Тени Империй

Акико поднялась, опираясь на его руку. Её кимоно было порвано, плащ висел лохмотьями, но янтарные глаза горели ярче, чем снег под солнцем. Она сжала его пальцы, и тепло её ладони пробилось сквозь холод, что сковал его тело. Он хотел сказать что-то — поблагодарить, спросить, всё ли с ней в порядке, — но слова застряли в горле. Вместо этого он просто кивнул, и она улыбнулась — слабо, но искренне.

— Спасибо, — сказала она тихо, и её голос был как мелодия, что успокаивала его даже после боя. — Ты стал сильнее.

Алексей отвёл взгляд, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Он не знал, что ответить — он не чувствовал себя сильным, только усталым и злым. Но её слова, её вера в него грели что-то внутри, как огонь в ночи.

Мария подошла, хрустя снегом под сапогами. Её лицо было перепачкано сажей и кровью, но голубые глаза блестели, как лёд на солнце. Она хлопнула Алексея по спине, чуть сильнее, чем нужно, и ухмыльнулась.

— Ну что, Волконский, — сказала она, вытирая лёд с рук. — Ты теперь настоящий боец. Ещё пара таких драк, и я, может, начну тебя уважать.

Алексей усмехнулся, несмотря на усталость. Её насмешка была привычной, но в ней было тепло — не такое, как у Акико, а резкое, как зимний ветер, что бодрит, а не замораживает. Он кивнул, принимая её слова, и посмотрел на Хару.

Она стояла в стороне, у дерева, вертя кинжал в руках. Её тёмные глаза следили за ними, и ухмылка на её лице была острой, как лезвие. Кровь на её клинке шевельнулась, превратившись в тень, что скользнула к ней в рукав, и Алексей невольно вздрогнул. Её магия была странной, чужой, и он не понимал, зачем она с ними — союзник она или угроза.

— Что ты имела в виду? — спросил он, шагнув к ней. — "Это не конец"?

Хару посмотрела на него, прищурившись, и её ухмылка стала шире.

— То и значит, мальчишка, — сказала она, и её голос был резким, с ноткой издёвки. — "Око Престола" — не просто сборище магов. Они как тараканы — раздавишь десяток, а сотня уже ползёт за тобой. И "Когти Тени" тоже не отстанут. Ты — приз, а они — охотники.

Акико нахмурилась, шагнув вперёд.

— "Когти" — ошибка моего клана, — сказала она, и её голос был холодным. — Я разберусь с ними.

Хару фыркнула, глядя на неё.

— Разберёшься, княжна? — бросила она. — Они не твои псы, чтобы слушаться. Они служат старшим в клане, а не тебе. И если ты думаешь, что можешь их остановить, то ты глупее, чем кажешься.

Акико стиснула зубы, её рука легла на меч, но Алексей остановил её, коснувшись плеча.

— Она права, — сказал он тихо. — Мы не можем драться со всеми сразу. Нам нужно двигаться дальше.

Мария кивнула, скрестив руки.

— Согласна, — сказала она. — Но если эта мелочь, — она кивнула на Хару, — думает, что может нас подставить, я заморожу её первой.

Хару усмехнулась, но промолчала, отступив в тень дерева. Алексей смотрел на них — Акико с её гордостью, Марию с её резкостью, Хару с её загадками — и понимал, что их союз хрупок, как лёд на реке. Но он держался, и это было главное.

Они собрали остатки из лагеря — немного еды, флягу с водой, пару ножей — и двинулись дальше, к перевалу. Снег падал гуще, ветер выл в ушах, и лес становился всё темнее, как будто ночь наступала раньше времени. Алексей шёл впереди, сжимая карту, и думал о матери. Юкико. Её голос в храме, её тени в его крови — всё это было с ним, как часть его души. Он хотел знать её, понять, почему она умерла, почему оставила его одного. И он хотел отомстить — не Григорию, не "Оку", а клану Такамура, что отнял её у него.

Акико шла рядом, её шаги были лёгкими, и он чувствовал её взгляд. Она молчала, но её присутствие было как тёплый свет в этой холодной тьме. Он вспомнил её слова — "Ты — шанс изменить клан" — и задумался, что она имела в виду. Она была княжной, но не слугой, и это делало её ближе к нему, чем он ожидал.

Мария шла сзади, иногда бросая колкости про снег и Хару. Её сила — лёд, что пронзал врагов, — была другой, но такой же мощной, как духи Акико или тени Алексея. Он видел в ней не просто ведьму, а бойца, что не сдаётся, и это внушало уважение.

Хару держалась в стороне, её кинжал поблёскивал в слабом свете, и кровь на нём шевелилась, как живая. Она была чужой, но полезной — её скорость, её магия спасли их в бою, и Алексей понимал, что без неё они могли бы не выстоять.

К вечеру они вышли к перевалу — узкому ущелью между двух гор, где снег лежал глубокими сугробами, а ветер выл, как зверь. Акико остановилась, глядя в темноту.

— Здесь, — сказала она. — Перевал ведёт к Сахалину. Но я чувствую… что-то.

Мария прищурилась, её руки покрылись инеем.

— Опять враги? — спросила она. — Я уже устала от этих сюрпризов.

Хару шагнула вперёд, её глаза сузились.

— Не враги, — сказала она. — Хуже.

Алексей схватил меч, и тени взвились, как чёрный вихрь. Из ущелья раздался звук — не шаги, не крик, а низкий, гудящий рёв, что пробирал до костей. Снег задрожал, и из тьмы вышла тварь — огромная, выше человека, с телом, покрытым чёрной чешуей, и глазами, что горели красным. Её когти оставляли глубокие борозды в снегу, а пасть дышала паром.

— Что за чертовина? — рявкнула Мария, отступая.

Акико запела, вызывая духов, но её голос дрогнул.

— Это ёкай, — сказала она. — Дух тьмы. Клан использовал их как стражей.

Хару усмехнулась, вытаскивая кинжал.

— Ну, похоже, ваш клан не хочет гостей, княжна, — бросила она.

Алексей шагнул вперёд, сжимая меч. Тени рванулись к твари, но она взревела, и чёрный вихрь разлетелся, как дым. Он ударил, но клинок отскочил от чешуи, и ёкай махнул когтями, отбросив его к сугробу. Акико крикнула, её духи бросились на тварь, но она разорвала их, как бумагу. Мария бросила ледяные нити, но они разбились о чешую, не оставив следа.

Хару исчезла, появившись за спиной ёкая, и её кинжал вонзился в его шею. Кровь брызнула, превратившись в тень, что обвила тварь, но она взревела громче, сбросив её прочь. Алексей поднялся, чувствуя, как злоба кипит в груди. Он не сдастся — не здесь, не сейчас.

— Вместе! — крикнул он, и тени взвились выше, как чёрный дракон. Акико запела снова, её духи сплелись с тенями, Мария бросила лёд, а Хару ударила кровавой тенью. Они били разом, и тварь пошатнулась, её рёв стал слабее. Алексей рванулся вперёд, вложив всю силу в удар, и меч вошёл в глаз ёкая, пробив чешую. Тварь рухнула, снег окрасился чёрной кровью, и тишина вернулась.