они вошли, и тьма сомкнулась вокруг них, но он чувствовал — "Сердце Теней" было близко, и его сила звала его, как голос матери.