Тени Империй

Он стоял, тяжело дыша, и смотрел на своих спутниц. Акико подошла, её рука коснулась его лица, убирая снег.

— Ты сделал это, — сказала она тихо.

Мария хлопнула его по спине, ухмыляясь.

— Ну, Волконский, ты точно ненормальный, — сказала она.

Хару кивнула, убирая кинжал.

— Не плохо, мальчишка, — бросила она.

Алексей посмотрел на кровь на снегу, чувствуя, как тени шепчут ему. Это была победа, но не конец. Путь к "Сердцу Теней" лежал впереди, и он знал, что каждая битва — лишь шаг к чему-то большему.

Глава 7: Тени прошлого

Снег лежал густым слоем, укрывая перевал, как саван, и ветер затих, оставив после себя только холодную тишину. Алексей стоял над поверженным ёкаем, его меч всё ещё дрожал в руках, а тени у ног шевелились, словно впитывали чёрную кровь, что растекалась по белизне. Амулет в кармане грел кожу, и шёпот — "Докажи" — звучал в голове, но теперь к нему прибавилось что-то новое, мягкое и знакомое, как эхо голоса Юкико из храма. Он чувствовал её присутствие — неявное, но реальное, — и это давало ему силу, даже когда тело ныло от усталости.

Акико стояла рядом, её дыхание вырывалось облачками пара, а янтарные глаза смотрели на тварь с чем-то похожим на сожаление. Её кимоно было измазано кровью и снегом, но она держалась прямо, как княжна, которой была. Она повернулась к Алексею, и её рука коснулась его плеча — лёгкое, почти невесомое касание, что пробило холод до костей.

— Ты справился, — сказала она тихо, и её голос был мелодичным, как песня, что вызывала духов. — Юкико была бы горда.

Алексей посмотрел на неё, чувствуя, как тепло её слов разливается по груди. Он хотел спросить о матери — о её жизни, её смерти, её тенях, — но слова застряли в горле. Вместо этого он кивнул, принимая её поддержку, и убрал меч в ножны. Тени затихли, но он знал, что они ждут — как верные псы, готовые броситься по первому зову.

Мария подошла, хрустя снегом под сапогами. Её лицо было перепачкано сажей, а голубые глаза блестели, как лёд в солнечный день. Она хлопнула Алексея по спине, чуть сильнее, чем нужно, и ухмыльнулась.

— Ну что, Волконский, — сказала она, вытирая лёд с рук. — Ты теперь охотник на чудовищ. Может, тебе имя новое придумать? Алексей Ёкай-Руб?

Алексей усмехнулся, несмотря на усталость. Её насмешка была резкой, но в ней было тепло — не мягкое, как у Акико, а бодрящее, как глоток холодной воды. Он покачал головой, глядя на неё.

— Лучше ты придумай, как не замёрзнуть тут, — ответил он. — А то я не буду тебя откапывать, если что.

Мария фыркнула, но её ухмылка стала шире.

— Смотри, какой остроумный, — бросила она. — Ладно, герой, живи пока.

Хару стояла в стороне, у сугроба, вертя кинжал в руках. Её тёмные глаза следили за ними, и ухмылка на её лице была острой, как лезвие. Кровь на клинке шевельнулась, превратившись в тень, что скользнула к ней в рукав, и Алексей невольно напрягся. Она была с ними, но оставалась чужой — её магия, её слова, её взгляд говорили о том, что она здесь не просто так.

— Мило, — сказала она, глядя на тварь. — Но эта штука — не просто страж. Кто-то её призвал. И он близко.

Акико нахмурилась, шагнув к ней.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, и её голос был холодным, как ветер в ущелье. — Клан Такамура не использует ёкаев без причины.

Хару пожала плечами, её ухмылка не исчезла.

— Не знаю, княжна, — ответила она. — Но я чую кровь. И она не от этой твари. Кто-то следит за нами.

Мария выругалась, её руки покрылись инеем.

— Опять? — бросила она. — Я уже устала от этих игр в прятки. Пусть выходят, и я их заморожу к чертям.

Алексей схватил меч, и тени взвились, как чёрный вихрь. Он прислушался, но слышал только тишину — слишком густую, слишком тяжёлую, как перед бурей. Хару была права — что-то было не так. Он посмотрел на Акико, и её глаза сузились, будто она тоже это чувствовала.

— Идём, — сказала она. — Мы не можем стоять здесь. Перевал нужно пройти до ночи.

Они двинулись дальше, оставив тело ёкая за спиной. Снег падал гуще, ветер усиливался, и тени прошлого — матери, клана, войны — шли за Алексеем, как призраки.

Они шли часами, ущелье становилось уже, а горы выше, закрывая небо каменными стенами. Снег скрипел под ногами, и холод пробирал до костей, но Алексей не останавливался. Он думал о Юкико — о её голосе в храме, о её тенях, что текли в его крови. Она была с ним, даже мёртвая, и это давало ему силы идти вперёд. Он вспоминал бабку, её слова: "В тебе её кровь, Лёшка", — и понимал, что она знала больше, чем говорила. Может, она хотела защитить его, спрятать от этого мира магов и теней, но теперь он был в самом его сердце.

Акико шла рядом, её шаги были лёгкими, и он чувствовал её взгляд — не навязчивый, но тёплый, как луч солнца в зимний день. Она молчала, но её присутствие успокаивало его, как песня, что он слышал в её бою. Он хотел спросить о клане, о том, как она живёт с ними после того, что они сделали с Юкико, но не решался. Вместо этого он смотрел на неё украдкой, замечая, как снег оседает на её ресницах, делая её ещё красивее.

Мария шла сзади, её голос то и дело раздавался в тишине — то она ругалась на холод, то поддевала Хару, что держалась в стороне. Её сила — лёд, что пронзал врагов, — была как она сама: резкая, твёрдая, непреклонная. Алексей видел в ней не просто ведьму, а человека, что потерял всё, но не сломался, и это внушало уважение.

Хару шагала последней, её кинжал поблёскивал в слабом свете, и кровь на нём шевелилась, как живая. Она была загадкой — убийца, что присоединилась к ним без причины, но её магия спасла их не раз. Алексей не доверял ей, но чувствовал, что она нужна — её скорость, её тени крови были частью их силы.

К вечеру ущелье вывело их к пещере — широкой, тёмной, с входом, укрытым снегом. Акико остановилась, её лицо напряглось.

— Здесь, — сказала она. — Это тайный путь к Сахалину. Клан использовал его для артефактов.

Мария прищурилась, глядя в темноту.

— Выглядит, как ещё одна ловушка, — сказала она. — Ты уверена, княжна?

Акико кивнула, но её рука легла на меч.

— Не уверена, — ответила она. — Но это наш путь.

Хару фыркнула, шагнув ближе.

— Я чую кровь, — сказала она. — И она свежая.

Алексей вытащил меч, и тени взвились, как чёрный плащ. Он шагнул к пещере, чувствуя, как амулет обжигает кожу. Шёпот в голове стал громче — "Докажи", — и он услышал новый звук — шаги, тяжёлые, но быстрые. Из тьмы вышли они — не "Око", не "Когти", а что-то другое. Люди в серых мундирах, с винтовками и саблями, их лица были скрыты масками, а глаза горели белым светом.